Четвёртая - Екатерина Нагорная

Откормленная серая лошадь лениво трусила по дороге, ведущей на юг. Длинный тощий маг в бледно-лиловой в свете Сестёр мантии, сидящей на нём так, словно её намотали на палку, старательно пытался сохранить достоинство на широкой лошадиной спине, но у него это плохо получалось — несчастного мага так мотыляло во все стороны, что было удивительно, как он до сих пор ухитрялся удержаться на лошади.

Со всех сторон послышались смешки. Впрочем, сдавленные и тщательно скрываемы за хмыканьем, кашлем и чиханием — всё-таки старший маг Виникриса, а не ярмарочный шут.

— А я видел его вчера, — сказал Янкель. — В сокровищнице. Я помогал смотрительнице Яфи наладить учёт вместо того беспорядка, что у них сейчас, заодно надеялся найти что-нибудь полезное для нас, а он пришёл, все ходил, фыркал, что я, наверняка, хочу украсть что-нибудь ценное. Яфи… Смотрительница Яфи хотела его успокоить, сказала, что я интересовался только Сёстрами, и тут он как взбесится… Знаете, архивариус Сольге, он очень сильный, этот маг. Вытолкал меня взашей, как будто я бродяжка какой-то.

— Интересно, — протянула Сольге, — это очень интересно, Янкель. Потому что я тоже его встретила.

Пару дней назад Сольге, заплутав в узких коридорах и несколько раз свернув не туда, случайно вышла на стену замка. Спросить дорогу было не у кого — ни одного стражника поблизости, что было, конечно, очень странно. Только вдалеке, у входа в башню, маячила тощая нескладная фигура, замотанная в то ли в белую, то ли в бледно-голубую тряпку — в свете Сестер так сразу и не разберешь. Сольге хотела было попросить помощи у незнакомца, но тот, ещё не зная, что за ним наблюдают, вёл себя странно: начертил круг, зажёг в середине его свечу и, глядя на небо, затянул высоким нервным голосом то ли заунывную песню, то ли заклинание — слов было не разобрать. Вскоре пламя свечи замигало, заплясало и выбросило вверх сноп бирюзовых искр. Человек взвыл ещё громче, но искры исчезли и больше не появлялись, да и сама свеча погасла. Голос становился выше и злее — тщетно. Песня оборвалась самой яростной нотой, почти визгом. Человек взметнул кулаки к небу, в ту сторону, откуда смотрели на него Сестры, и выкрикнул что-то короткое и яростное, как проклятье. Почувствовав чужое присутствие, певец обернулся, и Сольге отпрянула, такой ненавистью было искажено его лицо. Секунда — и лицо мага, а это был, конечно, он, превратилось в маску, холодную и презрительную. Глухо буркнув под нос какую-то гадость — а чего ещё ожидать от мага — Хирагрот скрылся в башне, с противным скрипом захлопнув за собой дверь. Сольге не успела прийти в себя, а за спиной уже, как ни в чем не бывало, появился стражник, который и указал ей правильный путь.

Сольге проводила Хирагрота задумчивым взглядом. Две встречи, сами по себе ничего особенного не значащие, но вот вместе они наводили на некоторые мысли. И со временем мысли эти никуда не делись. Не то чтобы раздражали или постоянно вертелись в голове, но Сольге то и дело к ним возвращалась. Странные это были мысли.

***

К вечеру следующего дня стало понятно, что выехать не получится ни через день, ни через два, ни вообще неизвестно когда. Складывалось такое впечатление, что жадность Его Благословейшества распространилась на весь Виникрис в целом, включая посланников, путешественников и, наверное, даже перелётных птиц с мухами. Плюнув на все, выехал из города посланник из Раймини, уставший бороться и понадеявшийся на удачу в пути. Остальные едва сдерживались. Посланники с секретарями, помощниками, слугами, а иные и с домочадцами, изнывали на сундуках, узлах и коробках, готовые сорваться в любой момент. Но проклятые припасы!

Сольге вместе с Янкелем могли покинуть Виникрис в любой момент — уж на двоих-то запастись в дорогу было проще, но обещание вернуться только вместе с посольством Морсена удерживало их на месте.

Янкель, воспользовавшись вынужденной задержкой, решил снова посетить сокровищницу.

— Увы, — печально сказала смотрительница Яфи, — именем Его Благословейшества и старшего мага Хирагрота вам отныне запрещено появляться здесь. Без объяснений.

Янкель не раз пытался пробиться сквозь заслон из хорошеньких помощниц, чтобы попытаться найти ещё что-нибудь полезное. Безуспешно. Девицы сыпали комплиментами, стреляли глазками, щебетали, но стояли крепко и к стеллажам его не подпускали. Так и возвращался каждый раз — встрёпанный, раскрасневшийся, злой, с пустыми руками и замороченной головой. Это был странный запрет. Ну вот с чего бы?

Сольге, устав прислушиваться, не заскрипят ли где колёса коляски правителя, устав от его умирающего голоса, тем более что Винни XLIII предпочитал расспрашивать, а не рассказывать, чаще выбирала оставаться в гостевых покоях, выделенных, в духе Его Благословейшества, им с Янкелем на двоих. Покои — это громко сказано. Две крошечные комнатушки, обставленные небогато, но довольно затейливо: мебель и утварь для них словно собирали по всему свету, у кого что ещё целое, но уже не жалко. Зато в узкий коридор гостевого крыла коляска правителя никак не пролезала, а дверь можно было запереть изнутри на засов.

Оставалась скука. К счастью, где-то у Янкеля была книга, та самая, с которой он не расставался всю дорогу в Виникрис.

— Где ты это взял? — спросила Сольге, когда Янкель в очередной раз вернулся из библиотеки. В руках у неё была книга с названием «Мой путь в Чьиф и обратно» некоего Бендо Дамута. — В старом архиве раскопал?

— Нет, в новом, — Янкель смущённо почесал лоб, — там на стеллаже у вашего стола стояла. Я просто хотел почитать в дороге. А нельзя было?

— Ну почему же, ты же мой помощник. А в книгу выдачи записал?

Янкель смутился:

— Н-нет… Кажется…

Сольге задумчиво посмотрела в окно и вздохнула:

— Не кажется ли тебе, друг мой Янкель, что события вокруг нас с тобой складываются каким-то странным, непостижимым образом? Вот смотри: я хотела в помощники архивную ищейку — я её, то есть тебя, получила.

— Я хотел работать в настоящем, большом архиве, а не считать потраченные листы бумаги и пергамента в лавке торговца, — добавил Янкель.

— Вот. Эта дурацкая точка, приглашение в Виникрис, ссора с Байвин, впрочем, нет, это считать не будем… И, наконец, это удивительное и непонятное поведение старшего мага, его скорый отъезд. Кстати, ты заметил, как мало вещей при нем было? А ещё этот вот дневник, в котором повествуется, что Бендо Дамут добрался до Чьифа в каких-то два дня и без особых сложностей. И это при том, что все знают,