Однажды в зоопарке - Александр Ефимович Курляндский

а только что покрашенный забор. Ещё не высохший, со свежей блестящей краской. И краска на заборе была точь-в-точь как её полосы.

«Если нельзя полосы удалить, — подумала она, — можно их закрасить. И я стану простой одноцветной лошадью».

Она подошла к мужичку, который красил забор.

— Покрасьте меня, пожалуйста.

Тот чуть не выронил ведро.

— А красить-то тебя зачем?

— Надо.

— И не проси. Разве можно такую красоту закрашивать?

— Надо мной все смеются.

— А зря!

Мужичок улыбнулся:

— Одним — полосатым быть, другим — в клеточку, третьим — в зелёный горошек. Мир-то он какой? Разноцветный. А если все в один цвет? И жить не захочется.

Зебра поняла: такого бесполезно уговаривать.

Она сделала вид, что ушла, а сама спряталась за угол забора. И стала ждать, когда мужичок уйдёт.

Так и случилось. На крыльце появилась женщина, что-то крикнула мужичку, тот вытер тряпкой руки, положил кисть на край ведра и пошёл в сторону дома. То ли чай пить, то ли селёдку чистить.

Зебра быстро вышла из своего укрытия. Взяла ведро с краской, вылила его на землю. И стала кататься в луже. Спиной — животом. Животом! И снова спиной!

И чем дольше она каталась, тем незаметнее становились полосы. Скоро вся она покрылась краской. И стала совсем бесполосой. Простой одноцветной лошадью.

«Теперь никто не скажет, что я полосатая!»

Когда она вернулась в конюшню, её нельзя было узнать.

Лошади уставились на неё.

— Ты что наделала? — крикнула Нюрка.

— Дура! — заорал Потапыч. — Мы только привыкать к тебе стали!

А Петровна отвернулась к стене и заплакала.

Через несколько часов у зебры поднялась температура. Её бил озноб. Она никак не могла согреться. И сеном её накрывали, и Нюрка к ней прижималась — ничего не помогало.

Пришлось вызывать врача. Из районной ветеринарной лечебницы.

Врач только ахал:

— Разве так можно? Как тебе не ай-я-яй! Взяла и сама себя изуродовала.

Он долго оттирал с неё краску, отмывал различными растворителями.

— Кожа дышать должна, а ты её краской. Э-эх!

Сантиметр за сантиметром он отмыл зебру. Всю. И вот из-под краски показались её замечательные полосы.

— Красота-то какая! — восхитился врач.

Он растер её с головы до ног лечебным кремом, и она заблестела, будто только что начищенные ботинки.

Лошади закричали:

— Урра! Ур-раа!

Как зрители во время салюта.

А спустя час спала температура, и она почувствовала себя абсолютно здоровой.

Через неделю в санатории состоялся праздник — День здорового ребенка.

По этому случаю решили всех катать на лошадях.

Вывезли из сарая специальную повозку на резиновых колёсах. Запрягли в неё тройку лошадей. По краям — Петровну и Нюрку. А в самом центре… В самом центре — зебру. Зебру полосатую.

И тройка помчалась по дороге.

А все встречные-поперечные просто ахали от восторга.

Справа — пегая лошадь, Петровна. Слева — чёрная как смоль Нюрка. А в центре — зебра. Зебра полосатая.

Красота-то какая!

Черепаховый остров

Семейство Новиковых состояло из трёх человек.

Папы — Валентина Матвеевича, морского офицера. Мамы — Наташи, продавщицы рыбного магазина. И дочки Даши.

Папа был морской офицер, но сухопутный. Вот уже полгода, как его подводную лодку отправили на слом, а папу — в запас. И папа по этому поводу очень переживал.

— Без моря нет мне жизни! — жаловался папа всем подряд. Родственникам, знакомым, пассажирам в автобусе и метро.

Жена Наташа ему сочувствовала, а в душе тихо радовалась. Ей надоело месяцами ждать, когда папина лодка вернётся из плавания. И не простого, а подводного. Когда ни его, ни подводной лодки не видно. И где папа, знает только один министр обороны. Но он никому, даже своей жене, не расскажет. А уж папиной жене — тем более.

Мама папу успокаивала.

— Придёт лето, — говорила она. — Поедем к твоему морю.

— Мне не простое море нужно, а подводное.

— Купишь маску, нырнёшь — и будет тебе подводное море.

Даша папу очень жалела. И когда по радио объявили, что в зоопарке ремонт, она сразу помчалась к папе в подземный переход, где он продавал видеокассеты, и всё ему рассказала. А папа помчался в зоопарк, чтобы взять домой что-нибудь морское. Какую-нибудь рыбку. Или креветку.

Мама хотела его удержать. Любую рыбку она могла принести из рыбного магазина. И живую, и мороженую, и вяленую — любую.

Но папу разве удержишь? Особенно если речь идёт о море.

Через два часа папа вернулся. И не один. А с огромной черепахой.

Почему с черепахой? Во-первых, черепахи живут в море. А во-вторых… Черепаха однажды спасла ему жизнь. Ему и всему подводному ракетоносному кораблю.

А дело было так.

Во время дальнего подводного плавания в лодке что-то сломалось. То ли вышел из строя атомный реактор, то ли заклинило дверь капитанской каюты. И капитан не смог взойти на свой капитанский мостик. (Да! И в подводной лодке есть капитанский мостик.)

Воздух для дыхания заканчивался, продукты питания тоже. Но воздух заканчивался быстрее. Поэтому все ели сколько хотели и продукты не экономили. Какой толк экономить продукты, если закончится воздух.

Но экипажу, наконец, удалось справиться с поломкой. И подводная лодка всплыла на поверхность.

Первое, что увидели моряки, — безбрежный и бескрайний океан. От горизонта до горизонта.

Воздуха — хоть отбавляй! Тут-то моряки пожалели, что не экономили продукты. Ведь лодка могла только всплывать и погружаться, а вот куда-то плыть ещё не могла. А что толку без конца погружаться и всплывать? От этого продукты не появятся.

И вдруг Валентин Матвеевич увидел в воде огромную черепаху. Он увидел её первый. Никто не увидел, только он один. Остальные смотрели вдаль и видели только бескрайний океан. А Валентин Матвеевич, Дашин папа, смотрел вниз. Потому что от порыва ветра у него слетела пилотка. И плавала в зелёной воде. А рядом плавала черепаха.

— Черепаха! — закричал папа.

И тогда все опустили головы и посмотрели не вдаль, а вниз.

Черепаха на крик папы подняла голову, и пилотка наделась ей по самые уши. Если бы они у неё были.

Все засмеялись. Во-первых, это и правда смешно. Черепаха в морской пилотке. А во-вторых, все поняли, что спасены. Если есть черепаха, значит, недалеко земля. Материк или остров. А если есть земля, есть и пища. И выходит, все правильно делали, что не экономили продукты.

Тут же спустили на воду надувную лодку. В лодку опустили