Моя веселая Англия - Марианна Гончарова

– Дааа, дивкы, – посочувствовал начальник охраны отеля, которого тоже пригласили в милицию, – вы попааали...

Девушки надулись. Обиделись. Говорят, мол, а Джеймс нам ничего не говорил про это. Он говорил, что он...

– Бонд? – хохотнул начальник охраны. – Джеймс Бонд? Шпион, разведчик, резидент? Или космонавт?

– Нееет, – распустила нюни толстенькая, – что он шепард. Ну шепард. Ну мы думали, это вроде шкипера там что-то или что...

– Шепард, девушки, это и есть пастух, – пожала я плечами и подумала, надо же, какой он, этот Джеймс, искренний, ну даже приврать не смог.

Кстати, в сумке, которую девушки украли у Джеймса, оказалась дешевая мыльница-фотоаппарат, сложенный конвертиком подаренный накануне отъезда украинский флаг и блокнотик, в котором была только одна запись. На первой странице моей рукой было выведено ДЖЕЙМС.

А после пошло-поехало – меня пригласили в одну очень богатую агрофирму, там ждали серьезных инвесторов из Великобритании. И генеральный директор Тригор Василь Василич, который, как вы уже знаете, сыграл ключевую роль в выборе моей профессии, смущенно признался, что в иностранных языках – ни бум-бум. Говорит, ты меня научи, что сказать, когда они приедут, и что сказать, когда они будут уезжать. И все. И записал на календаре: «Гудморнинг» и «Гуд-бай». А потом скептически покачал головой и сказал, что длинно, он не успеет выучить. Иностранный язык все-таки. Ну и стал зубрить, аж вспотел. Говорит, а ну, а ну, скажи мне еще раз, значит, вот они прихооодят, а я такой: «Гудбааай!!!»

– Ну нет же! – это я, уже нервничать начиная, мол, может, обойдетесь словами приветствия на родном языке, Василь Василич, ну зачем вам.

Не-не, он отвечает, я предвыборную гонку выиграл, знаешь, сколько я тогда учил для выступлений перед народом, ого! Так что, я сейчас два слова не выучу, что ли... Так, давай чаю выпьем и по новой будем учить.

Мы пили чай, потом кофе, потом опять чай. Тогда-то я и поняла, что есть люди, у который напрочь отсутствует способность к изучению иностранных языков. Но не надо забывать, что я выросла в семье педагогов. Тем не менее к вечеру мы оба устали так, как будто весь день копали. А ну, а ну, давай сначала! – не унимался Тригор. Так, давай, будто уже завтра, так.

Мне в его деловой игре была отведена роль инвесторов.

– Ну заходи! – командовал Тригор.

Я деликатно входила в дверь, послушно выслушивая его режиссерские подсказки:

– Смелей давай входи! Плечи разверни! Гордо давай! И улыбайся зубами, ты ж инвестор! – руководил Тригор. – Ну давай, говори свои слова!

Я ему: «Хау дую ду, мистер Тригор!»

И он: «И тут я навстречу так иду и «Гудбааай!!!».

– Да не «гудбай», – визжала я (ох, как же трудна эта учительская работа), – а «гудморнинг»!

– Слушай, – уже совсем стемнело, и Тригор расстроился, – чо-то они похожи так эти слова, может, они и не заметят, что я перепутал? Я сам, например, разницы вообще не вижу. Шо гудбай, что гуд этот самый морнинг?

И, признавая свое педагогическое бессилие, я поднялась и молча направилась к двери. Ну чтоб не дать ему по башке.

– Слышь, ты это... – вслед виновато кинул Тригор. – Я еще дома потренируюсь, ты не думай, я завтра как скажу, ого-го...

Утром я встретила инвесторов у отеля, и мы поехали к Василь Василичу. Британцы восхищались погодой, зелеными селами, нарядными дворами, которые мы проезжали. Наконец наш автомобиль завернул в гостеприимно распахнутые ворота агрофирмы «Луч».

