Иерархия - Маделайн Монтегю

— Как так?

Бронвин нахмурилась, жалея, что озвучила свои мысли.

— Я не знаю. Думаю, просто не ожидала, что столкнусь с вами… и я никогда раньше никого не приглашала к себе в квартиру.

Никогда не приводила ни одного мужчину к себе домой, не говоря уже о таком, как Константин! Он выглядел настолько неуместно в ее гостиной, что она почувствовала, как лицо начинает гореть от смущения.

— Квартира небольшая, — пробормотала Бронвин, — но мне не нужно много места, и я не брала с собой ничего из мебели, когда переехала.

Судя по его выражению лица, она могла сказать, что он не захочет присесть на диван.

— Я его почистила, когда переехала. Знаю, что выглядит ужасно, но он чистый.

Мужчина слабо улыбнулся.

— Прошу прощения, если я причинил вам неудобство. Если это заставит вас почувствовать себя лучше, то сказал бы, что я был и в худших местах.

Бронвин посмотрела на него с удивлением.

— В самом деле?

— Я не был рожден в богатстве. Я… приобрел его.

Это действительно заставило ее почувствовать себя лучше. Она улыбнулась ему чуть более свободно.

— Хотите что-нибудь выпить? Сок? Чай? У меня нет спиртного.

Он покачал головой.

— Не беспокойтесь. Меня вполне устроит просто подождать.

Несмотря на его замечание, Бронвин было неудобно заставлять его ждать, она боялась, что он потеряет терпение. Предоставив Константина самому себе, она пошла в свою комнату и на всякий случай закрыла за собой дверь. Быстрый душ оживил ее, но волнение уже пронизывало вены. Она насухо вытерлась и пошла за своим новым черным платьем, что висело в шкафу в спальне. Девушка нервничала, что впустую потратила деньги, но теперь была так рада, что сделала это! По крайней мере, у нее было что надеть и она не заставит его стыдиться, когда их увидят вместе!

Бронвин нанесла немного косметики на лицо и надушилась, а затем слегка подсушила волосы феном, пока они не стали почти сухими. Она была рада, что не позволила парикмахеру остричь свои их в "стильную" короткую стрижку, вместо этого, попросила уложить и подрезать концы. Это выглядело гораздо лучше, чем любая прическа, что была у нее прежде, и волосы все еще оставались достаточно длинными, чтобы заставить чувствовать себя женственной.

Она не признавалась даже себе, что не хотела стричься, потому что Константину могли нравиться длинные волосы, они были единственным, что в ней кто-нибудь и когда-нибудь хвалил. Или потому, что ее не устраивало, что они могли оказаться короче, чем у него. Конечно, он зачесывал их назад и убирал в хвост, но Бронвин заметила, что они были действительно длинными.

Он выглядел удивленным, когда она вышла, что смутило ее.

— Это слишком? — спросила девушка с тревогой.

Мужчина моргнул, наконец, встретившись с ней взглядом. Слабая улыбка изогнула его губы.

— Красиво, даже слишком, для моего сердца.

Смутившись от его экстравагантной похвалы, Бронвин рассмеялась и покраснела.

— Платье великолепно, — сказала она, со счастливым видом разглаживая его рукой. — Я не смогла перед ним устоять.

Он так быстро приблизился к ней, что девушка моргнула от удивления, когда обнаружила, что Константин возвышается над ней.

— Платье прекрасно. Вы великолепны.

— Ой! — сказала Бровин, очарованная и задыхающаяся от его близости.

— Это так мило! Мне также подстригли волосы! Они вам нравятся?

Что-то промелькнуло в его холодных голубых глазах, когда он посмотрел на нее. Небольшая хмурая складка появилась между его бровями.

— Вы милая. Откуда вы, малышка Бронвин?

Девушка криво улыбнулась.

— Это вежливый способ указать на то, что я из Стикса?

— Там все такие милые, как вы? — пробормотал он.

Внезапно в ее голове возник образ "подруги", которая так жестоко предала ее. Она отвела взгляд.

— Я не знаю. Я никогда не интересовалась девочками, — пошутила Бронвин.

Он усмехнулся.

— Какое разочарование! Значит, нет никакой возможности для сексуальных извращений втроем?

Девушка послала ему острый взгляд, но сумела улыбнуться.

— Никакой. Если вы "за" сексуальные извращения, то обратились не по адресу.

Мгновение Константин пронзительно смотрел не нее и, наконец, затем взял под руку.

— Вы не должны бросать мне такой вызов, — пробормотал он, подводя ее к двери.

— Это может соблазнить меня вступить с вами на путь греха и посмотреть, насколько далеко я смогу зайти.

Бронвин почувствовала теплое покалывание внутри, которое мгновенно признала как возбуждение. Это прогнало чувство тревоги, которую вызвал его дразнящий комментарий.

— Это не вызов.

— Теперь я разочарован.

— Лучше сейчас, чем позже, — заметила Бронвин язвительно, когда они покинули ее квартиру и направились к лестнице.

— Я думаю, мы должны опробовать лифт, — сказал Константин, направляя ее в сторону от лестницы. — Я не уверен, что вы сможете преодолеть три лестничных пролета на этих каблуках.

— Я сомневаюсь, что они уже починили его, — предупредила она. Однако, к ее удивлению, свет зажегся сразу.

— Ага! Так я и думал. Вы просто проверяли меня на выносливость.

Бронвин на мгновение непонимающе уставилась на него, а затем усмехнулась.

— И не думала!

— Тогда я более отсталый, чем думал, — проворчал мужчина, усмехаясь, ввел ее в кабинку. — И разочарован тем, что вы не думали об этом. Потому что я определенно думал.

— Думали? — спросила Бронвин затаив дыхание, когда он прижал ее вплотную к задней стенке лифта.

Мужчина склонил голову, слегка задевая своими губами ее, приоткрытые от удивления.

— Думал, — уверил он спутницу. — В каждой мыслимой позиции, а некоторые из них и вовсе неосуществимы, я уверен.

Как бы Бронвин не была удивлена, она не колебалась, не чувствовала никаких сомнений или сигнала тревоги. Независимо от того, что Константин утверждал, она была уверена, что провела больше времени, фантазируя о нем, чем он и не думала.

Его губы были холодными, что на мгновение удивило ее, но когда его рот захватил ее губы, она потеряла связь с окружающим миром. Встав на цыпочки, Бронвин схватила лацканы его пиджака, придвигаясь к нему ближе, поскольку он углубил поцелуй, исследуя языком ее рот. При первом же соприкосновении, ее затопил жар. Она почти забыла, каким сексуально возбуждающим может стать поцелуй. Чувствовать, как мускулистое тело прижимается к ее, впитывать его вкус и запах.