Бухта влюбленных - Вайолет Уинспир

Ее темные глаза буквально сверлили Росса, надеясь встретить понимание, но он, казалось, совсем не замечал Ларейн, весело посмеиваясь над шутками Дианы.

После ужина все вернулись в гостиную, но Ферн пробыла там недолго. Кингдомы, вне всякого сомнения, относились к ней как к своей, но сегодня Ферн чувствовала, что у Дженифер и Росса найдется много общих воспоминаний с Ларейн, – воспоминаний, которыми вряд ли будет приятно делиться с человеком, им, в сущности, посторонним. Поэтому, пожелав всем доброй ночи и еще раз заглянув к Эдвине, она удалилась к себе, после чего с удовольствием приняла ванну и немного почитала на ночь. Погасив лампу, Ферн еще долго лежала в темноте, вслушиваясь в тихий шелест виноградных лоз внизу, во дворике, и в хриплое стрекотание сверчков. Комната благоухала ароматом гвоздик, подаренных Кертисом Уэйни, и она не могла сдержать улыбки, вспомнив, как вчера бежала одна по пустынной ночной дороге.

Наконец глаза ее начали слипаться, и Ферн погрузилась в сон. Но проснулась она очень скоро – примерно через час – от какого-то звука. Приподнявшись на локте, Ферн прислушалась, потом выскользнула из постели и на ощупь пробралась к окну. Глянув вниз, она увидела во дворике Росса Кингдома – дымя сигаретой, он беспокойно вышагивал по каменным плитам.

Ферн была удивлена. Что так взволновало его? Может, это из-за Ларейн? Может, встреча с ней пробудила в нем старые чувства, а гордость не позволила признаться в них?

Неделю спустя, обследовав Эдвину, доктор Лэндз нашел, что ее состояние существенно улучшилось. Однако, вопреки ожиданиям Ферн, Эдвина не стала его поддразнивать, требуя выпустить ее из постели. Дождавшись, когда он отложил в сторону стетоскоп и захлопнул саквояж, она вдруг спросила:

– Скажите, Оуэн, вы когда-нибудь слышали об английском нейрохирурге по имени Эксел Райт?

– Разумеется, слышал. Райт – признанное светило в области нейрохирургии. А почему вы спросили?

– Несколько месяцев назад он оперировал Росса.

Ферн удивленно насторожилась, а доктор Лэндз принялся задумчиво крутить ус.

– Так вы волнуетесь за парня, Эдвина? – спросил он.

– Признаться, да. Он стал не похож на себя – чересчур уж спокоен. Дженни тоже так считает.

– Что же здесь странного? Ведь он стал старше, – напомнил ей Оуэн. – Возможно, он стал более обстоятельным, а что касается последствий этого ранения в голову, то, скорее всего, они со временем пройдут. Не забывайте, Эдвина, Росс – сильный человек. Сегодня я видел его внизу, и мне показалось, он в отличном состоянии.

Эдвина вздохнула с облегчением. Уж кто-кто, а Оуэн сразу бы заметил, если бы с парнем было что-то не так. Эдвина, хотя и называла его по праву старинной знакомой «глупым докторишкой», на самом деле нисколько не сомневалась в его профессиональных способностях.

– Ну а вы как, голубушка? – спросил доктор, обращаясь к Ферн. – Как идут дела? Получается ухаживать за этой комедианткой?

Ферн улыбнулась:

– По-моему, мы с мисс Кингдом поладили.

– Вот и хорошо. Удивляюсь только, как она до сих пор не протянула ноги от прописанной мною диеты! – Доктор расхохотался, не сводя глаз с юного личика Ферн, с ее приоткрытых в улыбке губ и лавандовых, с легкой поволокой глаз, напоминавших вечернее небо летней порой. Сердце старого холостяка не могло не дрогнуть при виде этой естественной красоты, «не приправленной» никакими ухищрениями, и ее истинного, безмятежного достоинства. Ему никогда не нравились все эти чрезмерно соблазнительные красавицы с разрисованными глазами, всегда при полном «боевом снаряжении», словно готовые немедленно вступить в бой с мужским полом, и их выкрашенные красным лаком ногти скорее напоминали ему окровавленные когти хищников – своего рода символ свойственной женщинам подсознательной решимости превратить в жертву любого подвернувшегося им мужчину.

