Декстер в деле - Джеффри Линдсей

— Тот, кто в тени, — откликнулся Коди, и Эстор кивнула.

Я испытал прилив почти мистического изумления. Они уже знали про Того, кто в тени (так они называли Темного Пассажира). Он был у них внутри, точно так же как и во мне, и они настолько хорошо чувствовали его присутствие, что дали ему имя. В этот проникновенный момент настоящего родства душ я окончательно уверился, что поступаю правильно, что эти дети — мои и Пассажира, и меня буквально затопила волна понимания: нас связывают узы прочнее, чем кровь.

Я больше не одинок. И теперь у меня появилась огромная и чудесная ответственность за этих двоих: я должен наставить их на Путь Гарри, обучить порядку и безопасности. Какой восхитительный миг! В воздухе вдруг будто заиграла музыка…

Прекрасное получилось бы завершение для сложного и суматошного дня. Истинно так, если бы только в этом огромном враждебном мире существовала хоть какая-то справедливость! Мы бы весь вечер резвились во дворе, скрепляя родственную связь, делясь волшебными секретами, а потом неспешно поужинали бы вкуснейшей курицей по французскому рецепту и американской пиццей.

Но разумеется, никакой справедливости в этом мире не бывает. Слишком часто мне в последнее время кажется, что все же мы у жизни нелюбимые пасынки. Чего и удивляться: едва я протянул руки детям, как из кармана у меня раздалась трель мобильника.

— Руки в ноги и дуй сюда, — потребовала Дебора, даже не поздоровавшись.

— Конечно, — согласился я. — Руки-ноги к тебе, а остальная часть меня пусть остается дома ужинать.

— Очень смешно, — невесело откликнулась она. — Только мне сейчас не до смеха — тут снова труп, такой, что обхохочешься.

Пассажир с любопытством мурлыкнул; волосы у меня на загривке чуть вздыбились.

— Еще один? Вроде тех трех утренних?

— Именно это я тебе и твержу! — И Дебора отключилась.

— Гав-гав-гав-гав, — передразнил я сестру, убирая телефон.

Коди и Эстор одинаково расстроенно смотрели на меня.

— Сержант Дебби позвонила, да? — спросила Эстор. — Тебя вызывают на работу.

— Верно, — признал я.

— Мама разозлится, — сказала девочка, и я внезапно понял, насколько это справедливо.

Рита все еще грохотала чем-то на кухне, то и дело ойкая. Вряд ли я могу считаться специалистом по человеческим ожиданиям, но даже я понимал, как расстроится жена, если я уеду, не попробовав такой старательно и болезненно приготовляемый ужин.

— Вот теперь я точно «кыш!», — пробормотал я и направился в дом, придумывая, что говорить.

Я сомневался, туда ли еду, пока не доехал до места — совершенно неправдоподобного места преступления. Догадаться можно было только по желтой ленте полицейского ограждения, вспышкам патрульных мигалок в сумеречном свете и растущей толпе зевак. В ресторане «Крабы Джо» почти всегда многолюдно, круглый год, но сегодня публика толпилась здесь по другому поводу, люди собрались не ради крабов. Этим вечером толпа жаждала другой пищи — блюда, которое Джо скорее всего предпочел бы вычеркнуть из своего меню.

Я припарковал машину и пошел вслед за полицейскими в форме на задворки ресторана, к служебному входу, туда, где, прислоненный спиной к стене, сидел сегодняшний фирменный десерт. Нечто внутри меня зашипело от смеха еще до того, как я хоть что-нибудь разглядел, но вблизи, в свете прожекторов нашей передвижной криминалистической лаборатории, зрелище и впрямь заслуживало одобрительной улыбки.

На ноги трупу напялили этакие черные кожаные туфли — знаете, без каблуков? Еще на нем были очень красивые шорты в курортном стиле, приятного клюквенного цвета, и шелковая голубая рубашка с серебристым орнаментом из пальмовых листьев. Рубашку распахнули на груди, обнажив вскрытую и опустошенную грудную клетку. Возникшую полость заполнили льдом, бутылками пива и какими-то штучками, которые при ближайшем рассмотрении оказались полуфабрикатными креветочными коктейлями из магазина. В правой руке труп стиснул пачку бумажных денег от игры «Монополия», а на лицо была приклеена уже знакомая мне пластиковая маска для ныряния.

Поодаль от двери скрючился на корточках Винс Мацуока, аккуратными и точными движениями смахивая частицы пыли со стены. Я подошел к коллеге и спросил:

— Ну как, нам сегодня повезет?

Он фыркнул.

— Только если позволят взять это пиво! Видишь, какое холодное, а?

— Почему ты так думаешь?

Он кивнул в сторону трупа.

— Новые бутылки — наклейки на них синеют, если пиво достаточно охладилось, — объяснил Винс, утирая пот со лба. — Какая жара! Вот бы по пивку сейчас…

— Ну, — поддержал я, разглядывая немыслимые туфли на трупе. — А потом танцевать…

— Серьезно? — обрадовался Винс. — Правда, давай потом сходим? Когда закончим тут.

— Нет, — отказался я. — А где Дебора?

Он кивнул налево.

— Там. Разговаривает с женщиной, которая нашла тело.

Я пошел туда, где Дебора допрашивала истеричную латиноамериканку. Женщина рыдала, спрятав лицо в ладони, и одновременно мотала головой — довольно сложная комбинация. Женщина справлялась, однако Дебору такая изумительная координация движений не особенно впечатляла.

— Арабель! — настаивала Дебс. — Арабель, пожалуйста, послушайте меня!

Но Арабель ничего не слушала, а у моей сестрицы голос был такой сердитый и властный, что вряд ли она могла бы хоть кого-нибудь уговорить — в особенности женщину, будто специально подобранную на роль иностранной уборщицы без вида на жительство и разрешения на работу. Дебора сердито сверкнула на меня глазами, словно это из-за меня Арабель ее боялась. И я решил помочь.

Не то чтобы я считал Дебс некомпетентной — свою работу она знает! (В конце концов, это у нее в крови.) Да и в мой сумрачный разум никогда не залетала мысль типа «понять — значит простить», особенно применительно ко мне. Скорее наоборот. Но Арабель явно нисколечко не радовалась своему открытию и была на грани истерики. К счастью для Дикого Демона Декстера, для того чтобы разговаривать с истеричными людьми (равно как и для большинства обычных ситуаций межличностного общения), не требуется особенной эмпатии. Все дело в технике, ведь это ремесло, а не искусство, а значит, задача вполне по силам тому, кто подражал человеческому поведению. Тут кивнуть, там улыбнуться, сделать вид, что внимательно слушаешь, — все это я отрепетировал давным-давно.

— Арабель, — начал я успокаивающим тоном с довольно узнаваемым латиноамериканским акцентом.

Женщина на минуту прекратила мотать головой.

— Arabelle, necesitamos descubrir este monstruo[18]. — Я взглянул на Дебс и добавил: — Убийца ведь настоящий монстр, да?