Рыцарь без позывного III - Бебель

Вот же угораздило в такой жопе и с таким контингентом оказаться...

Диверсия. Натуральная диверсионная операция. Ну, или как бы сказал замполит, «террористическая». Ибо он очень умный и ему точно известно, что «когда мы их», то диверсия, а когда «они нас», то терроризм. Ну да не в терминах суть.

Яд кто-то сыпанул. Или, скорее, налил. Причем, совсем недавно — отрава не успела как следует раствориться и пропитать содержимое бочек полностью, сосредотачиваясь внизу.

Дезертиров сгубила собственная жадность и примитивная хитрость. Подворовывая и приторговывая, они, еще не позабыв, как мерзли и голодали в лесах, втихомолку хомячили казенные припасы на зиму. Поди, этим вечером, они очень удивлялись, чего это у мяса привкус какой-то не такой. Грешили на жилистого рогача или испорченные специи. И даже не подозревали, что жуют собственную смерть.

Судя по количеству гноя и состоянию внутренних органов у погибших, они получили конкретный передоз. И такое явно не предполагалось. Неизвестные диверсанты перехитрили сами себя, наивно полагая, что если уж «тупые отморозки» и будут воровать из бочек, то станут делать это сверху, а не снизу. Увы, «конелюбы» оказались похитрее. Хитрее и куда как слабее. Северяне-то тоже из этих бочек ели. Но сверху и их бледные тела не были измождены полумесяцем скитаний по зимним лесам.

Готов поспорить, яд не должен приводить к немедленной смерти. Стопудово он предназначен для планомерного подтачивания организма. Медленно насыщать тела токсинами, чтобы северяне ничего не заподозрили, прежде чем стало слишком поздно.

А что? Звучит логично... Холодная зима, отрезанность от мира, и единственный источник еды бесповоротно отравлен. Сначала погибли бы самые слабые, и это списалось бы на обычные болезни и холод. А уж потом...

— Погоди... Ты хочешь сказать... — сотник окинул дрожащей ладонью нагромождения бочек. — Они все отравлены?! Прямо с мешками вместе?! Как?! Кто?!

— А я почем знаю? Это твой склад, твоя ответственность, твои люди!

Сотник скрипнул челюстью, явно подсказывая, кто из нас двоих придумал брать дезертиров в стражу. Твою-то мать...

— Но они же закупорены? Не могут же все оказаться отравлены?

— Наверное, нет, не все. Но часть точно с сюрпризом.

— И как выяснить? Ну, какая съедобная, а от какой нутро чернеет?

— У меня что, лаборатория в кармане или диплом микробиолога?! Почем я знаю?! — пнув очередную бочку, я едва не поскользнулся на водопаде из сушеной рыбы. — Никак. Все сжигать нужно.

— Сжигать?!

— И подальше от города! Не на поле, где рогачи летом пасутся и уж тем более не на улицах! В карьере, где жгучелист растет. Сжечь и закопать к чертовой матери, чтобы не дай бог никто и кусочка не утащил.

— А жрать-то что?

Вопрос на миллион, блин.

Сваливая из города после резни на празднике, беженцы забрали с собой все, что к полу не прибито. Осаждающие тоже не особо много с собой припасов приперли да и то, половина из них уже сожрана празднующими победу горожанами, а вторая находится на этом же складе.

Деревни разорены и из их амбаров уже ничего не достать. Из-за снега провести хоть сколь крупный караван не представляется возможным. Более-менее серьезные запасы есть только у салона и гильдии. И то — их хватит от силы на месяц. Это еще если Эмбер расщедрится, а она та еще жмотяра.

А зима только началась...

— Короче... — я взял с пояса великана бурдюк и как следует приложился. — Пока ничего не трогай. Незаметно все это говно не сжечь, а паника в городе нафиг не нужна. Охрану склада усиль — не дай бог кто-нибудь хоть бочку сопрет. Пошли своих пройтись по домам под предлогом проверки на пожарную безопасность. Особенно — по заброшенным, где сироты тусуются. По-любому кто-нибудь еще траванулся. Не хватало, чтобы крысы эпидемию разнесли.

— А мужиков-то чем кормить?

— Титькой своей! Не даром, такие здоровые вымахали... В салон со мной несколько человек пошли — отгружу вам, чем богат. Только в темпе давайте! Мне с рассветом еще до замка дойти нужно!

Надо бы успеть, прежде чем Грисби вернется. Уж синевласка-то по закромам поскребет. Надеюсь.

— Погоди... — густые брови задумчиво нахмурились. — Монетки-то ведь южные, да? И их много? А если это Грисби затеял? Если это он дезертиров нанял, чтобы запасы потравить да город занять, как мы все перемрем?! Гнилое семя, так это же ты этих конелюбов ко мне привел! Так он и тебя купил, получается? — глаза великана широко распахнулись во вспышке внезапного осознания. — Ах ты сучий сын...

Хватаясь за рукоять меча, он пятился от меня, пока не запнулся об одну и бочек. Поглядев, как великан с треском и матом пытается вытащить застрявший зад из проломленных досок, я нехотя протянул ему руку

В одном этот придурок прав — вся эта ситуация сильно напоминает приколы стюарда. Правда, в этот раз, похоже, все по настоящему. И, что самое хреновое, я понятия не имею, кто виноват, и что делать.

Впрочем, а когда было иначе-то?

Глава 4: Предложение, от которого нельзя отказаться.

Отражаясь от девственно чистого снега, утреннее солнце беспощадно насиловало мои сонные глаза. Отчаянно жмурясь и меся берцами утоптанный снег, я едва не врезался в угрюмого гвардейца, что стоял на карауле у ворот замка.

— Даже не начинай блеять, сброд! Колись, как на духу, ты с «серых»?! Али примешься сочинять про «заплутавшего охотника»?!

Широкоплечий усач потянулся к ножнам, явно намереваясь задержать мутного незнакомца, пришедшего к замку, но тут в его глазах мелькнуло узнавание:

— Ох, виноват, сир! Простите, что не признал вас сразу, сир! — нервно закивал боец, уступая мне дорогу. — Рад видеть вас в здравии, сир!

Блин, надо бы и правда герб завести, а то так и будут за наемника принимать. Впрочем, «сиркать» тоже задолбали.

Пройдя через сожженные деревянные ворота и миновав непривычно пустой курятник, я понял, что бесповоротно опоздал — долбаный Грисби уже вернулся. И, судя по похмельным рожам солдат на стенах и усталому виду тягловых лошадей в конюшне, прибыли они только вчера.

Топот копыт и блеск кавалерийский копий напомнили, что замок это прежде всего военный гарнизон, а уже потом принцессы в башнях и жирные лорды в чертогах.

На очищенной от снега и льда площадке, по импровизированной полосе препятствий дюжина всадников водила замысловатые карусели. Пускали своих лошадей по «лабиринту» из бочек,