Во дворе толпились сотрудники. Секретарша, которая вчера таскала нам чашки с чаем и кофе, быстренько заскочила в здание, и на порог важно вышел Тригор, лихорадочно запихивая в карман пиджака знакомый изрядно замусоленный листочек из настольного календаря.

– Хеллоу! – поздоровался каждый из инвесторов – их было четверо. Тригор вылупил глаза и, растерянно бросив нехороший взгляд на меня, мол, а этого слова мы ведь вчера не учили, и пожимая каждому из них руку, натянуто улыбаясь, громко и четко произнес:

– Гудбай! Гудбай! Гудбай!

Прежде чем завести нас в свой кабинет для переговоров, Тригор посмотрел на меня через плечо и хвастливо хмыкнул, ну чо, а думала, я не справлюсь. Я ж говорил, не обижайся.

А чего на него обижаться, подумала я, иностранный язык, это каждый сможет, а ты попробуй хлеб посей, потом его сохрани от дождей, бурь, солнцепека, потом собери без потерь и полстраны накорми... Так что гуд-бай так гуд-бай, подумаешь... И британцы еще к тому же оказались вежливыми ребятами. Вида не подали, только уголки губ слегка подрагивали...

Ему море по колено, мистеру Тригору, как его называли британцы и тут же подхватили наши. Вечером он всех пригласил в новый ресторанчик прямо в центре села. Тут такая традиция – еду ставить в несколько этажей. Столы, что называется, ломились. Ну а через три минуты после начала британцы стали гулить: лууу, лууу, лууу... Что на их вежливом молодежном сленге означает туалет. Мы все туда-сюда, а нету. Я глазам не верю, себе не верю, бегу к официанту, а он высокомерно даже как-то говорит: у нас нету...

И мне теперь уже неважно, есть или нету, я спрашиваю, а как же вас санэпидемстанция открыла. А официант мне отвечает: а она и не открыла...

Мне хоть и неловко, я к мистеру Тригору, а он сидит румяный такой в костюме синем синтетическом с искрой, нарядный. И ему ничего. А британцы мои ходят за мной – лууу, лууу, луууу – смотрят жалостливо и пританцовывают. Я, гордость поправ, говорю, Василь Василич, проблема, а где же тут... А он себя по лбу, ой, забыл! Я – в ужасе – забыли?! Пристроить к ресторану туалет забыли? И теперь как же?!

А он: «Ты переведи им, что там на улице дежурят два «уазика». Когда им надо, пусть не стесняются, пусть... идут в «уазик»...»

Тут вот я и сама не знаю, как выразиться яснее. Признаться, я подумала, что ослышалась.

А Тригора, как назло, кто-то окликнул, он стал руки новоприбывшему жать, обниматься: «Оооо! – кричать. – Скольколет-сколькозим!!!»

Компании у него шумные и многолюдные собираются, он человек хлебосольный, наш Василь Василич.

И он тут оборачивается досказать мне что-то, сосредотачивается и видит мой взгляд, застывший, внимательный, трезвый, изучающий взгляд. Не обещающий ничего хорошего.

– Как это, – спрашиваю, – Василь Василич, «пусть идут в «уазик»? Как это?

– Та не, – отмахивается Василь Василич, – пусть садятся в «уазик», и водитель их доставит на стадион.

– ???

– А там – новые шикарные туалеты. И все. Четыре минуты езды, я проверял.

Молодцы наши люди, ничего им не страшно. Это я переминалась, не знала, как объяснить деликатно, что, когда, извините, приспичит, надо бежать к машине, ну и далее по плану. Британцы вообще-то сначала не поверили, что такое может быть. А потом ничего. Только они в своей стране привыкли часто бегать. И водители этих «уазиков» буквально запарились ездить туда-сюда. А уж их комментарии я тут цитировать не буду.