Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган

class="p1">– Мы с нетерпением ждем тебя, – сказала я.

– Пожалуйста, не дави на меня, я делаю все, что ты пожелаешь, и не жалуюсь.

Фактически это было правдой, и именно об этом я его всегда просила. Чего я не сказала – но почувствовала, и что он, вероятно, понял – так это то, что я как раз не ждала от него жалоб, я ждала от него хотя бы намека на готовность. Впрочем, в этот момент надо было радоваться даже его вздоху. У меня так и чесался язык сказать это, когда краем глаза я заметила Мэтта.

– Мне нужно идти, – сказала я Санджею.

– На дорогах сейчас, возможно, пробки. Мне потребуется не меньше десяти минут, чтобы доехать туда.

– Нет проблем. Спасибо.

Широкие ступени лестницы в доме Суит были сделаны из блестящих досок твердой древесины, закрепленных на раме из нержавеющей стали. Зазор между ступенями был довольно широким, так что маленький ребенок мог легко проскользнуть сквозь него, лестница была «прелестной и смертоносной», извиняясь, сказала Дженни в одно из моих первых посещений ее дома. Они с Мэттом собирались переделать ее, когда обзаведутся вторым ребенком, но с тех пор прошло много лет.

Мэтт стоял на верху лестницы. Выражение его лица мгновенно напомнило мне пустой взгляд Майлза, когда он во сне по ошибке отправлялся в угол моей спальни и писал там.

– Ты в порядке? – спросила я. Глупо, ясно было, что нет.

– Нет. – Он вытянул руку с телефоном в мою сторону. Я услышала, что на другом конце кто-то говорит, хотя не могла разобрать, что именно.

От напряженного внимания волоски у меня на затылке встали дыбом.

– Что это?

– Это… Дженни.

«Молчать, – подумала я. – Не допускай, чтобы из твоего милого ротика вылетело хотя бы слово. Подожди еще минутку, пока жизнь, в которой ты уверена, прекрасна». Однако же я сказала:

– Что с ней?

Мэтт не спускал с меня глаз, но при этом смотрел сквозь меня.

– Я думаю, она мертва.

Глава 4

Но как не вовремя умерла Дженни.

Это была ужасная мысль – одна из тех эгоистичных, чрезмерно рациональных мыслей, которые всплывают на поверхность прежде, чем ты позволяешь себе смириться с тем, что все изменилось, и такие банальные вещи, как пространство и время, больше не имеют значения. Тем не менее эта мысль первой возникла у меня в голове, когда я бросилась к Мэтту.

Он стоял неподвижно, потом, отдав мне телефон, сел на верхнюю ступеньку.

Коридор на втором этаже выглядел так же, как всегда: шероховатые серые стены, украшенные россыпью любительских и профессиональных фотографий в рамках, широкие, блестящие половицы из красного дерева, застеленные персидским ковром, стоимость которого, вероятно, вдвое превышала наш страховой платеж по ипотеке. Крови нигде не было, только беспорядок, отметила я, хотя сердце по-прежнему стремилось выскочить у меня из груди: мертва-мертва, мертва-мертва, мертва-мертва.

Поднеся телефон к уху, я услышала голос, который говорил: «Сэр? Сэр, вы меня слышите?» Гостевая спальня слева от меня была пуста. В комнате Сесили, находившейся сразу за ней, тоже было пусто.

– Это Пенелопа Руиз-Кар, – тихо сказала я в трубку. – Я…

«Я ищу свою подругу, которая, возможно, жива, а возможно, нет».

– Вы можете сказать, где вы находитесь? – спросила женщина, ответившая на звонок Мэтта в службу спасения.

Я на одном дыхании выпалила адрес Дженни.

– Мадам, вы находитесь в безопасном месте? – спросила женщина.

Я?

– Думаю, что да.

– Не кажется ли вам, что в дом пробрался злоумышленник?

Эту возможность я не рассматривала. Если так, то Мэтт вел бы себя иначе… разве нет?

– Не знаю. Я почти уверена, что нет.

– Мадам, я дам вам совет, которому вы и все, кто находится в доме, должны следовать, пока будете дожидаться приезда полиции и сотрудников экстренных служб.

– Хорошо, – сказала я, направляясь в спальню Дженни.

Комната задумывалась так, что в ней вы должны были чувствовать себя как в святилище, по крайней мере, самого последнего образца – Дженни переделывала ее убранство дважды с тех пор, как они с Мэттом переехали сюда, и всякий раз для того, чтобы разместить снимки на своем веб-сайте. В последний заход она выкрасила стены в светло-серый цвет и заменила тяжелые бархатные гардины на занавески из светлого хлопка и римские шторы. Ее огромная кровать была морем из белого постельного белья, и повсюду были растения – на полу в керамических горшках стояли высокие смоковницы с резными листьями, перед окнами из изящных стеклянных пузырей свисали эпифиты, на шкафах красовались орхидеи в кашпо, покрытых матовой глазурью. Как говорила Дженни, Мэтту казалось, будто каждую ночь он засыпает в тропическом лесу. Я никогда не могла уяснить, нравилось ему это или нет.

Как ни смотри, на кровати, как и вообще в комнате, Дженни не было. Собравшись с духом, я открыла дверь ванной комнаты, но в ванне на львиных лапах Дженни тоже не было, как и в просторной душевой кабине.

Женщина в телефоне все еще продолжала говорить, но я больше не слушала ее. «Ее кабинет», – вдруг подумала я.

Я нашла Дженни сидящей – вернее, развалившейся – в кресле кремового цвета в углу комнаты. Изящно раскинув руки и вытянув ноги с босыми ступнями, она была похожа на танцовщицу. Кресло стояло у окна, и последние лучи солнца отбрасывали странные тени на ее лицо, которое было…

Телефон выскользнул из моих рук и с глухим стуком упал на ковер.

С ее лицом было что-то не так. Кожа на скулах обмякла, а глаза, хотя и были закрыты, как будто смотрели в разные стороны. Губы были не ярко-розовыми, как обычно, а такими бледными, что почти сливались с кожей, рот был широко открыт, «очень широко, – подумала я, – слишком широко». Нижняя губа была чем-то испачкана – едой или, может быть, рвотой. Как ни старалась она защититься от вредоносного воздействия солнца, в середине июня ее кожа уже была покрыта золотисто-коричневым загаром, но сейчас ее руки и ноги были как будто замазаны белой шпатлевкой.

Что еще хуже, ее грудь не двигалась. И, поднеся руку к ее рту, я не смогла ощутить даже малейшей струйки воздуха.

«Но она не выглядит мертвой», – пришла мне в голову абсурдная мысль, ведь, по правде сказать, я никогда прежде не видела мертвецов, разве что на похоронах. Если бы она умерла, ее глаза были бы широко открыты… разве не так? Наверное, она задремала. Может быть, потеряла сознание.

– Дженни, – тихо позвала я, словно пытаясь тихонько разбудить ее. – Дженни! – повторила я,