На улице, где ты живёшь - Мэри Хиггинс Кларк

Рейчел занялась благотворительностью в нескольких местных общественных организациях. Все восхищались ее энергией и организаторскими способностями, однако ее не любили. Она постаралась, чтобы все узнали, что ее муж был президентом колледжа, а она сама в свое время окончила университет Софии Смит.

«Все женщины в нашей семье, начиная с моей бабушки, учились там», — говорила она. Рейчел не простила Клейтону интрижку с его коллегой три года спустя после их свадьбы. А позднее опрометчивый поступок, вынудивший его уйти в отставку со своего поста в Инок-колледже, навсегда ожесточил ее.

Когда фотография Марты Лоуренс появилась на экране телевизора, ладони Клейтона Уилкокса стали влажными от волнения. Теперь, когда останки Марты были обнаружены, насколько интенсивно станет копаться полиция в прошлом всех тех, кто был на вечеринке в тот вечер?

— Марта Лоуренс гостила у деда и бабки перед возвращением в колледж, — говорила тем временем ведущая Си-би-эс Дана Тайлер.

— Дорогой, помнишь, я тогда дала тебе подержать мой шарф, — в сотый раз завела свою песню Рейчел. — И, конечно же, ты умудрился его потерять! Я очень расстроилась — он был такой милый!

«Тодд, Скэнлон, Клайн и Тодд» — известная на всю страну адвокатская фирма, специализирующаяся по уголовным делам и находившаяся на Парк-авеню в Манхэттене, была основана Уолтером Тоддом.

«Сорок пять лет назад, — частенько вспоминал Уолтер, — я повесил объявление на стене магазина возле здания суда. Никакого результата. Я принялся заводить знакомства с поручителями. Им я пришелся по душе, и они начали рассказывать своим клиентам, какой я хороший адвокат. А главное, что я адвокат дешевый».

Вторым Тоддом был сын Уолтера, Николас.

— Выглядит, как я, говорит, как я, и будет таким же отличным адвокатом, как я, — хвастался Уолтер. — Ручаюсь, Ник оправдал бы самого сатану. — Возражение Ника: «Я бы не назвал это комплиментом, отец» — он при этом неизменно игнорировал.

Двадцать первого марта Ник Тодд с отцом допоздна задержались, готовясь к очередному процессу, а потом Ник вместе с родителями поехал ужинать в «Плазу», где Уолтер Тодд и его супруга занимали просторные апартаменты.

Без десяти одиннадцать Ник собрался уходить, но потом решил подождать одиннадцатичасовых известий по Си-би-эс.

— Может быть, скажут что-нибудь о нашем деле, — заметил он. — Кругом все говорят о том, что мы якобы готовим частичное признание.

Но в этот вечер главной новостью была история Марты Лоуренс.

— Несчастная семья, — тяжело вздохнула миссис Тодд. — Конечно, лучше узнать правду, но потерять ребенка... — Голос Анны Тодд дрогнул.

Когда Нику было два года, его мать родила девочку, которую назвали Эмилией. Она прожила всего один день.

"На следующей неделе ей бы исполнилось тридцать шесть, — подумала Анна Тодд. — Она была так похожа на меня! "

В своем воображении Анна видела Эмилию живой — молодой привлекательной женщиной с темными волосами и светлыми глазами. Анне казалось, что ее дочь непременно должна была бы любить музыку так, как любила ее сама Анна.

Анна сморгнула слезы, всегда наворачивавшиеся на глаза, когда она думала об умершей дочери.

До сознания Ника наконец дошла давно уже подспудно таившаяся где-то мысль.

— Это не в Спринг-Лейк купила дом Эмили Грэхем? — спросил он.

Уолтер Тодд кивнул.

— Сам не знаю, почему я позволил ей не приступать к ее обязанностям до мая, — сказал он сердито, — мы бы ей и сейчас работу нашли.

— Может быть, увидев ее в Олбэни, ты подумал, что в ней есть что-то, чего стоит подождать, — улыбнулся Ник.

Образ Эмили Грэхем возник у него в памяти. Прежде чем предложить ей работу, они с отцом ездили в Олбэни понаблюдать за ней в суде. Эмили была великолепна, добившись оправдания клиента, обвиняемого в убийстве по неосторожности.

Она приняла их приглашение на ленч. Ник вспомнил похвалы, расточаемые Эмили его обычно сдержанным отцом.

«Отец и Эмили похожи как две капли воды, — думал он сейчас. — Взявшись защищать кого-то, они на убийство пойдут ради клиента». Распрямив все шесть с лишним футов своей худощавой фигуры, он поднялся.

— Мне пора. Я хочу утром позаниматься в спортзале, да и день сегодня выдался нелегкий.

Мать проводила его до дверей.

— Ты бы шляпу надевал, — сокрушенно сказала Анна. — Очень холодно.

Наклонившись, Ник поцеловал ее в щеку.

— Ты забыла напомнить мне надеть еще и шарф.

После секундного колебания Анна оглянулась. Ее супруг по-прежнему внимательно слушал известия, не отрывая глаз от телевизора. Понизив голос, Анна взмолилась:

— Ник, прошу тебя, скажи мне, в чем дело. Потому что я знаю, что что-то неладно. И не возражай, потому что это так. Ты болен и скрываешь это от меня?

— Поверь мне, я совершенно здоров, — попытался успокоить Ник свою мать. — Просто меня беспокоит дело Хантера.

— Но отца оно почему-то не беспокоит, — возразила Анна. — Он уверен, что самый худший сценарий — это роспуск присяжных, если они не придут к единогласному решению. Но ты весь в меня. Ты всегда беспокоишься насчет своих дел.

— Мы квиты! Ты беспокоишься обо мне, а я о процессе.

— Не хмурься, — сказала Анна, целуя сына на прощание.

— От этого бывают морщины, — закончил Ник и рассмеялся.

— И не беспокойся о процессе. Ты же знаешь, что непременно выиграешь!

Спускаясь в лифте с тридцать шестого этажа, Hик думал: «Да, мама, мы выиграем дело за счет одной чисто технической детали, эта мразь выйдет на свободу».

Их клиентом был юрист, скользкий тип, запустивший лапу в счета наследников имущества, которым он управлял по доверенности. А это наследство было людям жизненно необходимо.

Ник решил немного пройтись, а потом уже поехать к себе на метро. Но даже свежий ночной воздух не помог ему избавиться от депрессии, в которую он все глубже погружался. Ник миновал Таймс-сквер, не замечая его огней.

«Не нужно быть леди Макбет и убивать кого-то, чтобы почувствовать на своих руках кровь», — мрачно подумал он.

Как только они начали копать бассейн, он понял, они найдут останки Марты. Он мог только надеяться, что палец все еще был в пластиковом саване. Но если его там не оказалось бы, они все равно найдут кольцо. Во всех отчетах говорилось, что был осмотрен и просеян сквозь сито каждый дюйм земли.

Конечно, вряд ли можно ожидать, что эксперты установят, что обе жертвы были умерщвлены одним и тем же способом: Марту задушили, затянув на ее шее шарф, Маделайн — белым жестким поясом ее платья, сорванным с нее при попытке к бегству.