Глупое сердце - Шэрон Кендрик

— Риккардо… — беспомощно выдохнула Энджи, и он ощутил тепло ее дыхания.

Именно то, как она произнесла его имя, и определило его судьбу. До этого момента Риккардо все еще был способен положить конец своему сумасшествию, если бы этот слабый стон не подействовал на него с новой силой…

— Что? — хриплым голосом спросил он. — Что такое?

— Я… я хочу тебя, — вырвалось у нее. Да и как могли не вырваться у нее эти слова, если она столько лет сдерживала их?

— Правда? Сейчас? — пробормотал он, пряча улыбку в ее душистых волосах. Потому что такое искреннее признание каким-то образом освободило его ото всех ограничений, от той сдержанности, которой он должен был руководствоваться.

Она же была его секретаршей!

Но неожиданно это перестало иметь значение. Сейчас, когда Энджи так откровенно прижималась к нему, ничто не имело значения, кроме неотвратимого желания обладать ею. Увидеть, насколько реальны обещанные алым платьем соблазны, которые сводили его с ума весь вечер…

Он прижался к ней, и она вскрикнула, когда его рука скользнула в вырез ее платья. Риккардо почувствовал, как она задрожала, когда он обхватил ладонью и начал гладить ее грудь.

— О-о! — снова вскрикнула она, извиваясь. Ее ногти впились в его тело через шелк его рубашки.

«Она страстная, — подумал он с замиранием сердца. — Очень страстная». И снова голос разума возник в его голове, требуя, чтобы его услышали и положили конец этому безумию. Увы, зов тела оказался более требовательным, и, не в силах больше сдерживаться, он начал стаскивать с нее скользящее платье.

Риккардо провел рукой по соблазнительным выпуклостям нижней части ее тела, но встретил преграду в виде надетых колготок.

Прервав поцелуй, он нетерпеливо оттянул эластичную резинку на ее талии.

— Думаю, нам лучше это снять, правда? — спросил он прерывающимся голосом.

Энджи горела такой страстью, что едва была в состоянии думать, не то, что говорить. У нее пересохли губы, сердце бешено стучало, но в голове начали звучать тревожные сигналы. Неужели он не мог просто продолжать делать то, что делал? Например, раздевать ее, не дожидаясь разрешения? Чтобы к сексу, если они собирались заняться сексом, привела страсть, а не хладнокровная дискуссия перед этим? Ведь только в этом случае Риккардо не смог бы обнаружить ее неопытность — до тех пор, пока не стало бы слишком поздно останавливаться.

И тут Энджи подумала о том, что будет, когда Риккардо снимет с нее поддерживающие колготки, которые она специально купила под такое тонкое шелковое платье? Она ведь меньше всего могла предположить, что их будут снимать! Не разочаруется ли Риккардо, когда увидит под ними такие живот и бедра, о которых самый лестный отзыв заключался в слове «детородные»? Разве может Энджи сравниться с прекрасно сложенными топ-моделями и актрисами, с которыми он обычно спал?

Не дождавшись ответа, он взъерошил ее волосы. Почему-то этот жест очень возбудил ее, как и то, что он, наклонив голову, покрывал легкими поцелуями ее спину.

— Ты вдруг как-то очень притихла, cara mia[5].

Эти ласковые слова прозвучали очень поэтично, а нежные поцелуи, которыми они сопровождались, были невероятно прекрасны. Дрожа от удовольствия, Энджи забыла о своих переживаниях. Ей было наплевать и на поддерживающие колготки, и на других женщин, и на то, что они с Риккардо оказались в ее непрезентабельной квартирке, а не в роскошных апартаментах, к которым он привык. Главным для нее был Риккардо, единственный человек, который ее когда-либо по-настоящему интересовал, хотя она никогда не скажет ему об этом. И уж конечно не сегодня!

Она прижалась губами к его уху.

— Да, сними их, — прошептала она.

Риккардо обвел комнату жарким взглядом. Где ему это сделать? Здесь? Тут стоял маленький диван, а пол был покрыт довольно несвежим на вид ковром. Менее возбуждающую эротические желания комнату и представить было невозможно.

— Пойдем в спальню, — сказал он нетерпеливо. — Покажи, где она.

Сплетя свои пальцы с его пальцами, Энджи повела его в спальню.

— Итак… на чем я остановился?

Он расстегнул донизу «молнию» ее платья, и алый шелк растекся у ее ног. За этим последовал ее новый бюстгальтер. Колготки замедлили гладко проходивший до этого процесс. С некоторым усилием он стянул их и отбросил в сторону, сопровождая свое действие поцелуями.

Энджи застонала и затаила дыхание, когда он коснулся ее живота. Ей с трудом верилось, что босс собирается совершить такой интимный акт… с ней. Но Энджи ничего не почувствовала, кроме невероятного возбуждения, когда он опрокинул ее на кровать. Не об этом ли она мечтала все последние четыре года? Она вцепилась в пуговицы его рубашки, пытаясь расстегнуть их. Интересно, ей это показалось или она действительно услышала, как они посыпались на пол?

— О, cara… lentamente[6]… — Он тихо засмеялся, удивленный, но очень тронутый тем, с каким нетерпением она ждала, пока он выкладывал бумажник, телефон и ключи на прикроватную тумбочку. — Тебе придется немного подождать.

Но Энджи не хотела ждать. Ее чувства были сродни чувствам человека, который только что увидел радугу — завороженный ее недолговечной красотой, он понимал, что она может через минуту исчезнуть. Ведь она любила этого человека, и разве после стольких лет это не было естественным завершением таких чувств? Меньше всего ей бы хотелось, чтобы Риккардо передумал и решил не заниматься с ней любовью. Если ей было суждено прожить свою жизнь в одиночестве, пусть у нее хотя бы будет эта одна-единственная восхитительная ночь, которую она будет вспоминать в предстоящие унылые годы…

С несвойственной ей дерзостью Энджи протянула руку и коснулась ремня его брюк. Застонав, он схватил ее пальцы:

— Нет!

— Но…

— Я в таком состоянии, что должен раздеваться только сам, — простонал Риккардо, расстегнув «молнию» и сбросив брюки, а потом поспешно и все остальное.

Оставшись нагим, как и она, он лег к ней в постель. Тонкий матрас прогнулся под непривычной тяжестью.

— Риккардо… — прошептала Энджи.

Риккардо был в ее постели и в ее объятиях! Неужели это на самом деле происходит с ней? Все ее сомнения исчезли, когда он снова принялся целовать ее, каждый сантиметр ее кожи.

Она тихо вскрикнула, и он тут же замер с озабоченным выражением на лице.

— Пожалуйста, скажи мне, ведь ты не девственница?..

Энджи почувствовала что-то такое в атмосфере, что угрожало разрушить это хрупкое счастье.

— Нет, — прошептала она. — Конечно, нет.

Риккардо одолевал сон. Так происходило всегда, как бы он ни сопротивлялся этому. Он изо всех сил старался не заснуть, потому что никак не хотел, чтобы утро застало его в постели Энджи. Но его руки и ноги налились тяжестью, и Риккардо знал, что проигрывает свою битву, потому что глаза его слипались. «Неужели природа старается таким образом удержать вас возле женщины, с которой вы только что занимались любовью?» — сонно подумал он.