Глупое сердце - Шэрон Кендрик

Лежащая рядом с ним Энджи едва дышала, пока ровный ритмичный звук его дыхания не сказал ей о том, что он уснул. Но она все еще не решалась шевельнуться, боясь разбудить его, боясь разрушить очарование.

Это был самый прекрасный опыт в ее жизни. Как она себе всегда и представляла. Как рассказывалось во всех книжках, только она не верила раньше. Интимность настоящего акта любви увеличивала силу чувства в тысячу раз! Ее сердце снова замерло, потому что она осмелилась надеяться, что ее чувство не было односторонним. Не мог же Риккардо заниматься с ней любовью, если она ничего не значила для него, разве не так?

Она осторожно повернула голову, чтобы взглянуть на него. Освещенный бледно-оранжевым светом уличного фонаря, стоящего прямо перед ее окном, он казался отлитым из какого-то драгоценного металла, как одна из тех великолепных статуй, которые можно увидеть в музеях. В этом свете его волосы казались иссиня-черными, такого глубокого цвета, как безлунная ночь, а роскошные ресницы, которые всегда оттеняли черные глаза, лежали сейчас двумя темными полукружиями на его щеках. Еще никогда у Энджи не появлялось такой прекрасной возможности так близко изучить любимое лицо, и она упивалась его красотой, любуясь тем, как высокие скулы отбрасывают великолепные тени на золотистую кожу.

А что дальше? Ей нестерпимо хотелось протянуть руку и дотронуться до него. Погладить его волосы. Прикоснуться к скульптурной линии его подбородка. А может быть, осмелиться и осторожно коснуться его крепкого торса и… Может быть, разбудить его эротическим прикосновением, поскольку, судя по тому, что она читала, все мужчины любят, чтобы их будили именно так?

А может быть, лучше дать ему поспать? Он жил в большом напряжении последнее время — помимо всех волнений, связанных со свадьбой его сестры, Риккардо пришлось взять под свой контроль и управление несколькими влиятельными компаниями. К тому же его организм, вероятно, еще не полностью восстановился после тяжелого трансатлантического перелета. Наверное, лучше было бы дать ему выспаться, а утром… как знать?..

Энджи улыбнулась. Завтра суббота, и утром никому из них не надо было идти на работу. И она могла бы разбудить его легкими поцелуями — целуя столько раз, сколько ей захочется, — а потом приготовить им кофе. А возможно, даже уговорить его не вставать, пока она сбегает в магазин на углу улицы. В том магазине не было тех деликатесов, к которым он привык, но там продавали замечательные круассаны, которые можно было подогреть в микроволновке и подать с вишневым джемом…

Энджи тихонько вздохнула от удовольствия, уютно устраиваясь в подушках. Еще сегодня утром она была близка к отчаянию, готовая приступить к поискам новой работы, чтобы вырваться из-под влияния своего босса, а сейчас…

Сейчас ей казалось, что мир наполнился какой-то магией. Вот как все может измениться всего-то за несколько часов!

Увидев незнакомый, покрытый пятнами потолок, Риккардо закрыл глаза. Но когда он открыл их снова, потолок был все еще на месте. Как и… как и…

Как и он сам.

Он на мгновение затаил дыхание, осознав, что рядом с ним в постели кто-то лежит, и похолодел, вспомнив, кто это был.

Энджи!

В голове всплыли мрачные и нежеланные события предыдущего дня. Платье ей в подарок. Рождественская вечеринка. Вино плюс разница во времени плюс не очень обильный ужин. Это проклятое платье! А потом… потом он привез ее сюда, к ней домой, и изнасиловал, а она с легким сердцем позволила ему сделать это.

У него бешено заколотилось сердце. Он замер, лежа в такой узкой кровати, в какой не спал с самого детства, пока, наконец не решился осторожно повернуть голову, чтобы не разбудить ее.

Без платья она меньше напоминала вчерашнюю коварную соблазнительницу и гораздо больше — привычную ему Энджи, хотя и без собранных в тугой пучок волос. Ее голова была откинута на подушку, лицо пылало, одеяло сползло, так что ему был виден один маленький розовый сосок.

Ужас охватил Риккардо, когда его самый страшный ночной кошмар воплотился в жизнь.

Он лежал обнаженный в постели со своей секретаршей!

На мгновение Риккардо позволил своим мыслям вернуться к воспоминаниям, которые вскоре станут запретными. К воспоминаниям о ее нежной коже. К неподдельному удовольствию, которое она испытывала при его прикосновении. К тому, как она целовала его, — словно впервые в жизни.

Все эротические воспоминания он решительно заблокировал.

И что теперь?

Он начал осторожно двигать одну ногу к краю кровати, когда почувствовал, что Энджи зашевелилась, и тут же застыл.

— Доброе утро, — пробормотала она охрипшим голосом.

Риккардо замер. Энджи произнесла это тоном опьяненной любовью женщины, с тем оттенком обожания, который был ему слишком хорошо знаком. Женщины всегда так вели себя после акта любви с ним, и Риккардо ничего не мог с этим поделать. Он повернулся к ней, стараясь выдержать щенячий взгляд, которым она смотрела на него. Потому что она не виновата в тех чувствах, которые испытывала. Женщины устроены так, что на обычный секс реагируют иначе, чем мужчины. Это всем известно. Дай им только повод, и они вообразят невесть что! Но при умелом подходе можно быстро справиться с этим. А ему следовало вести себя очень осторожно, потому что он ценил Энджи.

Как свою секретаршу!

— Доброе утро.

Его улыбка была короткой, небрежной и, самое главное, ни к чему не обязывающей. Похожей улыбкой он мог бы улыбнуться, опоздав на пару минут на совет директоров. Наклонившись, Риккардо легко поцеловал ее в нос, проявив необходимое внимание, и только. И чем скорее она поймет это, тем лучше. Он отодвинул пуховое одеяло в сторону и свесил свои длинные ноги с кровати, которая совсем не казалась ему такой узкой прошлой ночью, а сейчас была тесной, как клетка.

Энджи подняла на него взгляд:

— Ты собираешься вставать?

— Мне нужно в ванную.

Энджи улыбнулась. Конечно, ему было нужно. И как интимно это прозвучало!

— Ванная рядом с…

— Думаю, я сам найду, — сухо произнес Риккардо. Похоже, его совершенно не смущала собственная нагота, и Энджи лежала и смотрела, как он выходит из комнаты, алчно вглядываясь в его мускулистое тело. Казалось бы, она должна была чувствовать смущение, но почему-то не чувствовала. Разве могла она смущаться после чудесной ночи, когда обожаемый ею мужчина занимался с ней любовью, впервые в ее жизни позволив ей почувствовать себя настоящей женщиной? Риккардо ходил голым по ее квартире, однако ей казалось, что ничего более естественного и быть не могло!

Пожалев, что не успела почистить зубы, Энджи пригладила спутанные волосы, взбила подушки, а потом устроилась на них как можно живописнее, горя страстным желанием, чтобы он снова поцеловал ее. Но сердце ее в смятении оборвалось, когда Риккардо вернулся в спальню и она увидела, что он поднимает шелковые шорты, которые бросил на пол ночью, и, похоже, собирается их надеть.