Флирт - моя стихия! - Никола Марш

— Не думала, что вы настолько критически к этому отнесетесь, босс. А ведь вам так идет этот титул. Как мне показалось, в вас самой природой заложена страсть к наставничеству и назиданию, — очень нежным голоском проговорила она, склонив светловолосую головку набок.

— Вы очень смелая девушка, Бет, — сказал молодой директор музея.

Бетани, не отрывая от него взгляда, поднесла к губам перевернутый конус бокала с мартини, сделала маленький глоток и слизнула розовым язычком капли вина с алых губ.

— Вы еще смелее, чем мне казалось, — добавил он, когда ее колено легонько коснулось его ноги. — Не хотелось бы напоминать, что мы знакомы менее суток, а также и то, что я ваш босс.

— И, вероятно, поэтому вы пригласили меня выпить, — напомнила ему Бетани Уокер.

— Вы озадачиваете меня, Бет, — объявил он. — Расскажите о себе, поведайте о чем-то таком, чего я не вычитал в вашем резюме. Дайте хоть какой-то намек для понимания, что вы за существо.

Бетани отставила бокал и плавно провела кончиком указательного пальца по тонкой его ножке.

— Существо, которое коллекционирует винтажные грелочки, — прощебетала она.

— Что?! — изумился Эйдан во весь голос.

— Старинные грелки из фарфора, — пояснила Бета ни.

— Вы меня разыгрываете? — нахмурился мужчина.

— Вовсе нет. Я говорю вам чистую правду, Эйдан,

— В таком случае расскажите мне об этом поподробнее, Бет.

Они заказали по второму кругу.

Это был типичный вечер первого свидания симпатичных друг другу людей. Лана бы этого не одобрила. Но Бета ни было уже не унять. Эйдан тоже, похоже, решил не вспоминать о принципах служебной иерархии.

Он оказался благодарным слушателем. Бетани не заметила, как уже излагала ему о своих самых драгоценных трофеях.

—…Итак, они датируются главным образом концом девятнадцатого века. Конечно, если говорить о грелках вообще, об их функциональном назначении, то фарфоровые никак нельзя назвать практичными. Но для коллекционера редкость, своеобразие, причудливость предмета, пожалуй, являются основными побудительными критериями собирательства. Мои любимые экземпляры — это бутыли цилиндрической формы, изготовленные в Лондоне на мануфактуре «Ламбет Потери». Далее я бы назвала терракотовую керамическую грелку, выполненную в форме медицинского саквояжа «гладстон», также английскую. Есть еще грелка, по форме напоминающая подушку…

Рассказывая о таком странном предмете, как фарфоровая или глиняная грелка, Бетани Уокер использовала все доступные ей выразительные средства. Ее голос, жесты, мимика занимали Эйдана куда больше предмета повествования. Он с удовольствием слушал ее, не перебивая, тем более что и сам с раннего детства был знаком со страстью коллекционирования.

— Признайтесь, что не рассчитывали на такой пространный ответ, — сказала Бетани в заключение.

— Я вообще предположить не мог, что у человека может быть именно такое увлечение, Бет, поэтому все, что вы сказали, весьма познавательно. Если есть желание, можете продолжать. Только имейте в виду, что чем дольше вы говорите о своих грелках, тем больше мне хочется видеть их своими глазами, — предупредил ее мужчина.

Бетани рассмеялась, красиво запрокинув голову. По крайней мере у этого мужчины был конкретный план.

Конечно, Эйдан проверял ее.

— Ну уж нет, на сегодня достаточно, профессор! — проговорила она, отсмеявшись и сделав воспрещающий жест рукой. — Поговорим лучше о вас, — предложила она.

— Нечего рассказывать. Археолог, а с некоторых пор еще и директор музея.

— Как вы им стали? — спросила его Бетани.

— Естественным путем. Однажды пошел по стопам своего отца, так до сих пор не могу остановиться, — пошутил он. — Вам ведь, надеюсь, известно, что до последнего времени директором музея был не кто иной, как Эйбрахам Восс, мой отец.

— Да, конечно, мне об этом известно. Я даже знакома с ним лично. Лана, моя кузина, представила меня ему однажды, — широко улыбнувшись, проговорила Бетани Уокер.

— Верно, — спохватился Эйдан, вспомнив свой недавний телефонный разговор с отцом. Не соотносилась эта непосредственная блондинка с миром ученых-археологов. — Однако это еще не окончательное решение попечительского совета. Я, что называется, на испытательном сроке.

— Собственно, как и я, — ввернула Бетани.

— Да, мы оба, — с удовольствием согласился молодой директор. — Должно пройти время, прежде чем я сам для себя решу, чем заниматься дальше. Я настолько привык к постоянным разъездам, с детства, можно сказать, что плохо представляю себя из года в год крепко сидящим в директорском кресле. Хотя, кто знает, может статься, что мне это и понравится. А вы, Бет, вам приходилось выезжать за границу? — полюбопытствовал Эйдан Восс.

— Опять мы обо мне, — покачала головой Бетани Уокер. — Да выезжала, но в основном не далеко. Тасмания, Новая Зеландия… На мой взгляд, значение путешествий в наше время очень переоценивается. Ведь в туристической поездке ты вряд ли откроешь для себя что-то, чего не обнаружили до тебя другие и не описали это в огромном множестве путеводителей и справочников. Для того чтобы выносить из этих поездок новое, необходимо быть профессиональным исследователем, таким, как вы, Эйдан, например.

— Не могу с вами не согласиться, Бет, — кивнул он, глядя пристально своим особым серебристым взглядом.

— Какое место ваше самое любимое? — вдруг оживившись, спросила его Бетани.

— Рио-де-Жанейро, — не задумываясь, ответил Эйдан.

Девушка, вопросительно посмотрела на него, требуя пояснений.

— Огромный, просторный, разный, не похожий ни на один другой город мира, феерический, непредсказуемый, очень уютный, если не позволять местным ловкачам обвести тебя вокруг пальца.

— Никогда прежде не думала о Рио таким образом. Для меня это только город карнавалов и самбы, — призналась Бет, спрятав за ухо светлую прядку.

— Я вас заинтриговал? У вас появилось желание посетить его? — хитро спросил Эйдан.

— Вполне может статься, — покивала она в ответ. — Я такую возможность для себя не исключаю. Разве что не отказалась бы от хорошего гида, — заметила девушка, пристально глядя на собеседника: — Расскажите мне, Эйдан, про самые глубокие ваши раскопки, — полушепотом попросила она.

— Самые глубокие? — рассмеялся мужчина.

— Да, — кивнула она и подвинулась ближе. И, невзирая на то что Эйдан весь мгновенно напрягся, чуть ли не отшатнулся от нее, Бетани все же поцеловала своего спутника в губы.

Подчиняясь импульсу, она понятия не имела, что творит. В эту секунду ее больше интересовало, как Эйдан отреагирует на этот поступок. Оказалось, что его очень легко сбить с толку, несмотря на то что еще некоторое время назад в своем директорском кабинете он казался ей несокрушимым как скала, уверенным в своих силах и мужской привлекательности человеком.