Торпеда для фюрера - Вячеслав Демченко

ж) выполнение специальных заданий народного комиссара обороны.

Органы Смерш имеют право:

а) вести агентурно-осведомительную работу;

б) производить в установленном законом порядке выемки, обыски и аресты военнослужащих Красной Армии, а также связанных с ними лиц из гражданского населения, подозреваемых в преступной деятельности;

в) проводить следствие по делам арестованных с последующей передачей дел на рассмотрение соответствующих судебных органов или Особого совещания при НКВД СССР;

г) проводить специальные мероприятия, направленные к выявлению преступной деятельности агентуры иностранных разведок и антисоветских элементов;

д) вызывать без предварительного согласования с командованием в случаях оперативной необходимости и для допросов рядовой и командно-начальствующий состав Красной Армии.

…Органы Смерш комплектуются за счет оперативного состава бывшего Управления особых отделов НКВД и специального отбора военнослужащих из числа командно-начальствующего и политического состава Красной Армии. В связи с чем, «работникам органов Смерш присваиваются воинские звания, установленные в Красной Армии», и «работники органов Смерш носят форму, погоны и другие знаки различия, установленные для соответствующих родов войск Красной Армии…»

«Последнее распоряжение тем более не лишено смысла, — подумал начальник разведотдела Черноморского флота полковник Гурджава, щурясь через пелену табачного дыма на новенькие, не ломаные ещё полковничьи погоны Овчарова. — Что особисты НКВД в их фуражках с васильковым верхом в армии пользовались такой лютой любовью, что с самого начала войны эти фуражечки потихоньку, но откровенно дырявили. Причём, по понятной причине, сзади — куда чаще, чем спереди».

Георгий Валентинович Овчаров — как раз и есть бывший начальник Особого отдела флота. Вчера ещё комиссар госбезопасности — звание, соотносимое со званием теперешнего общевойскового полковника не более, чем чин архангельский с чином протодьякона: чёрт его знает, как и приложить. В любом случае, явное понижение в должности, поэтому…

— Даже и не знаю, товарищ полковник, поздравлять вас с новым званием или как? — пожал плечами полковник Гурджава. — Мы теперь с вами вроде как в одном звании…

И не удержался, чтобы не ввернуть:

— А я слыхал, что от комиссара НКГБ и выше ваш брат и в этом вашем новом ведомстве остался при своих персональных регалиях.

— А мне ни здравицы твои, ни помины не нужны, — с плохо скрытым раздражением заметил бывший комиссар 3‑го ранга, глянув на разведчика также искоса, но вполоборота, по-хозяйски расположившись в кресле напротив. И закончил, подчёркнуто не обращаясь по званию: —…Давид Бероевич. И, вообще, чего это ты вприсядку пустился?.. — развернулся он наконец окончательно и навалился на стол грудью, словно у себя в следственном кабинете. — Выкаешь тут, как на званом приёме. Я ж к тебе не погоны обмывать, а по делу, Давид Бероевич.

Овчаров выкатил на начальника флотской разведки желтоватые судачьи глаза и, точно за давней жандармской традицией, направил в лицо пыточную лампу. Давид Бероевич даже поморщился невольно и подумал: «Похоже, что и в этой, выделенной из НКВД и переподчиненной контрразведке… Как её там, прости господи? «Смерть шпионам»? Гадючье какое имечко… Нравы будут царить те же». Поэтому ответил категорически (раньше, чем окончательно сообразил, откуда в голосе такая категоричность):

— Я своих людей в этот ваш гадючник не дам…

— Ну ты давай бережней как-то… — недовольно удивился бывший особист. — С важнейшими органами Родины-матери… Слыхал уже, что ли?[3]А то я тебя и с этими погонами, — кивнул Георгий Валентинович на собственное покатое плечо, — …особо спрашивать не буду. Дело-то не в том, чьи перья краше, а кто летает выше. А то индюк, знаешь, такой николаевский сенатор, как надуется, а ворона ср… чхать на него хотела. Причём заметь: с высоты птичьего полёта, так-то…

Гурджава даже наморщил угловатый бритый лоб, следя за живописными выкрутасами особистской логики.

— Или ты хочешь… — вернулся из «живописи» на грешную землю Георгий Валентинович, — чтобы я через твою голову за-ради какого-то драного лейтенанта к адмиралу обращался?

Давид Бероевич неспеша вынул из коробки «Казбека» новую папиросу, выстучал её о крышку. Пауза соответствовала мыслям: «Похоже, прав был начальник оперативного отдела, когда в ответ на новость об учреждении отдельной от НКВД контрразведки только выразительно закатил глаза. Кто знает, как оно пойдёт, — может, этот их Смерш и впрямь будет больше дело делать, чем лозунги оправдывать. Но в любом случае…»

— Вас кто-то конкретно интересует? — нахмурился полковник Гурджава.

— Интересует… — кивнул новоиспечённый начальник новообразованного флотского Смерша. — Был у тебя, помнится, лейтенантик один, шустрый такой. Он ещё весной 42‑го чуть пол-Крыма не разнёс к хвостам собачьим, непонятно по какой надобности…

— Ну почему «непонятно». — Сунув в губы картонный мундштук папиросы, Гурджава невольно дёрнул углом рта, что должно было означать улыбку, и промычал, подкуривая: — Лейтенант Новик сорвал введение в строй немецкой секретной базы малых подводных лодок 30‑й флотилии. Как вы помните, конечно… — добавил он значительно.

— Помню… — согласился полковник Овчаров. — Но также помню, что и достаточного подтверждения этого его геройского подвига приведено не было.

Полковник-контрразведчик отмерил не менее значительную паузу.

— Зачем же вам такой, — раздражённо фыркнул табачным дымом Давид Бероевич, — …недоказанный герой?

— А вот именно потому, что такой… — брезгливо поморщился на дым некурящий начальник Смерша. — От которого, как от чёрта, один дым остаётся. Безо всяких прочих доказательств… Где он у тебя сейчас?

Давид Бероевич задумался. Задумался так основательно, что Овчаров даже удивлённо приподнял белесую бровь: «Не знает, что ли?»

Но начальник разведотдела не вспоминал, где находится старший (теперь опять)… лейтенант Новик, командир отдельной разведгруппы второго разведотряда его отдела флота. Это он, как раз таки, знал достоверно. Потому и обдумывал сейчас, стоит ли об этом знать и начальнику флотского Смерша. И в конце концов решил, что стоит, потому что…

— Зачем искать чёрта тому, у кого чёрт за плечами… — процитировал Давид Бероевич ведьмака с «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

Бабка у грузина Гурджавы, что не так уж и странно для Российской империи, была петербурженка родом из Малороссии.

— Это ты к чему сейчас? — вздохнул Овчаров.

Сей вздох означал примерно такую сентенцию: «Поговорили… Разведчик с контрразведчиком. Ни слова в простоте…»