Не устоять перед соблазном - Мэри Бэлоу

А также гордости и репутации. Он превратится в посмешище.

— Что-о-о?!

— Во столько мне обойдется отказ от высочайшего наслаждения повалить вас на землю и с вашей помощью удовлетворить свою похоть, — сказал он, произнося каждое слово предельно отчетливо.

— Что?! — Она все еще ничего не понимала.

— В одном из джентльменских клубов в специальной книге уже четыре дня открыто пари, — бесстрастно принялся объяснять он. — Члены клуба делают ставки против меня, горячо утверждая, что я не смогу соблазнить вас за две недели. Соблазнение подразумевает полноценный половой акт. То есть что я полностью войду в вас. Что, однако, сегодня не случится. Ни сейчас, ни потом. И не потому, что вы, мисс Хакстебл, сказали мне «нет», как должны были бы сделать, следуя строгим моральным принципам, как только я увел вас с главной аллеи и многократно потом, а потому, что я сам говорю «нет».

— Что?! — Видимо, она просто не знала, что еще сказать. Однако на этот раз в ее голосе зазвучала тревога.

Он отступил на шаг, выпустил ее юбку и застегнул бриджи.

— Все это было спланировано, мисс Хакстебл, — с холодной и жестокой искренностью заявил он. — С сегодняшней травмы Гудинга, которая дала мне возможность занять его место. Все прошло бы безупречно, если бы я прямо сейчас не решил, что пари, которое так легко выиграть, не стоит выигрыша. Примите мои комплименты, забирайте с собой свою добродетель и отправляйтесь вместе с нею в кровать. Сейчас мы вернемся в ложу леди Битон, пока вашей репутации еще не нанесен серьезный ущерб. Вам и так не избежать ее хмурых взглядов, в этом я не сомневаюсь.

Он никогда не позволял себе мучиться угрызениями совести по поводу чего-либо. Он гордился тем, что у него нет сердца. И совести. Он долгие годы взращивал и пестовал ту самую репутацию, которой теперь славился.

Сегодня вечером желанная женщина была готова отдаться ему. Так же близко были победа в выгодном пари и восторженное поклонение всех приятелей.

Но он ничего из этого не взял. Впервые в жизни не взял. Потому что сделал такой выбор. Потому что ему стало скучно с ней, скучно с самим собой.

Во всяком случае, он предпочитал так думать.

По правде же он и сам не знал, почему остановился. Это было совершенно внове для него. И вызывало злость и раздражение.

— Я вам не верю.

Она прижала руки к груди, как бы прикрываясь от него. Ее голос дрожал, и было слышно, как при каждом слове у нее стучат зубы.

— Не верите? — сухо осведомился он. — Вы думаете, мисс Хакстебл, я тут с вами веду светскую беседу, болтаю ни о чем? Вас предупреждали, что я худший из развратников. Вам следовало бы внимательнее слушать предостережения. Вам следовало бы понять, что происходит, как только я отвлек ваше внимание еще там, на главной аллее, или даже раньше, когда я наблюдал, как вы едите клубнику. И ведь вы, без сомнения, все поняли — не настолько вы наивны, чтобы не разобраться в моих намерениях. Однако вы считали себя достаточно сильной и знающей, чтобы иметь со мной дело, не так ли? Женщины склонны верить, будто им под силу справиться с самыми злостными развратниками и даже переделать и приручить их своей любовью. Разве не такие планы у вас были в отношении меня на сегодняшний вечер?

Она не ответила. Ее руки вдруг безвольно повисли. Он приготовился к истерике или ручьям слез. Черт побери, придется с этим как-то справляться. И вообще, зачем он был с ней так жесток?

— Нет, ни в малейшей степени, — наконец проговорила она. Ее голос перестал дрожать. — Я хотела получить от вас кое-какое удовольствие, лорд Монфор. Увы, вы разочаровали меня. Я ожидала гораздо большего от столь знаменитого повесы. И с какой стати мне хотеть вас переделывать, когда вы и так сплошное разочарование, и приручать, когда вы и так вполне послушны? Если вам будет от этого легче, имейте в виду: у меня не было подобных планов. Да, давайте вернемся. Оставаясь здесь, мы уже ничего не добьемся, не так ли?

