Проклятие клана Топоров - Виталий Сертаков

— Световиду все волокут, — поделился Иван. — Каждый раз все больше приносят, такой жадный он до крови, такой уж жадный. А нынче треба великая, потому как гадать будут, идти руянам воевать или нет.

Местные обычаи Дага особо не удивили. Он наблюдал длинную очередь из крестьян, желавших принести свою скотинку в жертву божеству. То же самое происходило и в Свеаланде, там отец гордился, если его коня или хотя бы петуха повесят в священной роще.

Долго отдыхать не позволили. Повели под гору, навстречу праздничной толпе, прямо к городской стене. Вблизи выяснилось, что это вовсе не стена, а широкий насыпной вал, с внешней стороны укрепленный бревнами. За валом открылось зрелище недавней битвы. Черноус согнал толпу рабов и пленных, чтобы убрать мертвецов. Викингов скидывали в яму, а погибших руянов укладывали на телеги и отправляли в город. Там, где высилась целая гора трупов, Северянин безошибочно нашел Ивара и Орма, неразлучных берсерков. Они погибли, как бились, — спина к спине, сплошь истыканные стрелами, порубленные в куски. Местные рабы растаскивали трупы крючьями, рядом зорко бдил охранник, чтобы никто не подобрал и не припрятал оружия. Северянин потащил Ивана за собой, влез между мертвых тел, потому что хорошо помнил, где силач Ивар прятал запасной нож.

Нож оказался на месте — за голенищем. Даг нагнулся, переворачивая великана, но спрятать лезвие не удалось. Мигом подбежал их тюремщик, огрел кнутом по спине. Огрел так, что Северянин не удержался на ногах.

— Говорил же я тебе! — поднимая юного приятеля, укорял Иван. — Не перечь, слушайся, не то не сносить тебе головы!

Северянин кое — как разогнулся. Нож отобрали, зато удалось спрятать наконечник копья. Весь день парень работал, не приседая. Когда убрали трупы, их погнали обратно в город, там пришлось перетаскивать дрова для костров. Затем, не покормив и даже не дав глотка воды, отправили чистить коровники. Скрипя зубами, бывший кормчий, гордый викинг, месил навоз, катал доверху наполненную тележку с нечистотами, а потом еще оттирал быков от грязи.

Быков славяне согнали великое множество, но до вечера так ни одного и не зарезали. На протяжении дня со стороны храма слышалось заунывное пение, но порой резко и весело взлетал хор мужских голосов. Тогда к певцам присоединялись бубны и духовой инструмент.

После коровника кто — то вспомнил, что рабов следует кормить. Дагу достался кусок жесткого горелого хлеба, черпак воды и пара печеных корнеплодов. Парень проглотил все за минуту, не чувствуя вкуса. Тот же хмурый тюремщик отвел их назад, в компанию к пресвитеру. Даг не мог не позавидовать служителю Христа. Едва захлопнулась дверь, как бывший викинг свалился от усталости, а Поппо, как ни в чем не бывало, грыз мосол. Его, как важную персону, даже не выгнали на работу.

Северянин уснул там, где упал. Но долго поспать не получилось. Снова распахнулись ворота, и снова все повторилось. Вместо трупов человеческих пришлось закапывать падший скот, затем укладывали бревна для моста и таскали землю в корзинах, наращивали городской вал. Бежать не представлялось ни малейшей возможности. На четвертый день от поднятия бесконечных тяжестей и голода Даг измотался и отупел. Вдобавок его заставили убирать за отцом Поппо, носить ему еду и питье. Сотник Черноус специально наведался в сарай, проверил, старается ли юный прислужник. Северянин скрипел зубами, но терпел. Мыл полы в клетке, выносил нечистоты, рубил дрова.

