Риторика - Наталья Горская

– Да что вы можете понимать в эмбарго и росте ВэВэПэ?!

– Так откройте глаза нам, неразумным! Уж снизойдите к нашему скудоумию. А пока мы от вас ничего по существу не услышали. Только вопли о всеобщей некомпетентности, включая вашу собственную. Решение назовите, а не распространяйтесь о своем алюминиево-экономическом образовании! Сейчас образования и так у всех полные карманы, у иных вон по три диплома прикуплено, словно это, – мыло в годы дефицита.

Но экономисты не разглашают своих тайн! Потому что это означает для них (и всех их корпораций) разорение, утрату административной дани. А самое главное, означают гибель этой… как её… ну, в общем, – гибель России, само собой! Как же иначе! А гибели они не допустят. Не корысти ради, а токмо из чистого патриотизма!

И тут становится понятно, что они, – такие же чиновники, которые остервенело соперничают за портфели и кресла. Не до экономик им и прочих глупостев! Отсюда все их страшилки об «угрозе национальной безопасности» и «самообороне от западной финансовой агрессии», на которые они то и дело просят денег. А на деле каждый чиновник самообороняется от нахрапистости и агрессии другого такого же чиновника – дело нехитрое.

Каждый чиновник боится пропустить сигнал или не уловить намёк об угрозе, ведь от этого зависит его будущее. Именно от ловкости отскочить вовремя, а не от какого-то дурацкого профессионализма! И им повсюду эти намеки начинают мерещиться, а такое тревожное состояние передается тем, кому они периодически «причёсывают» извилины мудрёными экономическими терминами. Они придумывают какие-то планы, как за пятьсот дней вывести Россию из мрака, а то и за пятьдесят. За пятьдесят будет быстрее, но и дороже – всё по законам рынка. Ну, до Экономики ли им?

Адам Смит считал, что если общество устроено правильно, то люди, стремящиеся получать личное благополучие, предоставят быть счастливыми и другим гражданам этого общества. Не про нас будь сказано, конечно. У нас всегда только один богат за счёт всех прочих.

Оказывается, что, согласно Экономике, нет ни эгоистов, ни альтруистов, а есть просто люди. И вот эти «просто люди», точнее, каждый человек в отдельности, основывают свой выбор и свои поступки на том, что именно принесёт им наибольшее удовлетворение. И тут всё зависит от человека: хороший человек никогда не будет рад, если его действия принесут разорение и беды другим, а гадкий человек никогда не будет удовлетворён, если его действия и устремления никому не «наступят на горло». Деление людей на эгоистов и альтруистов, – это миф. Иной «альтруист» ограбит завод, продержит людей год без зарплаты, потом, этак почти царственно, повелит выдать рабам своим какие-то копейки и молвит:

– Я ж всё для людей, всё для людей! Я ж – альтруист.

Сколько мы таких «благодетелей» перевидали!..

А другой «эгоист» захочет возглавить какое-то предприятие, потому что это и престижно, и прибыльно, но в процессе руководства не разграбит там всё, а сохранит и приумножит. Ведь быть руководителем процветающего предприятия значительно престижней и приятней, чем возглавлять какой-то сарай, где рабочие голодны и оборваны, где всё растащено и расхищено, где за версту так и разит распадом и смертью.

Все разные, все стремятся к совершенно разным вещам. Нельзя утверждать, что тот или иной «продукт», – это непременно радость и удовольствие для каждого человека. Кому-то дружба доставляет радость, а кто-то рассматривает её только как бесполезную трату времени, выслушивание чужих проблем, желание «загрузить» своими неприятностями тех, кого ты считаешь друзьями. Но экономисты утверждают, что вы можете сравнить все возможные вещи, которые можно использовать, с простой мерой счастья или удовлетворения, которые они называют полезностью. Вещи, которые вам очень нравятся, имеют высокую полезность, тогда как вещи, которые нравятся лишь отчасти, а так же не нравятся совсем, обладают низкой или даже отрицательной полезностью.

