Отец поневоле - Дина Данич

— Да, она сменила, когда уехала работать за границу.

Мне нужна почти минута, чтобы осознать ее слова.

— Уехала работать за границу? — зачем-то повторяю за ней.

— Ну да. Ты не знал? Хотя понимаю, — тут же спохватывается Островская. — Вы, наверное, и не общались.

— Не общались, — цежу сквозь зубы, прикидывая, как бы выудить информации побольше. — Может, вы дадите мне ее номер? Я свяжусь и обсужу с ней вопрос.

— А я не могу. Поля сама звонит. У нее там контракт какой-то с кучей ограничений. Компания престижная, и там все очень строго. Поэтому она сама звонит, и номер не определяется никогда.

— Даже так? А если что-то срочное? Неужели нет возможности как-то дать ей знать, что что-то случилось?

Женщина мнется, явно не зная, стоит мне отвечать. Вроде бы мы не ругались и не рассказывали всем подряд причину развода, но ясное дело — она на стороне дочери.

— Назар, а что за срочность такая? Через несколько дней Поля сама позвонит.

— Вопрос и правда не терпит. Так что, пожалуйста, помогите мне. Если у Полины и правда такой серьезный контракт, — едва сдерживаюсь, чтобы не скривится от этой лжи, — то не хотелось бы ей подпортить карьеру, если я начну искать ее по своим каналам.

Пожалуй, направление я выбрал верное — Островская бледнеет и тут же кивает. Значит, помнит что фамилия Адамиди имеет значимый вес.

— Хорошо, — сдается она и достает листок, на котором быстро пишет что-то. — Это электронная почта для срочной связи. Поля сказала, что если что — писать туда. И она сама перезвонит.

— Спасибо, — киваю, забирая бумажку. Но я не успеваю даже развернуться, чтобы уйти, как Ирина Анатольевна хватает меня за рукав.

— Назар, что-то случилось? Или ты решил… Ты хочешь ее наказать, да? Спустя год…

Она смотрит на меня со страхом. Я это четко вижу. Это странно, учитывая, что я никогда не позволял себе переходить черту и пугать жену. Даже несмотря на то, что она сделала.

— Наказать? — медленно произношу я. — Мне есть за что ее наказывать?

Бывшая теща еще больше бледнеет, понимая, что ляпнула лишнего.

— Я не знаю. Просто она же моя дочь. Естественно я волнуюсь за нее.

— Ирина Анатольевна, разве я обижал ее, пока мы были женаты?

— Ты же знаешь, что Полина не стала бы жаловаться, — неожиданно резко заявляет она.

— Может, потому что было не на что? — повышаю голос. — Я вашу дочь любил. И делал все, чтобы она была счастлива!

— Тогда почему она в слезах вернулась от тебя тогда?

Стискиваю зубы, чтобы взять под контроль эмоции, которые грозятся вот-вот перейти черту.

Нельзя. Нет, нет и нет. Все в прошлом. Забыто. Я живу дальше. Точка.

— Это касается нас двоих. В любой семье бывают сложные дни.

Мне стоит нечеловеческих усилий говорить банальные вещи, чтобы скрыть за ними свою боль.

Островская смотрит с неприязнью, но оспаривать мои слова не решается. Я уже собираюсь уходить, но медлю и задаю еще один вопрос:

— То есть весь этот год Полина пробыла за границей?

— Да. Улетела сразу после вашего развода.

— У нее кто-то был там?

Мысленно ругаю себя, что не сдержался, но слова сами сорвались с губ. На лице бывшей тещи появляется ехидное выражение. Все-таки она не так лояльна ко мне, как пытается демонстрировать это. Очевидно просто, чтобы не навлечь на себя гнев семьи Адамиди.

— Я не знаю.

— Не знаете про личную жизнь вашей дочери?

Терять мне уже нечего. Я уже дать понять свой интерес. Пусть она после будет злорадствовать — мне плевать. Сейчас нужно было выудить максимум информации. Потому что я уже начинаю подозревать, что вся эта история шита белыми нитками.

— Она не распространялась. Говорила только, что у нее много работы, и этот проект для нее на первом месте.

Мда. Знали бы вы, Ирина Анатольевна, какой проект у нее был все это время. Я начинаю всерьез подозревать, что родители Поли и правда не в курсе того, что у них есть внук.

Но почему?

— Все-таки жалеешь? — похоже женщинам сложно удержаться и не уколоть в ответ. И это ожидаемо, что уж. — Жалеешь, что развелся?

— Я уже объяснял, зачем приехал.

— Не трогай ее, Назар. Прошу — не надо. Она только успокоилась. Ты же… — Островская осекается под моим тяжелым взглядом. Боится. — Вас ничего не связывает. Были бы дети, а так… Отпусти ее наконец. Дай дышать свободно.

Что ж, либо я окончатлеьно перестал разибраться в людях, либо только что я все же убедился, что бывшая теща не знает про Платона.

— У меня нет цели навредить ей, — говорю чистую правду. Как бы ни складывались наши отношения, я не собирался этого делать. — Обещаю.

Ирина Анатольевна настороженно кивает, и я, наконец, ухожу.

На улице целую минуту пытаюсь отдышаться, прокручивая новые факты в голове.

Итак, Полина скрыла беременность от меня. Ладно. Допустим у нее были какие-то причины. Хотя какие, к чертям, причины? Если она утверждает, что это мой сын — она обязана была мне сказать!

Но почему она скрыла это и от родителей? Побоялась, что я могу узнать от них? Судя по тому, что я видел, мать была на ее стороне. И отец, я уверен, тоже. Сам я за ее жизнью не следил. И если бы не Платон — даже не думал бы в ее сторону. Я отрезал то, что было, и жил дальше.

Куда же она вляпалась, что засекретив рождение ребенка настолько, вдруг решилась отдать малыша мне?

И главное — где она сама? Как жила все это время?

Эмоции накрывают меня, и впервые я понимаю, что не вывезу сам. Не справлюсь. Что мне нужна помощь.

Нужно позвонить Мирону. Он, конечно, тот еще засранец порой, но, возможно, его трезвый взгляд поможет не наломать дров, когда на мне теперь ответственность за маленького ребенка.

Но я не успеваю даже набрать номер, как раздается звонок от совершенно неожиданного человека.

Демьян Зверев.

Это, мягко говоря, не вовремя. Или наоборот?

— Неожиданно, — отвечаю на звонок.

— И тебе доброго дня, — усмехается Зверев. — Не отвлекаю?

— Не особенно.

— Я тут по делам приехал. Хотел бы встретиться.

— Рабочие моменты или так, просто отдохнуть? — интересуюсь, прикидывая, успею ли заехать в офис.

— Совместить приятное с полезным, — усмехается Демьян. — Слышал, ты теперь в “АдамКорп” генеральным директором.

— Да уж, что есть, то есть.

Уже год, как я сижу в этом кресле. Корпорация не рядовая контора — сил требует мама не горюй. И если бы не развод, вряд ли я согласился бы на предложение двоюродного брата, который готов был бросить все ради своей зазнобы. Поначалу думал, на пару месяцев. Но как-то так втянулся, и теперь уже не мыслю себя без этой компании.