Однажды ночью их выгнали при свете факелов наружу и опять скрепили одной цепью. На сей раз отец Поппо оказался с сокамерниками в одной связке. Четвертым к ним приковали Ингвара Серого. Не успел Даг спросить у Обрубка, куда их тащат, как у всех ворот храма взвыли длинные медные трубы. Взвыли пронзительно и страшно, как предсказывал скотник Иван. Началась великая треба.

Многотысячная толпа рухнула на колени.

Издалека могло показаться, будто дохнуло ветром на людей, будто от гневной великой волны качнулись костры, подкосились ноги, опустились лица к земле. Даг на колени становиться не хотел, но цепь опрокинула его на землю. Стражник зашипел, замахнулся кнутом. Потом сам же заторопился, потащил пленников в сторону, пока надутые молодцы у ворот готовились дунуть в трубы второй раз.

Северянин быстро позабыл обиду, потому что ночью здесь оказалось гораздо интереснее, чем днем! Полыхали костры, сотни факелов передавали из рук в руки, чтобы получше осветить площадь перед храмом. Золотой купол переливался, искрили камни на колоннах, багровым вспыхивали буркала чудищ на створках ворот. Многоголосый крик нарастал, вокруг жилья Световида вытянулась процессия мужчин в белом. Все они пели, многие били в бубны, другие трубили в рога. В первых рядах вышагивали юные витязи с обнаженным оружием. Между ними, за двумя рядами мечей, несли большое потрепанное знамя.

Обрубок успел шепнуть соседям, что места на требе хватит всем. А поскольку они сейчас в рабах у храма, то им всяко положено присутствовать. Услыхав такие слова, пресвитер Поппо отчего — то не обрадовался, а, напротив, взвыл и с колен уже не вставал. Вместо того, чтобы вместе с Дагом подпрыгивать и тянуть шею, священник стал читать нараспев какие — то дурацкие висы на своем языке. И при этом непрерывно крестился.

Трубы взвыли вторично. Гости праздника им ответили дружным воплем. Зажгли большие костры, запалили масло в бочках, стало светло как днем. Пользуясь моментом, Северянин оглядывался, постоянно ища возможность к побегу. Рабов согнали в кучу, охраняли не слишком старательно, но сбежать было непросто. Слева напирали свободные храмовые служки, справа, за хилой загородкой теснился простой люд. Впереди частой цепью, отсекая любопытных, выстроились копейщики. Даг углядел в теснине крепыша Тости, тот был жив, хотя и ранен. С Иваром удалось перекинуться парой слов, тот соглашался бежать.

Под грохот бубнов медленно отворились центральные ворота. На лицах зрителей заиграли золотые блики. За воротами раздвинулись пурпурные занавесы, и осветился истукан во всем своем мрачном великолепии. Увидев бога, женщины подняли вой, многие попадали ниц. Даг смотрел во все глаза, забыв про цепь на ноге, побои и жажду.

Скорее всего, Световида когда — то вырезали из цельного ствола дерева. А возможно, весь храм построили вокруг дерева, и лишь тогда обрубили ветки. Возможно, огромный человек с четырьмя головами до сих пор уходил корнями в почву. Все четыре бородатые личины имели разное выражение и смотрели в разные стороны. В отполированных ручищах истукан держал кубок и невероятных размеров меч. Меч был настоящий, обитый серебром, это Северянин сразу понял, но поднять такую махину не смогли бы и пятеро.

В который раз визгливо взвыли трубы. С каждым пассажем адской музыки открывались очередные двери, так что, наконец, огромный зал стал виден насквозь. Позади истукана находилась колесница, доверху заполненная драгоценностями. С большого расстояния Даг различал лишь пузатые вазы, блестящие латы и груду серебряных слитков возле колес. Рядом с колесницей висели на столбе исполинское седло и уздечка, украшенная алмазами. Дагу сразу вспомнились рассказы про восьминогого жеребца, на котором ездил сам Один. Выходило, что Молчун был прав — добычи бы здесь хватило на сто лет!