Запретный плод - Наташа Колесникова

Сушина отошла в угол, где находился «кабинет солидного бизнесмена». Переставила настольную лампу, передвинула компьютер, поправила жалюзи на несуществующем окне, кресло придвинула ближе к столу. Отошла, прищурившись, оглядела «кабинет», довольно кивнула.

— Игорь, за стол! — приказала.

Ну да, сама попросила, чтобы он приударил за этой выскочкой, но какая женщина спокойно будет смотреть, как ее мужик буквально дуреет, глядя на другую. И не только глядя… Ненависть к банкирской дочке только усилилась, но Сушина умела сдерживать себя. И не такое видали, как говорится. Главное — не сиюминутные расстройства, а четкий план, как отомстить подонку. И он у нее был.

Муравьев обожал свою профессию, он еще в школе постоянно изображал кого-то, и довольно удачно, но сегодня, впервые в жизни, ему не хотелось сниматься. Идиотская ситуация — он в трусах, а никому не известная студентка, его партнерша по съемкам, — в джинсах. Понимающий народ засмеет, когда узнает, и ведь узнает! Сегодня же во всех престижных кабаках и клубах будут говорить об этом. А потом… никак не мог сосредоточиться на своей роли, все мысли были о девчонке, которая так возбудила его во время постельной сцены.

Он сидел за столом и с усмешкой наблюдал, как в «кабинет» входят двое бритоголовых амбалов.

— Антон, ты нарушил наше соглашение, — сказал один из них.

— Да пошел ты на хрен! — сказал Муравьев, запоздало понимая, что не играет, а говорит то, что было на душе. Но получилось весьма убедительно.

— Камера, наезд, крупным планом лицо Антона Борисова, — приказал Селиванов. — Так, хорошо, продолжаем.

— Слушай, козел, — сказал второй бритоголовый, — ты с кем базаришь, а? Ты чё такое гонишь?

— Что слышал, придурок, — сказал Муравьев. — Я больше не буду платить вам, договор нужно пересмотреть. Доллар падает, дела идут неважно.

— Стоп! — крикнул Селиванов. — Игорь, крупным планом ты выглядишь вполне убедительно, после бурной ночи… хорошо. Но сейчас должен сыграть более экспрессивно, понимаешь? Ты защищаешь не только свой бизнес, но и свою любовь! Больше энергии, больше экспрессии в словах!

Муравьев мрачно усмехнулся. Заметил, что в павильон вошла Марина, и слова режиссера о том, что он действительно выглядит как после безумной ночи любви, неприятно резанули по сердцу. Ну выглядит, да, но зачем же об этом говорить в присутствии девушки, которую он хочет пригласить в ресторан? В смысле — поужинать вместе.

— Камера! Общий план! — приказал Селиванов. — Гена, продолжай давить! Ты уверен в себе, в своем хозяине, представляешь его интересы. Облажаешься — хозяин этого не простит.

— Ну ты, козел! — сказал первый бритоголовый. — Хочешь проблем на свою жопу, да? Прямо сейчас их получишь. — Немного подумал и добавил: — Это тебе не бабу в джинсах трахать!

— Ты что сказал, ублюдок? — пробормотал Муравьев, вставая из-за стола.

«Баба в джинсах» — это намек на предыдущую сцену с Мариной, и это уже не игра. Муравьев всегда предпочитал играть без дублеров, ибо знал и умел многое. Он вышел из-за стола, резким ударом ноги заставил первого бритоголового согнуться в три погибели, кулаками опрокинул его на пол.

— Так не договаривались… — прохрипел артист, корчась на синем паласе.

Второй бритоголовый отскочил в сторону.

— Вадим Андреевич, чё за дела творятся? Он чё такое вытворяет, а?!

— Стоп! — приказал Селиванов. — Отличная сцена. Про бабу в джинсах уберем, а все остальное хорошо. Игорь, успокойся, ты сыграл выше всяких похвал. Доведем эпизод до логического конца. Степан, ты должен с честью отступить, угрожая Борисову неприятностями. Действуй по сценарию, черт возьми, твои стоны меня не интересуют!

