Тайны Женской академии - Рада Мэй

скрывая потрясения, уставилась на появившегося непонятно откуда Бредвигса, запустившего под потолок большой яркий пульсар в качестве источника дополнительного освещения.

Он обвёл нашу странную компанию нечитаемым взглядом, остановил его на храмовнике и, вскинув брови, с ядовитой иронией в голосе произнёс:

— О, эйр Габас! Какая встреча! Насколько я помню, вы обучаетесь на боевом факультете, но, признаю, одеяние служителя Единого вам к лицу гораздо больше, чем форма королевской академии. Пожалуй, предложу вашему отцу перевести вас в соответствующее учреждение.

Парень побледнел и, махнув рукой в сторону незадачливого жениха, поспешно возразил:

— Не надо, профессор! Это всё он!

Профессор? Ах, да, он же раньше преподавал в королевской академии и, видимо, встретил бывших студентов.

— Опять за старое, эйр Тротвус? — А вот теперь голосом зельевара можно было воду замораживать. Я прямо физически ощутила этот холод и невольно обхватила себя руками за плечи. — С вашим отцом я тоже обязательно поговорю. Поверьте, без последствий ваш поступок не останется.

На Тротвуса его угроза никакого впечатления не произвела. Он нагло ухмыльнулся в лицо бывшему преподавателю и непозволительно нахальным тоном заявил:

— И что он сделает единственному наследнику?

— У меня есть пара соображений на этот счёт, которыми я с ними непременно поделюсь, — мрачно пообещал Бредвигс.

Видимо Рид прочёл в его взгляде всё, что тот недоговорил и перестал хорохориться, замолчав и мрачно уставившись себе под ноги.

— Что всё это значит? — со слезами в голосе потребовала ответа несчастная Тэйса, которая до сих пор, словно в каком-то трансе пребывала.

— Это значит, что ваша свадьба состоится гораздо позже и с кем-то другим, надеюсь, более достойным, — устало ответил Бредвигс.

— Нет, я не верю! — отчаянно затрясла головой подруга и с упрямой надеждой посмотрела на сердито сопевшего Тротвуса. — Ты же не мог так со мной поступить?!

— Хватит ныть, нечего было корчить из себя недотрогу! Сама же мне глазки строила! — огрызнулся «жених», мрачно зыркнув в её сторону. — Сначала вешалась на шею, а потом — до свадьбы ни-ни. С мужчинами так нельзя. Сама виновата!

— Быть мужчиной, не значит вести себя как самец феродрила! — холодно возразил Бредвигс, вызвав у меня нервный смешок, когда воображение нарисовало Тротвуса в образе этого маленького, рыжего пухлого зверька с длинными ушами и коротким хвостом. Феродрилы отличались большой любовью к процессу… хм… зачатия потомства, так что сравнение было довольно метким.

А вот Рид его не оценил, презрительно поморщился и, смерив профессора сердитым взглядом, сухо буркнул:

— Я сам отцу расскажу.

— Негодяй! — всхлипнула вышедшая из очередного ступора Тэйса. Ресницы девушки задрожали, по щекам потекли слёзы, но она закусила губу, стараясь не давать волю эмоциям, и отвернулась,

Почувствовав её состояние, я подошла и молча обняла, чтобы просто поддержать. Подруга сначала резко дёрнулась и попыталась отстраниться, но потом, обняла в ответ и, не выдержав напряжения, всё же заплакала.

— Хорошо, дам вам такой шанс. Едете домой и сами рассказываете обо всём главам рода, — милостиво кивнул профессор в ответ на заявление Тротвуса. — А утром их навещу я. Врать и хитрить не советую. Кстати, на чём вы сюда добирались?

— У меня экипаж в роще, — неохотно буркнул Рид.

— А у меня лошадь, — тихо отозвался понурый «храмовник». Он явно переживал сильнее Тротвуса. Видимо, не был единственным наследником.

— А вы? — Профессор посмотрел на Тэйсу, которая вяло передёрнула плечами и тихо сказала, что добралась пешком. А ведь до дома её тётушки отсюда неблизко. Тротвус даже не подумал о том, чтобы обеспечить девушке комфортное передвижение. Вот ведь…феродрил!

— Надеюсь, вас двоих лошадь выдержит, экипаж я пока забираю, — заявил профессор парням.

— Но… — попытался было возразить Рид.

— Утром верну, а сейчас мне нужно доставить девушек домой, — отрезал Бредвигс тоном нетерпящим возражений. И их не последовало.

Глава 6

Парень, изображающий храмовника, вызвался сопроводить нас в качестве кучера. Очевидно, пытался задобрить Бредвигса. Плохо же он его знает!

Переодевшись в неприметную одежду, он взобрался на козлы такого же неприметного экипажа, в котором ничего не выдавало принадлежность сиятельному роду Тротвусов, а мы с Тэйсой и профессором устроились внутри.

Подруга продолжала всхлипывать на моём плече практически всю дорогу до своего дома. Только когда экипаж остановился, она немного пришла в себя и принялась умолять Бредвигса ничего не рассказывать тётушке, которая, по её словам, крепко спала и, вероятно, даже не заметила исчезновения подопечной.

— Успокойтесь, я и не собирался беседовать с вашей тётей, но, боюсь, уведомить руководство академии придётся обязательно, — последовал неутешительный ответ.

Мы с Тэйсой испуганно переглянулись. Ведь было предельно ясно, чем это обернётся.

— Но её отчислят! — возмутилась я, впервые за всю эту поездку, посмотрев нашему невольному сопровождающему в глаза. До этого как-то не хотелось, чтобы не увидеть привычного осуждения, и когда кратко вводила его в курс дела, предпочитала смотреть в сторону.

— Не исключено, — кивнул Бредвигс. В его голосе и движениях сквозила усталость. — Решение будет принимать директор.

— Не беспокойся, мы уговорим её этого не делать! — заверила я расстроенную подругу. Она снова всхлипнула, выдавила жалкое подобие улыбки и, попращавшись, вышла. Экипаж тронулся теперь уже в сторону поместья Мистражей.

— Не стоит разбрасываться обещаниями, которые не получится выполнить, — ожидаемо проворчал Бредвигс, разозлив своим равнодушием. Знает ведь, что ей пришлось пережить и никакого сочувствия! Вот как я могла полюбить такую ледышку бесчуственную?! Не иначе проклятие кто-то наслал!

— Это мы ещё посмотрим! — У меня, в самом деле, имелась в запасе парочка убедительных аргументов, которые эйру Доринг точно заинтересуют. — Тэйса не виновата, её обманули, так зачем исключать?

— В свете случившегося с другой вашей однокурсницей, эта ситуация — ещё одно пятно на репутации академии, — спокойно объяснил собеседник.

— Но ведь никто ничего не знает.

— И всё же это большой риск. А вы бы лучше о себе подумали, Биргем, — вдруг сухо сказал профессор и его взгляд наполнился тем самым упомянутым ранее осуждением. — Ваше поведение тоже может очернить как репутацию вашей семьи, так и моей, раз уж вы теперь к ней относитесь. Чем вы думали, отправляясь в столь поздний час неизвестно куда в одиночестве? Почему никому не сказали?

— Кому о таком можно сказать? — Я так удивилась,