Магия восстает - Илона Эндрюс

— И кто тогда будет прикрывать твою задницу, пока ты там? Нужно не просто следить за их действиями, но и думать, что они могут сделать и каким образом. Кто этим будет заниматься?

— Не ты, — ответил Кэрран. — Ты мне нужен здесь.

Джим повернулся ко мне.

— Кейт?

Если он думает, что я буду вмешиваться в их дела, то он спятил.

— Ой, посмотри, сколько тут бумаг. Не могу говорить, я очень занята.

Джим плюхнулся на стул с таким видом, будто ему хотелось кого-нибудь придушить.

Барабас услужливо положил передо мной еще один лист бумаги. Ой.

— Тогда пусть этим займется Кейт, — сказал Джим. — Ты никогда не занимался столь масштабной охранной операцией. У нее больше опыта и она неплохо в этом разбирается.

Я ткнула в него куском бекона.

— Не просто неплохо. Я отлично разбираюсь в этой работе, и ты это знаешь.

— Мы уже все обсудили, — сказал Кэрран. — Она охраняет Десандру, я рычу и мешаю другим стаям, и когда она говорит давить, я давлю. У нас все под контролем, Джим.

— По крайней мере, они так думают. — Барабас забрал бумагу, которую я только что подписала, и подул на чернила.

— Возьмите Барабаса, — внезапно предложил Джим. — Если не еду я, пусть поедет Барабас. Он хитрый, одержимый параноик. Как раз то, что нужно.

Кэрран посмотрел на меня. Я посмотрела на Барабаса. Он в ответ оскалил ровные, острые зубы.

— Как я могу отказаться после подобной рекомендации?

— Кого ты хочешь для поддержки? — спросила я.

— Джорджи, — сказал Барабас.

Джорджи на самом деле звали Джорджетта, и она угрожала убить любого, кто осмелится использовать ее полное имя. Являясь дочерью Мэхона, она служила судебным секретарем Стаи.

— Она знает законы, — добавил Барабас, — и всегда спокойна, и рассудительна.

— Если ты возьмешь Джорджи, Мэхон тоже захочет поехать, — сказал Джим.

— Это было бы неплохо, — заметил Кэрран. — Мэхон отличный боец, и заодно он не будет мешать тебе здесь. К тому же он — медведь. В Карпатах их уважают.

— Раз уж я еду, — сказал Барабас, — Иезавель тоже захочет поехать.

— Нет. — Моя вторя няня из клана буд обладала слишком вспыльчивым характером.

— Могу я узнать почему?

— Ты поругался с Итаном в среду?

Барабас отпрянул. Итан был его парнем, и их отношения начинались замечательно, но сейчас все шло под откос.

— Мы не ругались, а просто громко разговаривали.

— Ты знаешь, как я об этом узнала?

— Уверен, ты мне расскажешь.

— Я увидела, как Иезавель направляется куда-то с решительным выражением на лице, после чего потратила полчаса, убеждая ее, что она не наладит ваши с Итаном отношения, если переломает ему ноги. Она отвечает избыточной силой на любое оскорбление. Там, куда мы направляемся, у вражеской стороны численное превосходство, нас будут постоянно оскорблять и провоцировать. Одно неверное движение с ее стороны, и с нами будет покончено.

— Намек понят, — сказал Барабас. — Я постараюсь все ей объяснить помягче.

— Как насчет Киры? — спросил Джим.

Кэрран удивленно поднял брови.

— Ты уверен?

— Да.

— Кто такая Кира? — поинтересовалась я.

— Моя сестра, — ответил Джим.

— У тебя есть сестра? — Я знала, что у Джима есть семья, просто никогда не встречала никого из них.

— У него их три, — сказал Кэрран.

— Почему я никогда ее не встречала?

— Встречала, — ответил Джим. — Ты просто не помнишь, потому что я не сказал тебе, кто она.

— Значит, со своей семьей ты знакомишь только когда в этом есть необходимость, да?

Он наградил меня суровым взглядом.

— Да.

Когда шутка пролетает мимо обиженного ягуара-оборотня, слышно ли ее?

— Ты уверен, что хочешь отправить сестру через океан вместе с нами? Ведь я даже еще не дошла до того уровня, чтобы встретиться с ней.

— Кира — армейский ветеран, — сказал Джим. — Она отлично сражается и не предаст вас.

Я попыталась представить женскую версию Джима, но вместо этого получила Джима в платье. Картинка вышла довольно тревожная.

— Может, для начала ты спросишь у нее? — спросил Кэрран.

— Я знаю, что она поедет.

— Хорошо, тогда она едет, если только не откажется.

Я подписала шесть экземпляров, но моя стопка ничуть не уменьшилась. Такое ощущение, что бумажки размножались, пока я работала.

— Где вы собираетесь достать корабль? — спросил Джим.

— Мы можем сесть на коммерческий сухогруз, который идет в ту сторону, — ответил Кэрран.

— Не пойдет, — сказал Джим. — Пересечь Атлантику чертовски сложно. На попутном корабле вы сможете добраться до места за три недели, или около того, но потом вам может понадобиться отплыть побыстрее, да еще с десятью партиями панацеи, и нет никакой гарантии, что сухогруз доберется обратно в нужное время. Вам необходимо нанять судно вместе с командой, которая должна будет сидеть в порту около месяца и ждать вас.

— Тогда давай наймем, — сказал Кэрран, — или купим. Мне без разницы.

— Не уверен, что мы сможем это сделать. И дело не в деньгах, а в том, чтобы найти опытного капитана с командой в очень сжатые сроки. — Джим постучал пальцами по столу и поднялся. — Я поработаю над этим.

В комнату вошел молодой человек, и остановился в дверях. Он двигался абсолютно тихо, словно привидение. Все еще худощавый, но уже более мускулистый, с короткими каштановыми волосами и лицом, которое заставит любого остановится на полпути. Не так давно люди останавливались и глазели на него из-за его красоты. Теперь же люди останавливались, потому что не знали, что человек с таким лицом может сделать в следующую секунду.

Когда он еще был красавчиком, Джим использовал его для работы под прикрытием. Люди просто считали Дерека Ганта мальчиком для игр, но он ничего не упускал из вида. Из-за тяжелого детства он стал безжалостным, жестким и организованным, и выполнял любое задание со всей ответственностью.

Потом случилось непоправимое, и лицо Дерека пострадало. Хорошая костная структура осталась, но после травмы черты лица огрубели, в них исчезла вся прежняя мягкость. Его карие глаза стали жесткими и отстраненными, а когда ему хотелось казаться недружелюбным, его взгляд становился абсолютно холодным. Я встречала такой взгляд у бывалых бойцов. Он говорил о том, что ты не человек, а лишь объект, который нужно устранить.

Этот взгляд беспокоил меня. Дерек был мне другом. Даже если вся Стая отвернется от меня, он останется на моей стороне. Но тот юмор, та искорка, которая делала Дерека самим собой, становилась все тусклее. Если она совсем исчезнет, парень окажется в плохом месте. Я там была, поэтому знаю, как трудно выбраться из этой ямы.