Общество Жюльетты - Саша Грей

– Нет-нет, – я спешу успокоить ее. – Абсолютно нет.

Теперь мне хочется знать еще больше. Отныне мне кажется, что я могу читать Маркуса как книгу, и с каждой страницей узнавать о нем что-то новое. И я хочу, чтобы Маркус научил меня, как стать ненормальной. Но затем понимаю, что этому меня может научить и Анна.

Чем ближе я ее узнаю, тем больше воспринимаю как лучшую подругу, которая понимает меня и все, что происходит в моей голове. Я могу рассказать ей все. Она же может точно определить, что я чувствую и почему. Это как если бы в одном мозгу параллельно существовали два сознания. Иногда она даже может договорить фразу, которую я начала. Нас водой не разольешь. И еще мы идеально дополняем друг друга. Можно сказать, мы созданы друг для друга.

Мы стали так близки, что люди порой принимают нас за сестер. Правда, я сама этого не ощущаю. Мне до Анны далеко. Она – не я. Она красивая. Я умная. Я девушка сообразительная. Она всеобщая любимица. Она вечно меня смешит. У нее нет фильтра между мозгом и ртом, как у большинства людей. Она может посмотреть на любого парня из нашей группы и сказать совершенно неожиданную вещь: «Интересно, у него обрезанный член или нет?» Или: «Мне кажется, что у него член торчит немного влево». Или: «Готова спорить, сперма у него с привкусом лимонного желе».

Но она не считает, что говорит неприличные вещи, уверенная, что в эту секунду необходимо сказать именно эти слова. Она совершенно непосредственна и свободна. Для нее секс столь же естествен, как дыхание.

Я настолько очарована Анной и всем, что ей присуще, что придумываю поводы для того, чтобы Джек забрал меня с занятий и мы могли бы вместе где-нибудь перекусить. Я хочу, чтобы он познакомился с моей лучшей подругой. После этого я начинаю игру.

– Как тебе Анна? – спрашиваю я.

– Симпатичная, – отвечает Джек.

– Как ты считаешь, она красивая? – задаю я новый вопрос.

– Пожалуй, – говорит он.

– Если бы у тебя не было меня, ты стал бы ухаживать за ней? – спрашиваю я.

– Я не из тех парней, что ей нравятся, – признается он.

– Ты не ответил.

– Да, стал бы, – отвечает он.

– Тебе нравятся такие, как она? – следует очередной вопрос.

– Вполне, – говорит Джек.

– Как ты думаешь, у нее красивые сиськи? – спрашиваю я.

– Очень, – признается он.

– А ее попка тебе нравится?

– Почему ты спрашиваешь? – теряется он.

– Ты хотел бы ее трахнуть? – не отстаю я.

– Кэтрин, давай поговорим о чем-нибудь другом, – решительно заявляет Джек, и это не тот ответ, который бы мне хотелось услышать.

Маркус велел нам в качестве домашнего задания посмотреть фильм Луиса Бунюэля «Дневная красавица», главную роль в котором исполняет Катрин Денёв. Я никогда не видела его раньше. Я понятия не имею, чего от этой картины можно ожидать.

Прихожу в кинотеатр нашего кампуса. Я в зале не одна, но, когда гаснет свет и вокруг возникает темнота, мне бы хотелось остаться в одиночестве. Вот так я люблю экспериментальное кино. В кинотеатре, в темноте, на прямой связи «я и экран». Это примерно то же самое, когда молча стоишь перед великим живописным полотном, внушающим благоговейный трепет.

Сажусь и жду, когда на крыльях воображения перенесусь из реальности в вымышленный мир. Я готова к тому, что меня будут развлекать, очаровывать, даже ужасать. Последнее, чего я ожидаю, – это увидеть на экране себя любимую.

Только не перебивайте, я отдаю отчет сказанному. Я знаю, что я не звезда этого фильма, даже если меня зовут точно так же, как исполнительницу главной роли. Я даже не второстепенный персонаж. Но каким-то образом, нечто – не могу сказать что – глубоко связывает эту картину со мной. Даже если у меня лишь одна-единственная общая черта с героиней, фригидной домохозяйкой-француженкой, в душе которой живут тайные мазохистские желания.

Ее зовут Северина. Латинский корень этого имени означает «строгая». Представьте себе, что такое жить и всю свою жизнь чувствовать, что вы вызываете у людей неприязнь еще до того, как они толком с вами познакомятся. Им достаточно услышать ваше имя. Северина. Суровая, как сам север. Ну что, каково с детства жить с таким именем? Это все равно что зваться «Тоска зеленая».

Ни улыбки, не веселья.

И дело не в том, что имя не подходит героине Катрин Денёв. Наоборот, трудно представить себе более подходящее имя, потому что, честно говоря, она и впрямь навевает тоску. Она холодна, как лед, и ничто не способно вызвать к ней симпатию. Она лишена почти всего, что делало бы ее человечной. За исключением ее нездоровых мазохистских фантазий. Потому что никто не обязан любить ее или отождествлять себя с ней.

Как ни странно, я делаю и то, и другое.

Северина. Суровая, как север. Замужем больше года, она ни разу не позволила мужу себя поиметь. Замужем больше года, даже ни разу не спала с ним в одной постели. Замужем больше года, а муж ни разу не видел ее голой. Муж такой преданный, заботливый, надежный, он так хорошо ее понимает.

Северина. В жизни она девственница, зато в фантазиях – шлюха. Именно они, эти фантазии, вводят Северину в искус. Помните, что сюжет всегда зависит от персонажа? И Северина, вечно в плену собственных желаний, не способная их контролировать, движется по фильму в некоем трансе. Плывет по жизни, как будто это не жизнь, а кино. Пока друг ее мужа, немолодой, подлый и развратный, который, похоже, видит ее насквозь, не внедряет в сознание героини мысль, что есть место, где такие женщины, как она, – духовно изломанные, порочные, ненасытные, – могут тайно воплощать фантазии в жизнь, не рискуя своей безупречной репутацией.

В борделе.

Он даже дает адрес. И она идет в бордель, где получает новое имя, чтобы никто не узнал настоящее. Имя, которое звучит экзотично. Не Северина. Нечто такое, что служило бы приманкой для клиентов.

Belle de jour.

Чудесная французская фраза, которая на других языках теряет свою прелесть. Наверное, поэтому никто даже не взялся перевести название для иностранных кинорынков.

Belle de jour.

Буквально это означает «дневная красавица». Или красотка дня.

Согласитесь, ужасно похоже на «дежурное блюдо», «блюдо дня».

Возможно, именно это Бунюэль и имел в виду.

Женщина, у которой есть все – муж, дом, деньги, – низводится до уровня меню дня в публичном доме. Маленькая шутка Бунюэля. Его маленькое унижение. Она всегда остается блюдом дня, каждого дня без исключения. Особым блюдом, которое всегда одно и то же, а значит, никакое не особое.

Единственное особое, что в ней есть, это красота, да и та, несмотря на всю свою неземную, божественную утонченность, в итоге обесценивается, поскольку единственная цель, которой она служит, заключена в том, чтобы облегчить Северине приход в мир продажной любви, превратить в ходовой товар.