Звезда любви - Дебора Тернер

— Ну простите, простите. — Печальную маску Пьеро сменила насмешливая маска Арлекина. — Но у вас было такое взволнованное лицо, что я не смог удержаться.

К возмущенной Монике вернулся дар речи.

— Вы... Вы невыносимы! Я ухожу!

— Пожалуйста, останьтесь. — Энтони резко вскочил и опустился перед ней на колени, вызвав среди посетителей ресторана некоторое волнение. — Я больше не буду, честное слово.

— Я вам не верю! — У Моники глаза жгло от слез, но губы сами собой уже складывались в улыбку.

— Хотите, поклянусь самым дорогим, что у меня есть?

— Хочу.

Он положил руку на сердце и торжественным голосом объявил:

— Пусть постигнет несчастье единственную мою Изабеллу, если я еще хоть раз обижу мисс Брэдли.

Закончив, Энтони встал, отряхнул колени и, как ни в чем не бывало, усевшись за стол, подозвал изумленного официанта.

Пока он делал заказ, Моника напряженно пыталась угадать, кто такая эта Изабелла. Сестра? Подруга? Любовница? Любое предположение могло оказаться верным, ведь она совсем ничего не знала об Энтони, кроме того, что ему доставляет удовольствие разыгрывать людей и ставить их в неловкое положение.

— У вас прекрасные актерские способности, — сказала Моника, отпивая глоток вина и старательно не замечая усиливающегося любопытства окружающих. — Вы не пробовали себя в театре?

— Каждый день пробую, — ответил Энтони.

Она удивленно приподняла брови.

— Разве вы не помните фразу — «весь мир театр, и люди в нем актеры»?

— Кажется, вы слишком буквально воспринимаете слова Шекспира. — Моника усмехнулась, понемногу приходя в себя. — Хотя каждый развлекается, как может.

Официант принес закуски, и пока он их расставлял, за столом царило молчание. Энтони с интересом оглядывал зал, постукивая пальцами по скатерти. Неожиданно он привстал и отвесил поклон, сопроводив его широкой улыбкой.

— Вчера познакомили, — пояснил он. — Я, правда, не запомнил имени.

Моника оглянулась и встретилась взглядом с Кристиной Хорни — в сопровождении родителей она усаживалась за сервированный на троих стол.

— Очаровательная барышня, — задумчиво протянул Энтони. — Такая свежая...

— Да, действительно.

Энтони, уловив нотку раздражения в голосе Моники, резко сменил тему разговора, начав рассказывать о достоинствах и недостатках жизни в Европе. Она почти не слушала его, думая о своем, но все-таки сохраняя на лице заинтересованное выражение.

А мысли метались, словно белки в колесе, не в состоянии остановиться на чем-то одном. То всплывало имя, названное в шутливой клятве, то презрительная усмешка Кристины.

Если Энтони решил соблазнить Монику, то выбрал для этого весьма странную тактику. Он не пытался очаровать ее, не расточал комплиментов, совсем наоборот, своим поведением он, скорее, рисовал образ человека безответственного и легкомысленного. Или он думает, что именно такое поведение производит на одиноких женщин наиболее сильное впечатление?

Почему бы и нет? Если вспомнить, например, любовников Дайаны, которых она имела обыкновение представлять всем гостям, то среди них преобладали люди как раз такого склада характера. Вечные мальчики, как она их называла, люди, постоянно ищущие лучших мест и лучших женщин; люди, уверенные, что самое чудесное происходит там, где их пока нет. Поэтому они не задерживались надолго, как ночные мотыльки, залетевшие на яркий свет и упорхнувшие обратно во тьму неизвестности.

Энтони, похоже, был из таких. В который раз Моника одернула себя: ну какое ей дело до того, кто он такой. Она видит его третий раз и, пожалуй, многое отдала бы за то, чтобы он вообще исчез из Нового Орлеана.

Машинально помешивая соломинкой в бокале с ледяным коктейлем, Моника подсчитывала, какой должна быть минимальная сумма, необходимая для того, чтобы урегулировать все проблемы с особняком. Если отступить от принципа и обратиться к Майклу...

— Вы совсем меня не слушаете. — Энтони, чтобы обратить на себя внимание, даже пришлось легонько похлопать ее по руке.

— Нет, почему же...

— У вас отсутствующий взгляд. — Он отодвинул свою тарелку. — К тому же вы не притронулись к рыбе. А она очень вкусная.

Моника и не заметила, что подали горячее. Вот, пожалуйста, пришла, что называется, на разведку, а сама так погрузилась в себя, что ничего вокруг не видит и не слышит.

— Я не голодна, — сказала она, провожая сожалеющим взглядом официанта, уносившего ее тарелку.

— Вам следует лучше питаться, — нравоучительным тоном продолжал Энтони.

— Вы же не мой доктор! — Она положительно не знала, как держаться рядом с ним — его манера общаться ставила ее в тупик. — И вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. — Секундная пауза и, словно невзначай, вопрос: — Вы надолго в наши края?

— Это от многого зависит, — задумчиво протянул Энтони. — Например, удастся ли мне провернуть одно дело. — Он вдруг заглянул Монике в глаза и тут же потупился. — Довольно щекотливое, кстати.

Она почувствовала, как мороз прошел по коже: вот оно, проговорился. Теперь нужно аккуратно выяснить, что он собирается предпринять.

— Я, конечно, рассчитываю... Нет, я убежден в положительном исходе. — Он подмигнул с таинственным видом. — Скажу вам по секрету, я даже решился вызвать из Лондона свою любимую Изабеллу. А она ужасно капризная и терпеть не может путешествовать без меня. К тому же бедняжка тяжело переносит качку.

— Почему же она не воспользуется самолетом? — спросила Моника, надеясь все-таки разузнать, кем приходится Энтони эта незнакомка. — Это удобно и намного быстрей, чем на лайнере.

— Нет-нет! — Он возмущенно замахал руками и едва не сшиб свой бокал. — Девочке категорически противопоказаны самолеты.

Моника мысленно похвалила себя за находчивость, но тут же ощутила легкий укол ревности. Значит, у него кто-то есть, но кто?

— Она красивая?

— Изабелла? Великолепная! Я не найду слов, чтобы описать, ее надо видеть. — Энтони даже зажмурился от удовольствия. — Хотите, я вас познакомлю?

— Буду очень рада. — Изобразить эту несуществующую радость оказалось сложнее, чем сказать о ней.

— Она скоро приедет, осталась всего неделя. — Он мечтательно улыбнулся. — Ах, как я жду ее...

Моника почувствовала себя уязвленной: мужчина, которому она, как ей казалось, не безразлична, расхваливал в ее присутствии другую. Кто же эта соперница? Явно не дочь и вообще не родственница, слишком уж страстно звучал голос Энтони. Любовница? Скорее всего. Но почему тогда он столько внимания уделяет Монике?

Если рассуждать логически — а женская логика будет иногда посильнее мужской, что бы ни говорили представители сильного пола, — то все сводится к одному: Энтони интересуется ею только как почти полноправной владелицей виллы и земли на берегу Мексиканского залива.