Мистер Невозможный - Лоретта Чейз

Дафна встала. Если понадобится, она вернется в консульство и извинится.

— Мы поговорим об этом позже, Вадид, — сказала она. — Возвращайся на свое место. Может быть, ты посидишь спокойно и вспомнишь еще что-нибудь. — Дафна торопливо вышла из комнаты в ту дверь, через которую исчез мистер Карсингтон.

— Госпожа! — окликнула ее Лина.

Дафна резко обернулась и покачнулась, теряя равновесие. Большая рука схватила ее за плечо и удержала от падения.

— Вы совсем как бродячий дервиш, мечетесь из стороны в сторону, — сказал мистер Карсингтон. — Пожалуйста, не забывайте о жаре и возможности воспаления мозга. — Он отпустил ее плечо.

Тепло исчезло не сразу, и Дафна продолжала чувствовать прикосновение длинных сильных пальцев к своей коже.

Она отступила назад.

— Я пошла искать вас, — ответила она. — Я подумала, что вы… пропали.

— О, я никогда не пропадаю! Во всяком случае, надолго. Я только искал кофе. Турецкий кофе — чудесный напиток, и я подумал, что нам всем необходимо подкрепиться.

— Кофе, — тупо повторила Дафна.

— Да. И видите, что я нашел? — Он сделал шаг в сторону. За его спиной стоял двенадцатилетний Удаил с кофейным сервизом. — К счастью, я шел впереди тебя, Том, а то бы она сбила тебя с ног.

— Его зовут Удаил, — поправила его Дафна.

— Том, — сказал мальчик, с обожанием глядя на мистера Карсингтона. — Ее ми Том.

«Мое имя Том».

За считанные минуты этот человек подчинил себе одного слугу, стал идолом для другого и смутил ее покой. Дафна не верила в джиннов. Однако в эту минуту она не сомневалась, что, посетив крепость, освободила из темницы опасную силу.

Руперт заметил, что ее губы были не только пухлыми и мягкими, но и очень выразительными: угрожающе гневными в один момент и восхитительно удивленными — в другой. Пока он наблюдал за этой переменой, она пришла в себя после их приятного столкновения.

Он видел, что они могут столкнуться, но не видел повода избежать этого, скорее наоборот.

Ее недовольный вид нисколько не обескуражил его, как и ее замечание, что он не должен менять имена ее слугам.

— Как бы вам понравилось, — спросила она, — если бы я назвала вас Омаром или Мухаммедом?

— Как домашнего любимца, вы хотите сказать? Я бы не возражал.

Было заметно, как она старалась сдерживать свое раздражение.

— Возражаете вы или нет — не имеет значения. Он египтянин, а не английский мальчик.

— Том не против, — сказал Руперт. — В любом случае я не смог разобрать, какая часть того, что он наговорил мне, составляла его имя.

— Вероятно, он хотел рассказать вам о том, что произошло. Я не знаю, чем вы занимались по пути в Египет или во время пребывания в Александрии.

Ясно одно, вы не уделили и минуты своего времени на изучение языка.

Дафна резко отвернулась и прошла обратно в комнату, из которой только что вышла, в каирский вариант салона или гостиной, как всегда, с непроизносимым названием.

— Я полагал, что вы будете исполнять всю умственную работу, а мне поручается физическая сторона, — сказал он. — Вы же ждали от меня, чтобы я допросил парня? Я потратил черт знает сколько времени, втолковывая ему, что мне нужен кофе.

Они перешли в большую комнату. Вадид ушел, но Лина осталась. Как только Том поставил кофейный сервиз на разложенные на столе драгоценные бумаги миссис Пембрук, Лина схватила мальчика за плечи, встряхнула его, затем обняла, при этом не переставая что-то громко говорить.

Том, чуть не задохнувшийся на пышной груди Лины, высвободился из ее объятий и начал очень длинный рассказ.

После того как было выпито несколько чашечек кофе, миссис Пембрук передала Руперту краткую английскую версию этого рассказа. По-видимому, пришли люди, назвавшиеся полицейскими, и заявили, что они должны обыскать дом. Когда Ахмед услышал их голоса, он скрылся.

Когда леди дошла до этого места своего повествования, внимание Руперта привлек Том. Произнеся «Ахмед» и что-то еще, мальчик комично изобразил хромающего человека. Зеленые глаза миссис Пембрук предупреждающе блеснули, и представление прекратилось.

Поскольку Ахмед сбежал, продолжала вдова, сбежали и все остальные слуги. Том украдкой снова вернулся в дом и, когда в кухонные помещения вошел Руперт, спрятался. Миссис Пембрук поставила чашку на поднос.

— Совершенно очевидно, что мы ничего нового не услышим от слуг, поэтому я не вижу смысла ждать их возвращения, — сказала она. — Единственное разумное решение — это начать разыскивать моего брата.

— Нам следует сначала проверить караульни, — сказал Руперт, вспомнив совет мистера Бичи.

— Майлса там нет. — Дафна встала с дивана, шурша шелками, полная решимости и нетерпения. — Люди, побывавшие здесь, такие же полицейские, как и я. И мой брат не находится в борделе или опиумном притоне, так что вам нечего и надеяться на посещение этих заведений. Мы поговорим с теми, с кем Майлс был связан последнее время. Мы начнем с его друга, лорда Ноксли.

— Гранат, — задумчиво произнес Руперт, когда она взяла шляпу и вуаль.

Дафна повернулась и с подозрением посмотрела на него:

— Простите?

— Если меня спросят, какого цвета ваши волосы, я скажу — цвета спелого граната.

Она водрузила шляпу на голову.

— Вы слышали хоть одно слово из того, что я сказала?

— Я отвлекся. Думаю, вы довольно высокая для женщины, не правда ли? Где-то около пяти с половиной футов, — прикинул он.

— Я не понимаю, какое отношение к делу имеют мой рост и цвет волос.

— Это потому, что вы не мужчина.

Платье, казалось, скорее скрывало ее достоинства, нежели подчеркивало их, но она не могла скрыть свою походку. Дафна двигалась как королева или богиня, — голова поднята высоко, спина прямая. Но вызывающее покачивание бедер придавало ей сходство с королевой, подобной Клеопатре, или богиней, подобной Афродите. Эта походка манила. Одежда же предупреждала: «Держись подальше». Очаровательное сочетание!

— Для мужчины, видите ли, — продолжал Руперт, — эти вещи имеют огромное значение.

— О да, конечно, — согласилась она. — Все, что имеет значение, — это внешний вид женщины, ее умственные способности роли не играют.

— Это зависит, — сказал Руперт, — оттого, о чем она думает.

Дафна же думала о том, как трудно о чем-то размышлять, когда рядом мистер Карсингтон. Она хорошо разгадывала загадки. Но единственное, что приходило ей в голову относительно недавних событий, было нелепостью, а иных идей не предвиделось.

Дафну нелегко было отвлечь от дела, когда она чем-либо занималась. Для овладения древнеегипетской письменностью требовалось умение сосредоточиться, не говоря уже об упорстве и целеустремленности. Она могла бы просто не заметить землетрясения или грохота артиллерийской канонады. Его же она не могла игнорировать. Она видела, как он, забыв обо всем на свете, определяет ее рост и подбирает название цвету ее волос.