— Вадим Андреевич, это же съемка, — возмутился бритоголовый Степан. — А Игорь на полном серьезе… Гена блюет кровью, я не хочу…

Аплодисменты в павильоне прозвучали гулко и явственно.

Сушина обернулась, увидела, что хлопает Марина Стернина. Очень ей понравилась игра Муравьева. Вот, зараза!

— Игорь, ты сыграл превосходно, — сказал Селиванов. — Но впредь будь осторожен, или мы прибегнем к помощи дублеров.

— Понял, Вадим Андреевич, — сказал Муравьев.

Дальнейшие съемки проходили без эксцессов, Игорь извинился перед Геной и Степаном, и под руководством Селиванова съемочный день прошел вполне успешно и закончился в восемь вечера.

— Как тебе, Таня? — спросил Селиванов, когда погасли юпитеры и артисты разбрелись. — По-моему, неплохо поработали, а?

У Сушиной было свое мнение о сегодняшнем дне, но высказывать его она не стала. Хорошо отработали актеры, все прилично потрудились, но… Игорь слишком часто смотрел на дочку банкира. Это нормально? Да, она сама его просила об этом. Но кошки скребли на душе, когда видела его взгляды. И понимала — сегодняшний вечер она проведет в компании своих дочерей. Девочки накормят ее ужином, потом она уединится в спальне, почитает новый сценарий и ляжет в постель. Наверное, придется снотворное выпить, иначе мысли о том, что ее мужчина, Игорь Муравьев, в это время забавляется с банкирской дочкой, не дадут уснуть. Не очень-то веселый вечер предстоит!

— Отличная работа, Вадим, — сказала она. — Ты все сам понял, я просто восторгаюсь, глядя на работу мастера.

— С твоей помощью, Таня, с твоей, так сказать, поддержкой. Надеюсь, и дальше будешь рядом. И мы с тобой…

— Я тоже надеюсь, Вадим. Ну что, по домам? Меня там девчонки заждались.

— Меня тоже дети ждут. И жена, — сказал Селиванов.

Марина уехала домой, не дожидаясь окончания съемок. Муравьев побродил по коридорам «Мосфильма», надеясь, что она ненадолго отлучилась, снова вернулся в павильон — но там рабочие уже убирали аппаратуру. Вышел к стоянке — ее машины, серебристой «шкоды», не было.

Вот так, уехала, значит, домой! А он надеялся, что пойдут вечером в ресторан, поужинают… После того как она аплодировала ему, почти не сомневался, так оно и будет. Да нет, оказывается, не так…

Ну и что все это значит? Девочка цену себе набивает, хочет его на место поставить или догадывается, что он не случайно решил познакомиться поближе? Киношный люд в курсе последних интимных новостей, кто с кем спит в настоящее время знают многие. Так что могли доложить Марине, с кем он коротает свои ночи…

Самым досадным было то, что он действительно хотел поближе познакомиться с Мариной. Особенно после сегодняшних съемок. Видел дочек солидных папиков, снимался даже с ними и точно знает — Марина другая. Не избалованная, капризная фифа, а неплохая актриса, на съемках «пашет» вместе со всеми, но обижать себя не дает. И правильно делает! Народ в этом мире жестокий, дай слабину — сожрут.

И без просьбы Татьяны он хотел посидеть с Мариной в ресторане, поговорить… Ну, ладно.

Муравьев сел в свою черную «хонду», медленно поехал к воротам «Мосфильма», размышляя, что делать дальше. Позвонить Сушиной и поехать к ней, отправиться домой и принять ванну, как он хотел сегодня утром, вернее, уже днем, или махнуть в какой-нибудь клуб, отдохнуть до полуночи и вернуться домой с симпатичной девочкой? Уже выехав на Мосфильмовскую, решил, что поедет домой, примет ванну, перекусит, а потом махнет в какой-нибудь клуб. Правда, неизвестно, есть ли дома какая-то еда, поэтому он заехал в первый попавшийся на пути супермаркет, накупил продуктов, заодно и горячительных напитков и помчался домой.