Отец поневоле - Дина Данич

Да уж, отцу и правда лучше не нервничать. А зная его, уже представляю сколько всего выслушаю, когда все же придется поговорить.

— А с ним что делать? — спрашиваю, глядя на пацана, притихшего у меня на руках.

— Любить. Заботиться, — с улыбкой отвечает она. — В пакете есть все необходимое. Ты ведь уже подготовился.

— Не я, Лера, — приходится признаться.

— Хорошая у тебя секретарша, — с жирным таким намеком говорит мама. — Но ребенку все равно лучше с матерью.

— Да я не… — Черт, вот умеет она. — Полина вообще-то сына мне под вдерь подбросила. А ты ее все равно защищаешь.

— Так ты ведь не знаешь почему. И где она. Вот когда выяснишь… Тогда и будем делать выводы.

Мудрая женщина. Повезло с ней отцу. И нам тоже повезло, если уж откровенно говорить. Хотя и умеет она всего парой слов… прижать.

— И еще, будешь искать няню — выбирай не по тому, что написано, а по тому что почувствуешь, — говорит напоследок, уже одеваясь.

— Как ты догадалась?

Еще один снисходительный взгляд.

— Кстати, Ева и Ник собираются прилететь через пару недель. Надеюсь, к этому моменту ты найдешь свою жену.

— Бывшую.

— Ну да, бывшую, конечно, — легко соглашается мама, и затем, чмокнув сначала Платона в щеку, а затем и меня, покидает квартиру.

Вздыхаю и смотрю на мальчишку. Тот морщит нос и начинает тереть глаза.

— Кажется, нас с тобой бросили. Опять, — ворчу себе под нос. Надо бы хоть почитать, как вообще управляться с детьми.

Но далеко уйти не успеваю — звонит мобильный. Незнакомый номер.

— Алло? — отвечаю, придерживая телефон плечом, а заодно стараясь не уронить малыша.

— Я от Демьяна, — слышу низкий хриплый голос. — Когда мы можем встретиться?

Первое что вижу, когда открываю глаза — голубая стена с облупившейся краской в углу. Долго рассматриваю ее, прежде чем осознаю, что место мне незнакомо совсем. Поворачиваю голову и понимаю, что я в больничной палате. Кроме моей кровати тут еще парочка. Правда пустых.

Обстановка в целом без изысков. Скорее даже наоборот. Откуда я знаю, как бывает иначе?

Стоит пошевелиться, как голова тут же кружится, и я вынуждена лечь обратно.

Но не успеваю даже дыхание перевести для новой попытки встать, как громко шваркает дверь, и в палату входит мужчина в белом халате. Очевидно, врач.

— Уже очнулись! — замечает он, подходя ближе. — Отлично. Давайте знакомиться. Меня зовут Игнат Иванович. Буду вас наблюдать и лечить.

Медленно киваю и под его вопросительным взглядом уже открываю рот, чтобы ответить, но…

— Имя свое скажете? Документов при вас никаких не нашли.

А я только беспомощно смотрю, и от понимания, что не могу ответить даже на такой простейший вопрос, начинаю задыхаться.

— Так, тише! — командует врач и быстро зовет медсестру. Та что-то колет мне, и я снова отключаюсь.

Следующее пробуждение оказывается менее болезненным. В палате я по-прежнему одна. Но теперь на тумбе рядом замечаю небольшой пакет, в котором угадываются… апельсины?

Попытка сесть в этот раз проходит куда легче. Меня все еще пошатывает, но, по крайней мере, нет сводящей с ума боли.

До двери выходит добраться с трудом, но мне необходимо понять, где я. Увидеть хоть что-то, кроме этих четырех стен. В голове свербит мысль, что мне здесь не место, что я должна куда-то спешить. Но при попытке сосредоточиться на этом, начинает раскалываться голова.

В коридоре немноголюдно. Поодаль замечаю сестринский пост. Две молодые девушки сидят там и о чем-то шепчутся, хихикают. Мимо меня проходит несколько пациентов, окидывающих меня безразличным взглядом.

Что я переоценила свои силы, становится ясно уже через пару шагов. Ноги дрожат, и я едва не сползаю на пол.

— Что ж вы встали-то! — раздается строгий голос, и меня тут же подхватывают под мышки и отводят обратно в палату.

Это оказывается тот самый доктор.

— Зачем встали?

— Мне… Мне надо…

— Что надо? Позвали бы медсестру, если в туалет захотели.

Я смущаюсь под его неодобрительным взглядом и мотаю головой.

— Где я?

Он тяжело вздыхает и поправляет мне одеяло.

— Имя, я так понимаю, не вспомнили?

— Нет. Как я здесь оказалась?

— На скорой привезли. Вы упали с лестницы. Точнее, с эскалатора. У вас черепно-мозговая травма, которая по-видимому и привела к потере памяти.

— Это навсегда? — ужасаюсь я.

— Не обязательно. Такое бывает. Но все может вернуться.

— И каковы шансы? — уныло спрашиваю я. Врач же многозначительно молчит.

— А как я оказалась в торговом центре?

— Это уж вам лучше знать.

Тут мой взгляд падает на пакет на тумбу, который замечает и Игнат Иванович.

— Вас навещали. Мужчина с ребенком.

Первая мысль — муж. Бросаю взгляд на правую руку, но кольца нет. Хотя легкий едва заметный белый след — да. Неужели в разводе?

— Сказали, что познакомились с вами там, — разбивает мои предположения доктор. — Вот просились навестить, но вы спали.

— А они… еще придут?

— Думаю, да. Мальчик очень сильно хотел, насколько я понял.

При мысли о ребенке в груди что-то отзывается. Словно становится тоскливо от того, что потерял что-то ценное.

— Ладно, вы отдыхайте. Не скачите сами, пожалуйста. Если что — зовите медсестру. Тут есть кнопка вызова. Скоро будет обед, а чуть позже я снова зайду к вам и обсудим ваше состояние.

Он уходит, а я понимаю, что надо было бы подробнее расспросить про травмы. Вот только в голове полная каша. Оказывается это безумно страшно, не помнить кто ты. Столько вопросов сразу!

Есть ли у меня семья? Муж? Дети? А родители? Или я одна, и никто не станет меня искать?

Я даже имя свое не могу вспомнить…

Обед вскоре приносит добродушная женщина лет шестидесяти. Даже помогает сесть за столик, который стоит возле окна. Она смотрит на меня с такой жалостью, что я не сомневаюсь — наверняка уже знает, что я потеряшка.

Чуть позже и правда заглядывает врач. Теперь уже более подробно интересуюсь своим состоянием и тем, как долго пробуду здесь. Вопрос о том, куда идти после выписки, пугает меня.

А главное — как теперь искать родных? Если, конечно, они вообще есть. Но Игнат Иванович заверяет, что пока торопиться некуда. Тут я пробуду еще какое-то время, и есть вероятность, что до выписки я все вспомню.