Ферн спустилась вниз вместе с доктором. Последние сцены фильма с участием Дженифер были отсняты, и теперь она вместе с братом собиралась покататься верхом. Из соседних конюшен грум привел нанятых лошадей. Росс уже сидел в седле, и его гнедая кобыла нетерпеливо била копытом по гравию, не в силах дождаться, когда ее пустят в галоп. А вот Дженифер задерживалась, она говорила по телефону в кабинете, – так объяснил доктору Лэндзу Росс.

Ферн стояла рядом с доктором на крыльце, размышляя над словами Эдвины, однако, приглядевшись к Россу, она не заметила никаких следов нездоровья. На нем были коричневый свитер с высоким воротом, бежевые вельветовые бриджи и высокие, до колен, ботинки. Во всем его облике ощущались сила и энергия, и, когда он улыбнулся ей, сверкнув белоснежными зубами, еще больше подчеркивающими бронзовый загар на его лице, Ферн почувствовала в коленях легкую слабость.

«Берегись, девочка! – услышала она прокричавший ей внутренний голос. – Он очень привлекателен, а одиночество – это верный путь к сердцу».

– А вы, Ферн, ездите верхом? – поинтересовался Росс.

Ферн покачала головой.

– Тогда мне придется научить вас. Верховые прогулки – весьма увлекательное занятие, да и покататься у нас здесь есть где. Когда у вас следующий выходной?

Ферн колебалась: с одной стороны, ей хотелось принять его приглашение, с другой – она вдруг почему-то испугалась, что может понравиться ему.

– Мое предложение вас не заинтересовало? – спросил Росс, испытующе глядя на нее, но Ферн не успела ответить (хотя, в сущности, и не знала, что сказать), так как в этот момент из дома вышла Дженифер в изящном приталенном жакете и шляпе с широкими опущенными полями.

– Доброе утро, доктор Лэндз, – поздоровалась она. – Как вы нашли тетю Вину?

– Поправляется ускоренными темпами благодаря замечательному уходу. – И, улыбнувшись, Оуэн Лэндз посмотрел на Ферн. – Вот только думаю, станет ли она придерживаться диеты, когда вырвется из рук сестры Хэтерли?

– В этом я сомневаюсь, – со смехом проговорила Дженифер, забираясь в седло при помощи доктора. – Да, доктор, и вот еще что – не назначайте визитов к больным в субботу вечером. Мы устраиваем загородную вечеринку в честь приезда Росса, и вы приглашены. Вы тоже, Ферн, – прибавила она, подумав про себя, не включить ли в список гостей и Кертиса Уэйни: парень богат и к тому же привлекателен, а эта симпатичная крошка вовсе не обязана проводить все дни напролет возле постели пациентки.

Ферн поблагодарила Дженифер и с крыльца проводила взглядом брата и сестру, удалявшихся от дома легким галопом. В самом конце аллеи Росс подстегнул свою лошадь, и уже через мгновение они неслись в направлении взгорья, как два заправских ковбоя.

– Эта парочка и в детстве наводила здесь шороху, – со смехом заметил доктор Лэндз.

– Могу себе представить, – улыбнулась Ферн.

На следующее утро, спустившись к завтраку, она нашла возле своей тарелки письмо. Ферн часто получала весточки от сестер из Англии, но это письмо было проштамповано в Кэп-Фламинго, да и почерк на конверте был незнакомый. Когда Ферн распечатала конверт и вынула из него сложенный листок дорогой бумаги, она была почти близка к догадке. Ферн торопливо пробежала глазами письмо, и на ее губах заиграла улыбка, потому что писала ей не кто иная, как Мэми Остин, жена захворавшего бизнесмена, которого Ферн сопровождала по пути из Англии. Мэми и ее супруг интересовались, как устроилась Ферн в Калифорнии, и приглашали ее к себе на ужин двадцать четвертого числа. Они теперь тоже жили в Кэп-Фламинго, так что Гарольду не приходилось ездить на работу издалека. Адрес же Ферн они узнали в агентстве медицинского персонала, где она была зарегистрирована как медсестра.