Изголовье из травы - Марина Москвина

Лёня заснул, проснулся.

– Ну? – говорит. – Ничего не изменилось? Кошмар! Страшные сны из будущего Земли!

– Представляешь, – говорит, – сколько они всего производят на весь мир: мотоциклы, телевизоры, видео, фотоаппараты, утюги, обогреватели, кондиционеры… Все это они делают здесь. А представляешь, какая дорога была тут красивая, когда они этого не делали?

Слава богу, ближе к Киото справа показались горы в туманной дымке, золотистые от бамбуковых рощ, а слева – вспыхнул синий, залитый солнцем, океан. Фудзи закрывали облака.

По вагону все время ходила продавщица с тележкой – предлагала печенье.

– Какие девушки красивые, – заметил Лёня, – печенье продают. Причем, все разные!..

Я говорю:

– Да, да.

Не стала его огорчать, что это была абсолютно одна и та же девушка… Ну, может быть, две.

Вот уж не думала не гадала, что в древней императорской столице Киото меня примут в свои объятия родные души – бурная, радостная, живописная, великолепная Яско Танака, профессор-славист, переводчица русской детской литературы, и ее дочка Томоко, аспирантка московского ВГИКа. Обе в совершенстве говорят по-русски, знают российскую историю, словесность, лично знакомы с выдающимися русскими деятелями искусства… А то, что Яско-сан и Томоко не столь досконально знали свой Киото, как далекую Россию, так они этот вопрос к моменту нашего прибытия серьезнейшим образом изучили.

И уже на вокзале нас с Лёней встретили тонкие знатоки двух великих культур – семейство Танака, благодаря которому наши культуры мощно взаимообогащаются.

Мы ехали на машине по городу, окруженному высокими зелеными горами, и были изумленными свидетелями того, насколько на дне этой котловины сгустилась история: сквозь современные очертания явственно проступал прежний Киото эпохи Возрождения, когда он был самым блистательным городом Японии, а то и всего мира! Город неслыханных богатств, невиданных ремесел и императорского величия.

С 794 по 1868 год Киото служил резиденцией семидесяти семи императорам.

Лишь поэт мог найти слова, чтобы передать великолепие императорского дворца. «Казалось, что крыши пронзают небо, а переходные галереи касаются облаков, – рассказывал вдохновенный очевидец. – На крыше черепица напоминает драгоценные камни. Для украшения использованы все возможности человеческого разума. Вокруг простираются искусственные холмы, в парке посажены плакучие ивы, сливовые и персиковые деревья, сосны. Вокруг озера установлены камни в форме китов, спящих тигров, драконов или фениксов».

Величественными резиденциями владели родственники феодалов (некоронованный властитель страны сёгун и правящие страной феодалы жили в Эдо), маги и предсказатели судьбы. Даже мелкий чиновник, вроде письмоводителя, и тот норовил расположиться в Киото как можно пышнее. Около двухсот зданий целиком были построены из белой сосны, и с четырех сторон имели ворота с колоннами. А в общей сложности там было от шести до семи тысяч невообразимых строений, не говоря уже о сонме сказочных храмов.

Дважды город лежал в руинах. Первый раз – в результате многолетних междоусобных войн. После чего Киото, как птица Феникс, буквально восстал из пепла. Теперь, казалось, город выстоит тысячелетия. Но крупное землетрясение 1596 года опять сровняло его с землей.

И снова Киото возродился! Ожили храмовые дворики, сады, «веселые кварталы», они всегда тут держались неподалеку от храмов… Вечерами, когда город был освещен десятком тысяч ламп и разноцветных фонарей, в чайных домиках встречались философы и художники, историки, писатели, знаменитые граверы и гончары.

Песням гуляк вторил храмовый колокол.

По улицам, залитым огнями, важно выступали самураи с двумя мечами у пояса, ремесленники, бережливые отцы семейства, искусные жрицы любви, чистые сердцем девушки, приказчики, мудрецы и фантастические толстосумы, которыми славился Киото: купцы, торговцы, ростовщики, виноделы, крупные рисовые менялы… Они разгуливали по городу под охраной копьеносцев!

И это неудивительно, поскольку в Киото издревле были сосредоточены невиданные сокровища. Прекраснейшие произведения искусства со всей империи. Умопомрачительные драгоценности. Антиквариат. Одна семейка всячески афишировала, что она является обладательницей более редких и ценных вещиц, чем те, которыми владели крупнейшие феодальные князья. У них в коллекции была 21 цельная золотая курица с 10 цыплятами, 14 цельных золотых попугаев ара, 15 цельных золотых воробьев, 51 цельный золотой и серебряный голубь, жемчуга, кораллы, 173 рубина, агаты, янтарь… 150 000 фунтов ртути, более 700 мечей, свыше 1700 рулонов замши, бархата, шелка и парчи, 480 ковров,96 стеклянных створчатых ширм, цельная золотая шахматная доска толщиной в три дюйма, 3 500 000 рё в золотых монетах (1 рё стоит годовая норма риса на одного человека), 14 166 000 рё серебра и 550 000 рё в медных монетах, около 750 китайских картин и так далее, не считая 540 домов, 250 угодий и полей с 1500 арендаторами!..

Напрасно местные власти пытались хоть как-то сдержать необузданную, вышедшую из берегов, свирепствовавшую в Киото эпидемию роскоши.

Были изданы указы:

«Горожане и слуги не должны носить шелковых одежд».

«Горожане не должны носить накидок».

«Горожане не должны вести расточительный образ жизни».

«Горожане не должны устраивать роскошных приемов».

Время от времени слишком уж распоясавшийся торговец или ростовщик вызывал такое возмущение властей, что его имущество конфисковывалось. Или власти пытались ограничить расточительность путем ареста слишком богато одетых лавочников. Однако никакими указами нельзя было заставить горожан отказаться от дорогостоящих удовольствий и драгоценных коллекций.

Несколько веков минуло с тех пор, но и мы с Лёней, поселившись у Яско Танаки, обнаружили у них в семье потрясающее собрание предметов искусства: павловский платок с бахромой, чайник русский заварочный расписной, медведь-кузнец с молотом, деревянный, из Каргополя, дымковский керамический конь и ставшая натуральным сокровищем Киото эмаль на гвоздике на стене: под серым небом Вологды на белом-белом снегу маленькая церковь с золотыми куполами – работа моего дорогого друга и Учителя, чудесного писателя и художника Юрия Коваля.

Сейчас его нет, к сожалению, на Земле. Но это был не человек, а фейерверк. Он писал картины, вырезал скульптуры из дерева, делал эмали и обжигал их на кастрюльной фабрике, он играл на гитаре и сочинял песни, любил Север, сам построил себе дом в деревне Ферапонтово на Цыпиной горе и охранял, как мог, фрески греческого иконописца Дионисия в Ферапонтовом монастыре.

А главное, он написал замечательные книги «Приключения Васи Куролесова», «Недопесок Наполеон Третий», рассказы о деревне Чистый Дор, повесть «Самая лёгкая лодка в мире» и приключенческий роман «Суер-Выер» – о беспримерном плавании фрегата «Лавр Георгиевич» на острова Теплых Щенков и Валерьян Борисычей, Голых Женщин и Пониженной Гениальности, Самовоспламеняющихся Камней… Но конечным пунктом путешествия капитана Суера-Выера был остров, на который так стремился сам Юрий Коваль – это остров Истины.