Бунт османской Золушки - Наталья Вячеславовна Андреева

который сегодня милует, а завтра казнит.

– Спаси, Господи! – отец торопливо перекрестился.

– Если это же сделает Баграт, хоть и тайно, в своих покоях, его казнят, – жестко сказала Ашхен. – Даже у дворцовых стен есть уши. Поэтому если ты вдруг увидишь своего сына на улице, кланяйся как можно ниже. И не говори никому, что этот красавчик эфенди был когда-то сыном простого крестьянина.

Месяц спустя…

– Так ты говоришь, он одурманивает моего сына каким-то зельем? – валиде вот уже почти час допрашивала любимого пажа султана Ибрагима.

– А еще черное колдовство, сиятельная валиде, – понизил голос тот. – Но повелитель все равно недоволен. Даже чары Джинджи-ходжи уже не действуют. Ему нужна новая наложница. Та, которая заставит Повелителя забыть обо всем. И которая будет покорна вам, валиде, – вкрадчиво сказал Исмаил. – Турхан-султан давно не была в покоях повелителя. Султан ее больше не зовет. Мне кажется, время настало.

– Кого я только к нему не посылала! – раздраженно сказала валиде. – Дольше чем на одну ночь ни одна наложница в покоях у моего сына не задерживается. А Турхан-хатум настолько осмелела, что дерзит мне! Уже вообразила, что она валиде! Я на все готова, чтобы поставить ее на место! Говори!

– Я заметил, что Повелителю нравятся пышные женщины…

– Я таких к нему и посылаю! Не учи мать, мальчишка!

– Я лишь имел в виду, что султан заглядывается на одну из служанок, толстую эфиопку. Она похожа на слониху, сиятельная валиде.

– Немедленно убрать! Отослать в Старый дворец!

– Как прикажет валиде, – ичоглан склонился еще ниже. – Но склонность султана можно поощрить. Если приелись все блюда, которые подают к столу Повелителя, не подать ли что-нибудь экзотическое?

– Но под каким соусом, Исмаил? – валиде тоже умела шутить.

– В Старом дворце есть наложницы, которые знавали лучшие времена. Старухи, понимающие толк и в плотских утехах. Если бы вы позволили…

– Позволила что?

– Привезти этих старух сюда. А я уговорю султана выслушать их. Якобы они знают тайны еще его деда.

– Нет никаких тайн, – резко сказала валиде. – Надо рожать шехзаде, как это делала я. Много шехзаде. Главная ценность женщины – это ее дети.

– Так же думает и Турхан-султан, – осторожно намекнул Исмаил.

Валиде задумалась. Наконец она спросила:

– И ты можешь найти такую наложницу, которая привяжет к себе Повелителя и будет мне верна и покорна, как овечка?

– Вам стоит только пожелать.

– А ты неглуп, – она внимательно посмотрела на красавца ичоглана. – И что тебе нужно для этого, Исмаил?

– Деньги, сиятельная валиде. Только деньги.

– Возьмешь сколько нужно у моей казначейши. Ступай.

Исмаил хотел было уйти, но вошел слуга с докладом:

– К вам Фатьма-султан, госпожа.

– Пусть войдет. Скажи дочери, чтобы прикрыла лицо: здесь мужчина.

Когда вошла сестра султана, Исмаил отвернулся. Впрочем, сделал он это не слишком поспешно. Кёсем-султан частенько звала к себе любимого пажа Повелителя, делая Исмаилу щедрые подарки и добывая через него сведения о том, что происходит за закрытыми дверями султанских покоев. Валиде знала, что Ибрагим очень привязан к своему пажу и доверяет ему. Мать султана не могла этим пренебречь и всячески привечала Исмаила.

Выходя однажды из покоев валиде, он случайно столкнулся с Фатьмой-султан. Она была старшей сестрой Повелителя, уже не первой молодости и трижды вдова. Все ее браки были политическими. Мужей Фатьмы-султан казнили, что было у султанов в порядке вещей, великие визири в Османской империи менялись так часто, что, получив печать, они тут же делали схрон, пряча там золото и другие богатства, чтобы обеспечить своих детей.

Исмаил во время короткой встречи успел заметить, что тридцатилетняя Фатьма-султан все еще очень хороша. Она тоже задержала взгляд на стройном юноше. Исмаил неторопливо повернулся к султанше спиной, она также не спеша прикрыла густой вуалью лицо.

С тех пор они то и дело встречались в покоях у валиде. Исмаил даже подумал, что Фатьма-султан приставила агу, чтобы за ним следить. И когда валиде вызывала его, сестра султана тоже находила предлог для визита к матери.

– Что ты хотела, дочка? – Кёсем-султан встала для того, чтобы обнять дочь.

Исмаил успел бросить на Фатьму пламенный взгляд. И заметил, как ее глаза повлажнели от волнения, а пышная грудь поднялась. Она трижды была замужем за стариками и всех их тайно ненавидела, подчиняясь воле братьев, то и дело выдававших ее замуж. С Фатьмой никто не считался, султанши были во дворце Топкапы разменной монетой.

Красавец ичоглан взволновал Фатьму. Он был так молод и строен, с гладким, не испещренным морщинами лицом, а главное, у него были необыкновенные глаза. Зеленые, как море или как мятный щербет, который Фатьма обожала. Сладость и прохлада, нега и грезы. Все это обещали Фатьме прекрасные зеленые глаза юноши.

Но как бы им сблизиться? Есть лишь один способ: возвысить Исмаила до невиданных высот. Чтобы он стал пашой, ибо султанши могут выйти замуж только за пашу или бейлербея.

– Ступай, Исмаил, – повторила валиде. Она была озабочена тем, что услышала от любимого пажа своего сына.

– Я хотела взглянуть на новые ткани, мама, – Фатьма-султан откинула густую вуаль и уселась на низкий диван в ногах у матери. И подавила вздох: Исмаил ушел. Именно он интересовал Фатьму-султан, а вовсе не ткани и украшения.

– Я прикажу, чтобы их принесли, – оживилась валиде. Она была большой модницей.

– Кто здесь только что был? – как можно небрежнее спросила Фатьма.

– Ичоглан Ибрагима.

– Он часто у тебя бывает, – заметила Фатьма.

– Юноша неглуп и предан мне.

– Хорошие слуги на вес золота, – умненько заметила Фатьма.

– Его надо бы приблизить.

Глаза у Фатьмы вспыхнули, и она торопливо отвернулась, сделав вид, что закашлялась.

– Что с тобой дочка? – заволновалась валиде. – Позвать лекаря?

– Нет, не надо. Лучше пусть принесут мне мятный щербет.

– Ты успела заметить? – рассмеялась вдруг валиде. – Глаза у этого юного пажа такие же зеленые, как мятный щербет. Я уже стара и могу любоваться красивыми мужчинами без опаски разбить свое сердце.

– Мама, ты все еще молода и прекрасна! – горячо сказала Фатьма.

Кёсем-султан и в самом деле все еще оставалась очень красивой женщиной.

– Опасные глаза, – валиде внимательно посмотрела на дочь. – И сам он опасен, этот юноша. Но злого пса лучше посадить на цепь. На золотую цепь. И сделать его ручным… Ну, что там? – нетерпеливо спросила она. – Где торговка, что принесла во дворец ткани? Нам с дочкой нужны новые платья.

* * *

Исмаил брезгливо смотрел на одетых в черное старух, которые выглядели жалкими. Некогда всесильные султанские наложницы и жены, матери султанш и даже шехзаде, все они когда-то были в шаге от трона и власти. А теперь доживают