Звездная дочка. История одной фанатки - Катя Лоренц

в этом я сама. Не стоило доверять Жене.

Куча хороших парней бегали за мной, а я все верила в сказку, что приедет Женя и заберет меня. Верила детскому обещанию.

— Прости, Юла. И у тебя все будет. Ты просто не того выбрала. И я виновата. Нельзя было тебя с ним отпускать.

— И чтобы ты сделала? Наручниками к себе приковала? Я сама пошла с ним.

Раздается звонок в дверь. Слышу голос Нины, как сестра переговаривается с папой Светы. Напрягаюсь. Через минуту сестра заходит в кухню.

Строгий взгляд, брошенный в мою сторону. Такой же, которым она смотрит на провинившегося ученика. Она и тигра укротит одним взглядом. Я съежилась. Виновато опускаю голову. Чувствую свою вину.

— Поехали домой, — холодно бросает, поправляя очки.

— Нин, ну ты чего? Пусть девочка поест, — возражает мама Светы.

— Дома поест, — грубо обрывает сестра.

— Ничего, Марина Владимировна. Я поеду. Спасибо, что разрешили переночевать.

— Дома то места нет, — фыркает Нина.

Я обнимаю на прощание Свету. Она шепчет, чтобы я рассказала про Толика.

До дома добираемся на маршрутке. Нина всю дорогу молчит. Злится.

— Ты каждую ночь теперь будешь ночевать где попало?

— Дом Светы — не где попало. Она моя подруга!

— Им без тебя тесно. Считаешь себя взрослой, а поступаешь как ребёнок. Вечно витаешь в облаках. Взрослеть уже пора.

— «Этот» дома? — пропускаю нотацию сестры мимо ушей.

— На работе. И не «этот», а Анатолий! Сбежала, снотворное ему подсыпала. Детский сад какой-то.

— Ты даже не знаешь почему! — Нина резко разворачивается.

— Так просвети меня.

— Твой Толик, — мнусь я.

— Ну!

— Он приставал ко мне, — я жду какой угодно реакции, но точно не горькой усмешки в ответ. — Что ты смеешься?

— Не думала, что ты опустишься до такого наглого вранья. А ведь Толя предупреждал, что ты будешь всячески пытаться его выставить в неприглядном свете. Потому что я к нему прислушиваюсь, и держу тебя в ежовых рукавицах.

— То есть, ты веришь ему, а не мне?

— А должна? Ты врешь мне, что ночуешь у Светы, сама отправляешься на концерт, практически, в чем мать родила. Я велю тебе сидеть дома, а ты сбегаешь подсыпав, снотворное моему мужчине. От визита к гинекологу отказываешься. А почему? Потому что переспала с первым встречным, — краснею, давлюсь словами протеста. — И после этого обвиняешь Толю в такой гнусности. В которую я не верю! То есть, столько раз ты оставалась с ним вдвоем, и только сейчас, когда тебе нужно было прыгнуть в койку к этому звездуну, вдруг Толя стал аморальным ублюдком. Ты просто перешла все границы! Как хорошо, что мама с папой не видят в кого ты превратилась, — хлещет словами и уходит.

Зрение мутнеет от непролитых слез. Забегаю в подъезд, прислонившись спиной к стене, жадно глотаю воздух, пытаясь прийти в себя. Я всегда хотела, чтобы родители там на небесах гордились мной.

Нина, конечно, сказала ужасные слова. Но она права. Я просто опустилась на самое дно.

Шла в номер Жени, не думая о последствиях. Мне казалось, что сказка, о которой я так мечтала, воплощается в жизнь. Смотрела на него и только и могла думать, какой он красивый, какая улыбка и как от него вкусно пахнет. Полностью отдалась нахлынувшим чувствам. Млела от каждой ласки, поцелуя.

Дура, с мозгом морской звезды.

Глава 3

Захожу в наше любимое кафе. Девчонки сидят за столиком возле окна. Таня смотрит в телефон Светы. Лица у них возмущенные, они рьяно обсуждают кого-то, даже не замечая меня.

— Вот же козлина! — комментирует Таня.

— Кто? — сажусь за столик. Света тут же переворачивает телефон вниз экраном, накрывает рукой. Глазки бегают и улыбка не ловкая.

Что это за секреты у них от меня?

— А мы твой любимый кофе заказали и яичницу с беконом, — рапортует Таня, подавая знак официанту. Он приносит заказ, от которого меня тут же начинает мутить.

— Уберите, пожалуйста. Принесите мне лучше молочный коктейль.

— С каких пор ты отказываешься от любимого завтрака и меняешь его на ненавистное молоко? — Света смотрит с прищуром. — Ты ж сама рассказывала, что возненавидела его еще со времен приюта, когда приносили кипяченое молоко с пенкой.

— Это что допрос? Вкусы меняются. Что здесь такого? — зеваю, перевожу взгляд на пожелтевшие деревья за окном.

— Не выспалась? Как у тебя, кстати, дела с Толиком? Не пристает?

— Я стараюсь не находиться в его обществе один на один. Как только Нина уходит, запираюсь в своей комнате. Спасибо Арсу за шпингалет на двери.

— Не за что, — Света смачно потягивает коктейль из трубочки.

— Этот урод неделю назад пытался зайти в комнату. Грозился что шпингалет ему не помеха.

— А ты что? — синхронно спрашивают подруги.

— Сказала, что это и будет доказательством его приставаний.

— Нина так и не поверила? — сочувствующим тоном спрашивает Света.

— Не поверила. И не общается со мной. Практически. Только дает указания, что я должна сделать по дому, — говорю зевая, растягивая слова.

— Ты чем, мать ночью то занимаешься? — Таня смотрит взглядом разведчика на полставки. — Все время зеваешь.

— Сплю я ночью. И днем сплю. И никак выспаться не могу. Не представляю, как учиться буду.

— Да. Вставать рано придется. А у нас еще практика, — Света отодвигает коктейль в сторону и опирается на локти. — Виктория Ивановна сказала, чтобы начинали комиссию проходить. И еще к нам, говорят, такого красавчика перевели, — многозначительно играет бровями.

— Тебе то зачем? У тебя же Арс. У Татьяны Батьковны так вообще два. Никак выбрать не может.

— Так я не себе присматриваю, а тебе. Сколько можно сохнуть по Райсу? Все лето только о нем думала.

— Ты то откуда знаешь, о чем я думала?

— Да брось, Юла! Мы столько лет друг друга знаем, что тебе не нужно говорить, я, итак, пойму. Неудачный опыт, тоже опыт. Нужно перешагнуть и идти дальше.

— Да погоди ты с новеньким и Райсом! — перебивает Таня. — Юля, ты мне лучше скажи. В ту ночь с Райсом вы предохранялись?

— На что это ты намекаешь? — напрягаюсь.

— На то, когда у тебя красные дни календаря были? — давно, но у меня часто бывают сбои. Правда так долго впервые.

— Это так важно?

— Не юли, Юла! У меня есть подозрение, что ты оставила на память об Райсе нечто большее чем автограф.

— Тань! — ахает Света, зажимает рот и так же пристально меня рассматривает.

— Что Тань? Сама на нее посмотри. Как она изменилась. Я еще в первые дни заметила, но списала это на то, что она у нас теперь