Обдириха. Остросюжетная повесть из жизни пинежской деревни Верколы - Анастасия Полярная

Стоять посреди забытой деревни и смотреть на заброшенные дома в июльский полдень, когда природа наполнена яркими солнечными красками, было невыносимо: какой-то неизбывной тоской веяло от этих серых строений; тоска передавалась ребятам…

Многие дома были заколочены, на некоторых висели тяжёлые амбарные замки, иные были вовсе не заперты; кое-где у дверей так и стояли когда-то поставленные приставки[15], словно хозяева отлучились ненадолго и вот-вот вернутся в своё жилище.

Ребята зашли в один из домов.

В избе было чисто. Отдельные вещи – туеса, крынки, чугунки, различные деревянные ковши с длинными ручками, ушаты, ступы и многие другие необходимые в крестьянском быту предметы, названий которых Костя не знал, – были оставлены хозяевами. Видимо, уходя, они не захотели брать с собой мелкую домашнюю утварь. Федя зачем-то прихватил выдолбленный из дерева ковш ручной работы. В буфете старого дома аккуратно стояли чашки, чайник и медная братина. Эти чашки почему-то вызвали у Кости непонятный приступ тоски. При взгляде на них ему непреодолимо захотелось как можно скорее покинуть избу. Предупредив ребят, он выбрался на улицу.

Снаружи, казалось, ничто не изменилось, как будто не менялось много лет с тех пор, как деревня оказалась покинутой. Деревня осталась, а люди ушли. Только свежепроторённая в густой траве тропка говорила о визите ребят. Косте вспомнилась печально-философская повесть Фёдора Абрамова «Мамониха»… Юноша принялся торопливо расхаживать взад-вперёд по протоптанной тропке вдоль деревенской улицы, отыскивая взглядом бани: собственно, то, ради чего он проделал этот путь. Впечатлённому недавним рассказом студенту не терпелось заглянуть в какую-нибудь старую баню, но почему-то ни одной не попадалось в его поле зрения. Парень ходил, искал, приглядывался, но бань нигде не было видно… Это обстоятельство показалось ему довольно странным, но вскоре он решил, что строения просто сгнили, либо перевезены прежними хозяевами на новые места.

Костя поглядывал на часы, уже начиная волноваться: надо успеть к переправе, чтобы попасть на автобус, но Юля с Федей не торопились. Девушке не терпелось запечатлеть Фёдора с разных точек в антураже подлинной крестьянской избы.

Их неторопливость начинала раздражать Константина. Он уже хотел было обратиться к наконец появившейся Юле с ядовитым замечанием, выплеснуть своё негодование, но только собрался высказать заготовленную фразу, как вдруг осёкся, заглянув ей в глаза, и в этот момент гримаса исказила его лицо: в её глазах он увидел нечто странное и ужасающее – туман и пустоту; они были как будто затянуты бельмами, и сквозь туман Костя уловил насмешку. Он остолбенел, голова закружилась… Она приблизилась к нему вплотную: сейчас на него бросится, как рысь, прыгнет на грудь, вопьётся когтями в белую мякоть тела и оставит наполняющиеся кровью борозды.

«Надо отсюда мотать», – пронеслось в голове; он, защищаясь, поднял руку и хотел было отпрыгнуть, но в следующий момент ощутил тёплую ладонь девушки на своём плече.

– Что с тобой? – участливо спросила она, заглядывая ему в лицо.

И тут же видение мигом исчезло. «Совсем, что ли, я с ума схожу?..» – испугался Костя.

– Нет, ничего. Перегрелся, видимо, на солнце, – поспешно ответил он.

– Отойдём в тень, сюда, под эти кедры. Их, наверное, специально высадили… Какая роскошная крона, видишь?! Краски не взяла. Вот ведь! – сокрушалась Юля.

– Слушай, какие краски?! Пора бы отсюда двигать.

– Ну да, сейчас пойдём. Позови-ка Фёдора. Где он, где он? – и вновь в интонации Юли Косте послышалась ирония, но он тут же укорил себя за мнительность.

Федя не отзывался. Ребята звали его, бегали по протоптанной, служившей когда-то деревенской улицей тропинке, искали в траве – мальчика нигде не было.

– Может, спустимся к реке? – предложила взволнованно Юля.

– Давай спустимся.

Напролом сквозь бурьян они пробирались к обрыву. Шедший впереди Костя поцарапал лицо и больно поранил ногу, наступив на ржавый гвоздь. Достигнув наконец воды, ребята убедились в напрасности своего предприятия: и здесь не было Феди, не было даже следов. Трава нигде не примята, не говоря уже о проторённой тропке. Как он иначе смог бы сюда добраться? Они даже не подумали об этом, пока преодолевали многолетние заросли. Ребята остановились, промыли рану. Костя наблюдал, как кровянистое облачко растворялось в прозрачной воде. Юля предложила перевязать ему ногу своим носовым платком, но узел никак не хотел завязываться: то ли мокрые пальцы скользили, то ли сказывалось волнение… Они вернулись к деревне и здесь, чуть в отдалении от растущих кедров, увидели ещё одно дерево и под ним – маленькую детскую фигурку.

– Федя! – закричали они хором, не сговариваясь. Но Федя не отвечал.

– Федя! – громко и встревоженно позвал Костя пацанёнка и двинулся к нему.

В двух шагах от того места на центральной деревенской улице, где они долго топтались, напротив старого дома, к дереву вела только что проложенная в траве тропинка.

Как её можно было не заметить? Тут Федя обернулся и побежал навстречу своим спутникам.

– Федя, мы тебя ищем, а ты что же делаешь?! – закричал Костя рассерженно.

– Нельзя так делать, когда идут вместе, – строго, но жалобно добавила Юля с оттенком назидания. – Ты же умный мальчик.

Но Федя с горящими глазами бросился к ней.

– Дай… дайте фотоаппарат, – возбуждённо заговорил он.

– У меня кончилась плёнка. Ты ведь знаешь, – сказала Юля.

– Доверьте мне! Я умею! Скорее, дайте, прошу вас, – мне очень надо, – повторял он как заворожённый.

Девушка не двигалась с места.

Тогда Федя подпрыгнул и хотел было снять с её плеча висевший на ремешке «Зенит».

– Я знаю, ты умеешь, – удивлённая Юля сняла фотоаппарат и протянула мальчику. – Я ведь тебе давала снимать, просто кончилась плёнка.

– У меня тоже, – поймав его вопросительный возбуждённый взгляд, сказал Костя. Оставшиеся два кадра он отщёлкал ещё по дороге в Смутово.

– Нет кадров? Не может быть, – забормотал Федя, вцепившись в фотоаппарат.

– Федя, что ты хочешь сфотографировать? Пойдём вместе, – Костя осторожно взял мальчика за плечи. Но Федя тут же вырвался и побежал к дереву. Костя и Юля последовали за ним.

Сухое окаменевшее дерево одиноко стояло среди густой высокой травы за домом. Оно изрядно напоминало человеческую фигуру. Издали сходство было столь велико, что его можно было принять за человека. Убежавший вперёд Федя отчаянно нажимал кнопку фотоаппарата.

– Что это за дерево? – спросил Костя. Он не мог определить, хотя уже неплохо разбирался в видах деревьев.