Он был потрясен настолько, что разразился хриплым хохотом.

Ну и ну!

Его мастерски поставили на место, его в жизни так не отчитывали.

Он подавил смех, который так и рвался наружу в столь неподходящий момент.

Каким-то образом ей удалось улучшить его настроение. Она не разразилась рыданиями, оплакивая свою несчастную женскую долю.

«И с какой стати мне хотеть вас переделывать, когда вы и так сплошное разочарование, и приручать, когда вы и так вполне послушны?»

Дьявол! А ведь она ему действительно нравится.

Но он опоздал.

— Я пойду вперед, — сказал он, возвращаясь на тропинку. — Следуйте за мной, не отставайте и держитесь поближе.

— Отстать не отстану, но и держаться вплотную к вам не буду, хотя все равно спасибо, — холодно произнесла она и пошла за ним. — Сомневаюсь, что сегодняшний вечер преподнесет мне новые опасности, в которых мне понадобится ваша защита.

Язва!

Так они и шли гуськом.

От восторга у Сесилии расширились глаза.

— Ты действительно была наедине с лордом Монфором! — потрясенно проговорила она, влетая в гардеробную Кэтрин вскоре после возвращения из Воксхолла. — Я бы на твоем месте пришла в ужас. Я едва в обморок не грохнулась, когда он объявился вместе с мисс Финли. Не знаю, как она решилась привести его — пусть он и ее брат. Кон прикончит нас, не говоря уже об Эллиоте. Ты видела выражение лица леди Битон, когда он вошел? О чем вы говорили, Кейт? Окажись я на твоем месте, я бы слова не смогла вымолвить.

— Не помню, — ответила Кэтрин. — Мы обсуждали разные темы.

— Ну, меня не заботит, что говорят о его репутации, — вдруг с очаровательной непоследовательностью заявила Сесилия. — Мне кажется, он самый красивый джентльмен в свете — не считая Кона, естественно. Ой, и твоего брата.

— Константин очень красив, — согласилась Кэтрин. — Это наследие греческих предков. И твой брат тоже весьма привлекателен. Кстати, они очень похожи.

Братом Сесилии был Эллиот Уоллас, виконт Лингейт, зять Кэтрин.

— А что до Стивена, то у него появится немалая армия воздыхательниц, когда он немного повзрослеет, — добавила Кэтрин.

Еще немного поболтав, Сесилия наконец ушла спать — к великому облегчению Кэтрин. Ей на самом деле не хотелось ни с кем разговаривать. И думать ей не хотелось. Ей хотелось забыться долгим-долгим сном.

Однако Кэтрин была вынуждена и думать, и разговаривать. Вдовствующая виконтесса Лингейт вернулась с прогулки по парку, где она встретилась и побеседовала с леди Битон. Они вдвоем сидели в малой гостиной и пили чаи.

— Кэтрин, тебе двадцать лет, — с легкой укоризной заметила леди Лингейт. — Ты старше и значительно разумнее Сесилии. Я не сомневаюсь, что ты вела себя безупречно, — в конце концов, не твоя вина, что лорд Монфор оказался на вечеринке. К большому сожалению, нас заранее не предупредили. Однако сплетни — это главное развлечение Лондона во время сезона, и даже слабый намек на нарушение приличий способен на неделю или на больший срок стать главной темой для обсуждения в гостиных и серьезно скомпрометировать репутацию дамы. Было бы мудро, моя дорогая, если бы в будущем ты избегала общества барона Монфора или, если такой возможности нет, постоянно держала бы рядом кого-нибудь из своих знакомых, чтобы ни у кого не возникло повода связать твое имя с его. Он, знаешь ли, на самом деле очень респектабелен. Когда ему надо, он может быть просто очаровательным. Надеюсь, он вел себя как человек чести?