Управленец - Александр Александрович Шахов

них порой бывали даже получше чем в тех лачугах из которых мужики взялись.

По большей части работой с персоналом занимался заместитель. Тем не менее в ходе ежемесячных проверок управляющий просматривал списки сотрудников и появление нового труженика ещё ни разу не оставалось незамеченным.

Причина столь тщательного контроля крылась в стремительно развивающейся паранойе. В своё время Горий сам зарабатывал лишнюю денежку на «мёртвых душах». Устраивая с десяток разнорабочих или двух-трёх специалистов с приличными окладами. Люди числились, получали жалование, да только не работали. Потому что их не было. Приходившаяся на них нагрузка распределялась среди существующих рабочих, а оплата этого труда попадала в карман мошенника, заведующего работой с кадрами.

Ждать от Бори подобных наворотов не приходилось. Однако привычка проверять наличие таких схем на своём предприятии осталась ещё с прошлых мест работы. Данной привычке управленец не изменял, хоть за все годы службы и не выявил ни одного случая.

«Брум и Голин… Хм. Будь они в списках я бы запомнил эти имена. Имена-то редкие. Кроме того, если они должны были видеть, как я убиваю кого-то в своём кабинете, значит, они должны быть вхожими в головное здание. Но я их никогда там не видел! Откуда тогда они взялись? Ладно, пусть эта ведьма их и ищет».

— Что значит «нет ничего кроме имён»? — Азалия с трудом сдерживала раздражение.

Видеть, как котелок её ярости закипает, было восхитительно. Пузырьки, подогреваемые страшным жаром, медленно поднимались вверх и вот-вот были готовы вырваться наружу. Но мешала приваренная намертво крышка.

Согласно договору Талльм обязался помочь в осуществлении мести и покуда она не будет свершена, душа Гория оставалась при нём. А поскольку представляет его Азалия, то именно на ней и лежит ответственность за выполнение условий сделки. Не выполнить условия — подвести хозяина.

Об этих тонкостях Горию рассказала Гвенет. Он предполагал, что находится на правах клиента, а клиент, как известно, всегда прав. Это преимущество хитрец собирался использовать по полной.

— Придётся прочесать ферму, — сказала блондинка. — Есть идеи как это сделать?

— Даже не знаю, — отвечал мужчина, расхаживающий по комнате с яблоком в руке. — Меня там каждая собака знает. Хых, а ведь действительно знает. Буквально. Так что я с вами в любом случае не пойду. Полагаю, наша всемогущая магиня что-нибудь придумает.

Скривившись в усмешке, он смачно откусил плод и принялся бодро жевать, поглядывая на Азалию.

Она же сидела, погрузившись в раздумья. Нахмуренные брови выдавали активно протекающий в её голове мозговой штурм. Медленно скользящий по полу взгляд в какой-то момент остановился.

— С ними же дружеских бесед не планируется, я надеюсь?

— Конечно же планируется! — не раздумывая ответил Горий. — Только попробуй убить их на месте.

На самом деле несчастные были ему совершенно бесполезны. Единственное, что можно было бы у них узнать — по чём нынче лжесвидетельство.

Но дабы усложнить задачу ответ был другим:

— Мне они нужны живыми! Если бы ты не вскрыла глотку Борису, то я бы мог всё узнать у него. Теперь остаётся надеяться, что эти двое знают хоть что-то.

Из груди Азалии протянулся длинный тяжёлый вздох.

— Гвен! Возьми стариковское золото и езжай в город. Нам нужна карета, женское платье повычурней, одежда под кучера, на себя бери, и доспехи с закрытым шлемом на вот этого. Рост ты его уже знаешь.

Девушка тут же накинулась на припрятанный свёрток. Вытащив из-под кровати обмотку из штор, она достала несколько бренчащих мешочков и закрепила у себя на поясе.

— Бери побольше, чтоб наверняка хватило.

— Что ты задумала? — спросил Горий.

Когда Гвенет коснулась золота его передёрнуло будто берут его собственное. Когда-то оно так и было. Сокровища Бориса были его процентом за участие в тёмных делах Гория. Он лично передавал ему плату каждый месяц. Предварительно рассчитав точную сумму в зависимости от полученной прибыли. Иной раз сумма была настолько большой, что использовать золотые монеты было бы неудобно. Именно поэтому в сейфе лежало некоторое количество драгоценных камней просто умопомрачительной стоимости. Часть которых блондинка сейчас пересыпала в ладошку.

Один из камушков, издали похожий на застывшую каплю крови, упал на пол. Бухнувшийся за ним Горий безуспешно принялся ковырять дощатый пол. Камень угодил прямо в расщелину между старыми досками.

— Прекрати, мелочный засранец, — сказала Азалия, вставшая с кровати.

— Мелочный? Да он стоит больше чем этот трактир со всеми, кто в нём есть!

— Мертвецам деньги без надобности. Пошли, нужно кое-что сделать.

Ещё немного поскорбев об исчезнувшем в темноте осколке богатства, мужчина встал. Как ни противно признавать, а она была права. Единственное на что имевшиеся деньги можно было бы потратить — это осуществление мести. И для этого их хватало с лихвой.

Через какое-то время Горий уже стоял окружённый деревьями, в нескольких часах пути от трактира.

— Ну и зачем мы здесь? — спрашивал он свою спутницу, что за всю дорогу не сказала ни слова.

— Не противься и стой смирно, — оглядевшись, ответила она и положила руки на его голову.

Глаза непроизвольно закатились до боли, а по голове побежало противное тепло. Чувство проникновения в глубины черепа заставило попытаться освободиться от хвата.

На удивление даже самые сильные рывки не давали никакого результата.

— Да стой же ты! — глаза женщины были закрыты, но приподнимающиеся во время рывков веки проявляли яркое зелёное свечение. — Кому сказала!

Несчастный начал дёргаться из стороны в сторону, будто его душили.

— Да чтоб тебя! — женские руки схватились ещё сильнее и впились острыми ногтями в кожу, усилив боль.

Сразу после этого дергания прекратились. Подавление работало отменно. Но Горий продолжил бороться. На сей раз сознанием.

Он понял, в чём состоял замысел, когда перед ним стали всплывать воспоминания прошедших дней. Обрывки вчерашних событий перебивались фрагментами настолько поздними, что в других обстоятельствах бы никогда не вспомнились самостоятельно. Спустя несколько десятков таких обрезков перед глазами встала Рина.

Стройная фигура в неглиже, камин, вино, кровать… Это воспоминание длилось намного больше прочих. Казалось Азалия специально остановилась на нём.

— А как мы назовём дитя? Если это будет девочка, то я хочу назвать её в твою честь.

— Ну уж нет, — отвечала Рина. — И вообще я надеюсь на мальчика.

— Мальчик-первенец. Наследник моих богатств. Что ж, я не против.

— Я люблю тебя…

— И я тебя…

Лишь после последовавшего за словами поцелуя воспоминание прервалось.

Ещё спустя несколько минут поисков возникло заседание суда. Решётки, кресла, гул заседателей. Боль на запястьях и давление в груди от сдерживающего заклинания. Время потекло особенно медленно, когда в поле зрения появились те самые свидетели. Бородатые морды намертво закрепились в