Звездная дочка. История одной фанатки - Катя Лоренц

забудем. Сделаем вид, что ничего такого не было. Он всегда приносит одни беды. И там в приюте…

— Он не виноват! — вспыхиваю, заступаюсь за Женю. — То что случилось после его отъезда, это Ромка виноват.

— Ага, он его разозлил и свалил в закат. А ты потом…

— Как он мог отвечать за действия другого человека? Как мог меня защитить? Его даже рядом не было!

— Что ты так за него заступаешься? Он тогда был эгоистом и сейчас. Использовал твою детскую влюбленность — это подло!

— Он меня не узнал.

— Просто чудесно! — я не хочу больше ругаться с Ниной. Она впервые за долгое время поговорила со мной по-человечески.

— А! Явилась, — прихрамывая выходит Толик. Держа в руках замороженную курицу.

— Толик? Что с тобой?

— Да стукнулся об угол стола. Льда в доме нет, пришлось взять курицу, — с ненавистью смотрит на меня. Я ухмыляюсь. Шепчу одними губами «всегда пожалуйста».

— Чем ударился?

— Тем самым! — прыскаю от смеха. А хорошо я его приложила.

— Бедненький мой! — ласково причитает сестра. Действительно бедненький. Умом, порядочностью.

Нина обнимает Толика и целует его. Рассказывать сестре бесполезно. И я ее понимаю. Нина любит говнюка, заступается. Не хочет видеть какой он на самом деле. Защищает так же, как только что я заступилась за Райса. Гены.

Прохожу, решая отложить разговор о моей беременности.

* * *

В комнату заглядывает улыбающаяся Нина. Глаза светятся. Я даже знаю причину. Толик сегодня ночью расстарался. Думали, что я сплю. А я всю ночь ворочалась. Смотрела на плакаты Райса, освещенные лунным светом, думала что было бы, если бы я его нашла и рассказала о своем интересном положении. Подруги конечно мне помогут, но родной папа был бы лучше.

— Девочки, хотите чай, кофе?

— Нет, Нин. Спасибо, — благодарит Света и с укором смотрит на меня. — Ты ей не рассказала, — утверждает.

— Не смогла. У нас только-только все наладилось. Я знаю, что эта новость ее не обрадует, а Толик так точно истерику закатит.

— И она ничего не замечает?

— Про тошноту сказала, что съела что-то не то, одежду стараюсь носить свободную. Живот, пока, небольшой. Незаметно.

— Хочешь вместе расскажем? — предлагает Таня, ласково заправляя волосы за ухо.

— Нет. Я сама должна. Спасибо вам за поддержку. — Я все же решила принести вам сок, — Нина ставит поднос на столик и садится напротив. — А как этот мальчик?

— Какой мальчик? — напрягаюсь.

— Ну ваш новенький. Максим? Видела как он провожает тебя до подъезда. Вы встречаетесь? Мне он понравился, — подруги испытующе смотрят на меня.

— Да ничего такого, — с нажимом смотрю на Таню и Свету, готовых устроить мне допрос. — Встретились в магазине, предложил донести тяжелые сумки.

— Ладно, — Нина хлопает по коленям и идет к двери. — Но если надумаешь, приводи его на ужин. Познакомимся поближе.

— Надо же! — восхищается Света. — Вся женская часть группы перед ним волчком вьётся, а он помогает тебе с сумками.

— А мы даже не в курсе! — перебивает Таня. — Он хоть симпатичный?

— Красавчик, — Света достает телефон. — Я тебе покажу, — рассматривают фото Максима, гудят какой он офигенный.

— Нужно попробовать, — советует Таня. — Сходи на свидание. Юбочку покороче одень, поулыбайся.

— Если ты не забыла, я беременна, — шепчу, боясь, что Нина услышит.

Да, Максим приятный, интересный. Но я еще от прошлых отношений не отошла. Хотя, разве одну ночь можно назвать отношениями?

Подруги продолжаю мониторить страницу Максима. Я достаю телефон и листаю ленту, проверяю сообщения. Максим приглашает на свидание, Таня прислала улетное видео и… Женя Райс. Пульс барабанит в ушах, я открываю мессенджер с робкой надеждой «неужели». Столько розовых фантазий рождается в мозгу, но действительность вновь бьет под дых.

— Твои подруги написали, что ты беременна. Сразу хочу обозначить, что это пятое подобное сообщение за эту неделю. Я даже не помню кто ты. И было ли у нас с тобой что-то. А если да, то мой ли ребёнок. И даже если да, предлагаю сделать аборт. Вряд ли ты захочешь иметь ребенка от человека, который тебя даже не помнит. Внутренности скручивает в тугой узел, и яростью выливается на щебечух подруг в одной фразе:

— Как вы посмели?! — Таня со Светой переглядываются. Бледнеют.

— Юль… — мягко начинает Света, но ее тут же перебивает Таня.

— Он написал? Что он сказал? Женится? Бросит свою модель и приедет за тобой? — спрашивает с надеждой, озвучивая мои несбыточные мечты. Хочет забрать телефон.

— Кто вам дал право лезть в мою жизнь? Я говорила, что не нужно! Но нет! Вы продолжаете решать все за меня.

— Но кто-то должен был решать! — наседает Света. — Ты вечно в розовых облаках или как страус прячешь голову в песок. Я люблю тебя, Юль, но порой ты просто бесишь своей безответственностью и попыткой сбежать от проблем, — легко говорить той, у которой есть идеальный Арс. Уж он то наверняка был рад беременности Светы и не бежал бы от ответственности. — Я считаю, что отец ребенка обязан знать о малыше.

— Что? — кривится Таня. — Не женится? Ну ребенку то хоть помогать будет? — багровея от ярости, решительно вскакиваю.

— Вон пошли! Обе!

— Юль, не горячись! — Света берет меня за руку, но я резко выдергиваю.

— Я все сказала!

— Юла, прости нас, — молит Таня.

— Пойдем, Тань. Не извиняйся! Подождем, когда она остынет.

Они выходят, а я падаю на кровать, смотрю на плакат Жени напротив.

Аборт! Он предлагает мне убить нашего малыша!

Сжимаю пальцы. Ногти впиваются в ладошку. По щеке скатывается слеза, сердито стираю ее и бегу к стене. Срываю плакаты. Рву с криком на мелкие кусочки.

Подонок! Ненавижу! Бабник! Убийца! Так легко вынес приговор моему ребенку.

— Юль? — в комнату входит сестра, обводит взглядом куски постеров.

— Чего тебе?! — накидываюсь на нее.

— Что это за крестики на УЗИ? — сестра трясет передо мной результатами. Внутри все громко ухает от страха.

— Это размер моего малыша.

— Нет, Юля! Это жирные кресты на твоей учебе, жизни. Как ты могла? Кто хоть он? Надеюсь это тот мальчик, Максим? — смотрит с надеждой. Увы, не он.

Отец — знаменитый певец. Мой кумир. И мой малыш ему не нужен. Так и ответил в сообщении: делай аборт. Козел!

— Не важно, — Нина плюхается на диван. — Боже, чего я так боялась, то и случилось. Я же тебя так берегла. После смерти родителей жила ради тебя. А ты! Не пойми от кого залетела.

Я стою столбом. Голова чугунная. С подругами поссорилась, Женя меня предал. Нина верит больше Толику, но хотя бы сейчас надеюсь на ее поддержку.

— Боже! — Нина прикладывает руки к щекам. — Ты