Принцип полезности очень объёмен! Для гедониста или сибарита полезность может заключаться только в физическом удовольствии, получаемом от использования определенных вещей. Но для нравственно развитой личности полезность может быть подобна ощущению морального удовлетворения от правильного поступка в данной ситуации. С точки зрения Экономики вы можете рассматривать желание помочь другим, как стремление получить личную выгоду. Например, мать, у которой в доме недостаточно еды, не ест, потому что хочет накормить своего ребёнка, – разве она не преследует целью помощь ребёнку, чтобы достичь своего личного материнского счастья? Она могла бы сама всё съесть, но получит ли она от этого удовлетворение, наблюдая голод самого дорогого для себя существа? Нет. То же самое можно сказать о благотворительности: большинство людей считают такую щедрость «бескорыстной», но она также согласуется с тезисом, что люди склонны совершать вещи, которые делают их счастливее. Люди отдают что-то потому, что это приносит им удовлетворение, их бескорыстные действия вызваны желанием достичь собственных целей. Помочь слепому перейти улицу, уступить в транспорте место старушке, – разве это не повышает нашу самооценку, не улучшает настроение?

– Я – полезная единица общества! Я МОГУ помогать другим, я УМЕЮ влиять на их судьбу благоприятным образом!

Эгоизм в чистом виде! И вот только за то, что экономика рассматривает мотивы поведения человека как эгоистические, её принято обвинять в безнравственности. Быть эгоистом – безнравственно! Так принято считать.

Если у власти сидит вор, который гребёт обеими руками себе в карманы всё, что только под лапу подвернётся, ничего не оставляя людям, которые работают и живут под его началом, то какой же он эгоист? Он разрушает себя, он прекрасно понимает, что ему скоро за это оторвут башку или ещё чего поважнее. Но он продолжает грести, проматывать самым бессмысленным образом, опять грести и опять проматывать. Хоть кто-нибудь знает случаи, чтобы заграбастанные таким макаром богатства были хоть раз потрачены на что-то разумное? Вы только понаблюдайте, как паршиво наши богачи тратят свои барыши, – ни одного разумного жеста, ни одной стоящей идеи! Один сына-наркомана в дорогущих швейцарских клиниках лечит за баснословные деньги, вместо того, чтобы просто послать его работать на самый обыкновенный завод, самым обыкновенным слесарем, или в армию служить, – дурь как рукой снимет. Другой и ворует, и взятки берёт, а тратит на то, что платит газетёнке какой-то, чтобы она компромат не опубликовала о его утехах с малолетками в публичном доме. Или своей бывшей жене, чтобы она тем же журналистам не разболтала, как он рэкетом промышлял в годы туманной юности. А всего-то и надо было педофилию свою под контролем держать, да не заводить столько жён, чтобы каждая предыдущая на этого разнузданного мудака зуб имела.

По сути, мы имеем некое, дорвавшееся до фантастических денег, быдло самой последней пробы, которое может только жрать, срать и сношаться, – на большее фантазии не хватает. Так и проходят годы: наворованное успешно смывается в унитаз, пусть он и из чистого золота, – жратва, презервативы, убитые алкоголем клетки мозга, рвота. Разве это можно назвать эгоизмом? Это убожество какое-то, а не эгоизм! Если бы человек, обладающий богатством, получил блестящее образование (не путать с получением диплома престижных вузов мира – у нас сейчас слишком много холопов, которые отхватили себе по пять дипломов «европейского образца», но образованней от этого не стали), развил бы себя умственно и физически, построил бы прекрасный город, чтобы жить в нём, где рядом жили бы точно такие же высокоразвитые граждане, где царил бы закон и порядок, культ здоровья и ума, – это, в самом деле, было бы эгоизмом высшей пробы. Потому что, согласитесь, приятнее жить в красивом городе среди разумных людей, а не в вымирающем населённом пункте среди деградации и пьянства, где нет ни дорог, ни работы, ни порядка. Но где у нас таких «эгоистов» увидишь? Все они работают только на собственный унитаз, – вот уж кому скучать не приходится в их домах, так это видавшему виды санузлу.