Никакой настоящей причины для этого нет - Хаинц

порядке, — попытался было сказать Анпан-кун, и попытался взять еду, но палочки так дрожали у него в руке, что он не мог не то чтобы донести до рта, но и просто взять ими еду.

— Братец Хидеки, двигай-ка ты в постель. Вроде желе у нас еще было, я поставлю тебе рядом с кроватью. И воду поставлю. Льда, правда, у нас нету, поэтому сейчас дам тебе жаропонижающего, на сколько-то его хватит, а потом я уже и со школы приду.

Простужался Хидеки уже далеко не в первый раз, равно как и оставался на попечении сестры. Правда, как раз чаще было наоборот, сестра его часто простужалась, особенно весной и осенью. Аме-сан он написал, что заболел, получил ответ типа «Поняла» Почти весь день пролежал в постели, прерывая сон только на попить, взять еще жаропонижающие и что-то сделанное сестрой на ужин. Что именно он даже не разобрал, какая-то каша у которой он даже не почувствовал вкуса.

Надо сказать, такая тактика принесла свои плоды. И уже на второй день он был без температуры. И все-таки решил пойти в школу, хоть сестра и уговаривала его так не делать. Сердце его немного замирал, когда он видел невысоких девочек в форме его школы, но с облегчением и небольшим разочарованием отпускало, когда он понимал «Не она!». Таким образом, он с легким беспокойством зашел в класс, по его расчетам Аме-сан уже должна была прийти и будет либо сидеть на своем месте, либо в группе подружек. Анпан-кун почти всегда неосознанно, или скорее невольно, окидывал взглядом сидевшую немного ближе к доске него фигурку, поэтому о ее привычках имел неплохое представление.

Анпан-кун с легким беспокойством зашел в свой класс, ожидая насмешек, тяжелых вопросов, возможной негативной реакции Аме-сан, но тем, что его встретило в первый момент, была пустота.

Класс, как обычно, уже разбился на группки. Основная группа с ее центром — Гилой Терикото и ее лучшими подругами Рифу Маномото и Фуни Тонгари столпились вокруг сиденья Гилы в центральном ряду, поближе к доске. Было там еще несколько девушек, время от времени окружавших Гилу, именно там, справа, поближе к своей парте в правом ряду часто стояла и Аме-сан. Вот только сегодня ее там не было.

«Может, просто еще не пришла, — подумал Анпан-кун».

Но не успел он даже сделать пару шагов к своей парте, как был замечен остановлен на месте вопросом:

— О, Анпан-кун! Утра тебе! А вы не вместе с Аме-сан заболели, что ли? — Анпан резко обернулся, пытаясь понять, кто именно задал ему вопрос. И про себя скривился.

Задавал ему вопрос Кайзе Мотояма, парень из близкой к Гиле Террикото группы, вертевшийся вокруг Хаире Лина, богатенького красавчика и вроде бы какого дальнего родственника их директора. И если Хаире ему просто не особо не нравился, но тот хотя бы его лично не трогал, то Мотояма редко когда мог удержаться от едких и неприятных для Анпан-куна слов.

Анпан-кун мысленно отругал себя за невнимательность. Надо было, видимо, побольше поговорить с Аме-сан, а то он написал, что немного простудился, получил ответ «Я поняла». И этим ограничился. Сам и даже и не думал, что она сама заболела — она по этому поводу ему не сказала ни слова. Но, возможно, не хотела, или все еще недостаточно ему доверяет. За всеми этими мыслями он не сразу понял, что вот уже несколько секунд молчит в ответ на вопрос Мотоямы, но атмосфера в классе все еще не была плохой. Пока что не была.

Отношение к нему в классе немного изменилось. Если ты постоянно на грани издевательств — это очень сильно помогает чувствовать атмосферу, иногда имеет смысл ее разрядить и получить несколько мелких тычков, чем дать напряжению затянутся и отхватить уже по полной.

— Доброе утро. Нет, по отдельности. — Как можно спокойнее, скрывая нервозность, проговорил Анпан-кун. И про себя выдохнул. Насмешек не последовало.

Так вот, отношение к нему в школе изменилось, вместо презрительного высокомерия одноклассники выказывали в основном небольшое любопытство, легкую зависть и сдержанный интерес. Не все, как Анпан-кун и предполагал, часть была в курсе того, что они с Аме встречаются не совсем по их собственному желанию (ну, как минимум не по собственному желанию Аме). Возможно, будь Аме в классе, на вопросы одноклассников было бы отвечать сложнее и еще сильнее бы смущало. Но ее не было с тех самых пор, как она ему призналась (о признании знали только затеявшие ее наказание) и с тех пор как они ушли из школы вместе (о чем знало большинство одноклассников). Так что Анпан-куну пришлось отвечать самому.

Если бы все было по-настоящему, отвечать на шквал вопросов Анпан-куну было бы тяжело. Но те, кто собирался над ним поиздеваться со смущающими вопросами, просчитались. Стоило прозвучать первому вопросу, заданному с насмешкой:

— Анпан-кун, я видела, как вы с Кеко-чан шли домой вместе, вы, что встречаетесь?

Задала этот вопрос Гила Терикото, практически звезда класса, и Анпан-кун готов был поставить новенький Ягуар против ржавого разводного ключа, что уж кто-кто, а она точно была полностью в курсе, что и как. Поэтому не уверенный сам, не дрогнет ли у него голос, он движением головы выказал согласие.

— Да ладно, — Рифу Маномото, стоявшая слева от Гилы, всем своим видом выражала сомнение. Как подозревал, Анпан-кун, фальшивое, но играла она неплохо, голос звучал естественно.

Анпан-кун поежился, но все отрицать было бесполезно, да и конфронтация с подружками Гилы ему мало бы что дала, поэтому он просто подтвердил.

— Да, так и есть. Мы встречаемся.

— А кто из вас признался? — не отставала, желающая сделать дополнительный шум из ничего вредина гяру Фини Тонгари, стоявшая справа от Гилы. — Интересно же у кого хватило духу?

Учитывая, что Анпан-кун сильно подозревал, что все три были более чем в курсе, а возможно, даже присутствовали при сцене признания, вопросом тут задавались не для получения информации, а для создания нужной атмосферы, и для того, чтобы вывести его из равновесия, и еще каким способом позабавиться. А потом, можно также публично и Аме-сан опросить. И сверить результаты. Тоже публично. Еще один повод позабавиться.

Варианты, как именно ответить, у Анпан-куна были. Анпан-кун спокойно мог сказать, что Аме призналась, и что он принял признание — это выставляло его в достаточно благоприятном свете, но ставило в немного неудобное положение Аме. Он мог соврать, что признался сам — и это опять же показывало в довольно неплохом свете его самого. Признавшиеся в любви Аме Кеко были