Маги, ведьмы, чернокнижники - Аня Сокол

— Я сидела здесь, — повторила я. — А что?

Ответить парень не успел. По лестнице загрохотали тяжелые шаги.

— Почтенная, откройте. — Кто-то сильно, не иначе как сапогом, постучал в дверь.

Мы молчали. Стук повторился.

— Ломай, робя. Там она, убивица, затаилась.

Много ли ума надо, чтобы ломиться к стриге, только что убившей человека? И ведьма хороша, сидит и ждет торжественных проводов к костру. В общем, мы нашли друг друга.

Взгляд метнулся к окну. Успеем или нет?

— Подождите, — выкрикнул маг и, не давая опомниться, сгреб меня в охапку и бросил на кровать. Тощий с виду парень оказался неожиданно сильным. Вид у меня был слегка напуганный и абсолютно глупый, такой, какой и положено иметь постельной девке. Рион тем временем лихорадочно раздевался, не заботясь о целостности одежды, скидывал тряпки как попало на пол. Взлохматив шевелюру, полуголый маг открыл засов и рывком распахнул дверь.

— Я мало заплатил за покой? — рыкнул он в коридор.

— Просим прошения, — услышала я голос хозяина, который с небольшой заминкой продолжил: — Господин чаровник, ошиблись мы. Нам бы вашу ведьму для разговору надобно, да, видно, комнату спутали.

Меня, понятное дело, сразу определили в ведьмы, а в парне-то как мага распознали? Ранее его так не величали.

— Не спутали, — процедил Рион. — Моя спутница здесь. — Он шагнул назад, освобождая проход.

В комнату ввалились сразу пять человек во главе с гостеприимным Петришем. При виде народных добровольцев я даже смогла улыбнуться, старательно кутаясь в одеяло. У мужиков хватило совести смутиться.

— Итак, — напомнил о себе маг, скрестив руки на тощей груди.

Как по мне, выглядел он скорее смешно, чем грозно, но посетителям понравилось. Половину воинственности они растеряли.

— Беда у нас, господин чаровник, может, хоть вы разберетесь да народ успокоите, а то там… — Хозяин трактира неопределенно махнул рукой.

Возвращаться к народу ни с чем трактирщику не хотелось. Не плененная ведьма, так хоть свободный маг.

Не задав ни единого вопроса, Рион оделся и с неясными намерениями шагнул к кровати. Полезет целоваться, укушу. Потом, конечно, пожалею, но вряд ли сдержусь. Мысли настолько ясно отразились на моем лице, что парень все понял, потрепал по щеке, словно скотину, и ласково изрек:

— Не скучай.

Я нервно закашлялась. Не буду, обещаю.

Утро было серым и неправильным. Мне случалось просыпаться в разных местах: в лесу от волчьего воя; от ведра колодезной воды, выплеснутой в лицо в сенях у Верея, где я умудрилась задремать после бессонной ночи, когда мы выхаживали захворавшую Ксанку; в чужом доме от визга служанок, куда бабушку вызвали накануне. Но это утро… Оно выделялось даже среди таких же тревожных и неприятных. Нет, меня не обливали, не орали, скорее наоборот, обошли стороной, не грохнув кулаком по двери и не повелев спускаться к завтраку. Я проснулась сама и сразу поняла, что все будет неправильно. Можно назвать это предчувствием или просто плохим настроением — когда видишь нехорошее в каждой мелочи, даже в луче солнца, который скользнул по подушке и тут же исчез.

Поднос с грязными тарелками, на которых засохли остатки еды, все еще украшал комнату. Там я его и оставила, спускаясь на завтрак, благо в столь раннее время зал оказался почти пуст. Только в углу что-то пили двое охотников, кажется, пили с вечера, какой-то бродяга спал прямо на лавке да Рион бодро разделывался с яичницей.

Сидя за столом напротив чаровника, я вяло размазывала поданную трактирщиком кашу по тарелке. Аппетит отсутствовал. Потому что стало ясно, что в Хотьках нам придется задержаться. Нет бы в столице… Хотя бы раз увидеть ее белые стены и высокие шпили. А мы будем бродить среди рассыхающихся изб и косых заборов.

Рион уплетал завтрак за обе щеки. Несмотря на мешки под глазами и бессонную ночь, настроение у парня было преотличным. Он только что рассказал мне, чем помимо Лиски занимался этой ночью.

— Я обет дал, — спокойным тоном, словно о погоде за окном, сказал Рион, а я замерла, не донеся очередную ложку до рта.

Об обетах я слышала. Бабушка в свое время рассказала немало сказок о великих магах, спасавших целые города от моровых поветрий, о могучих артефакторах и злодейских зеркальных чаровниках, о магии, о битвах, о добре и об обетах. Даст какой-нибудь Меневель Светлый клятву защищать город и сидит в нем до старости, вражеские атаки отражает, а они, понятное дело, следуют одна за другой. Темные силы знают, где сидит светлый, и лезут, словно им медом намазано, нет бы взять по-тихому соседний городок.

Я вздохнула: на самом деле все детство мечтала, чтобы какой-нибудь Вереск Чистый, давший обет найти дочь, увез нас с бабушкой в свой замок. Меня, само собой, враги украли из колыбельки и выбросили в реку. Варианты похищения каждый день менялись — то темные силы, то подкупленная нянька, то мачеха. Сказать, куда делась мать, я в силу скудности фантазии не могла, но мечтать продолжала. И как бы обзавидовались все в Солодках — и Ксанка, дразнившая меня за худобу цаплей, и Котька, отобравший туесок с малиной. Ух, как бы они пожалели, если бы отец — действительный маг — приехал за мной! В том, что это должно вот-вот произойти, я нисколько не сомневалась, ибо давший обет не мог его нарушить, если хотел жить, конечно.

— Тебе сказать, кто ты? — спросила я, опуская ложку. — Или сам догадаешься?

— Не утруждайся, — в тон мне ответил парень. — Вот и делай после этого добрые дела. Припомни, не к тебе ли недавно мужики ломились? На костер захотела?

— Меня спасал, значит? Подвиг совершил? — Я отодвинула тарелку. — Я не прекрасная дама и ни о чем не просила.

Легкость, с которой Рион разбрасывался смертельными клятвами, мне не нравилась. Семнадцать лет, а уже верный кандидат в покойники. Да Эол с ним, теперь, выходит, я ему обязана? Как же не люблю быть обязанной, а еще это неловкое чувство неотданного долга.

— Выбор оказался прост, — стиснув зубы, пояснил парень. — Либо убивца ищут они, а ты знаешь, кого они найдут и казнят, либо я. В любом случае преступления надо прекращать, а я маг.

— Ты мальчишка, — фыркнула я. — Они что, спятили? Поверили пацану…

Я смотрела на парня и представляла, как он с подобающе серьезным выражением лица вытягивает руки и с чувством дает обет. Крестьяне внимают. Сцена для баллады о Рионе Придурковатом.

— Я маг! — рявкнул Рион, ложка звякнула о тарелку. — Айка, ты… ты… наглая девка, если бы не сила и твоя бабка, стал бы я… да сам бы удавил!

На нас обернулись — и хозяин, и двое мужчин в куртках охотников, даже спавший на крайней лавке пьяница приоткрыл глаз. Хорошо, что Лиски не было, заменявшая ее в зале пышнотелая разносчица уже успела разбить два стакана — по одному каждый раз, когда проходила мимо нашего стола.