Я — твоё солнце - Мари Павленко

икры, брюки — ученики, как и каждое утро, сновали по холлу. Рутина. Ничего особенного.

Они даже понятия не имеют, как им повезло.

— Дебо! — позвала Элоиза. — Дебо, ты всё знала? Поговори со мной, пожалуйста, может, тебя отвести в медпункт?

За её спиной раздался мужской голос:

— Что-то случилось?

Я узнаю этот голос.

— Иди, куда шёл, всё нормально! — отрезала Элоиза.

Но Джамаль не исчезал с поля зрения: он тоже присел посреди холла. Его огромные клыки торчали изо рта, будто антенны. Я прижала колени к груди.

— Дебора… Ты пойдёшь на занятия?

Я покачала головой и разревелась. Всё поплыло перед глазами. Думаю, это и есть причина, по которой мы плачем: мы просто пытаемся исчезнуть из этого жестокого мира. Слёзы смывают лица, людей и защищают нас от реальности и её злодеев.

— Что случилось? Она не готова к истории?

Я решила встретиться лицом к лицу со своими собеседниками и за спиной Джамаля увидела Виктора. Наша компания создала пробку в холле, и все недовольно ворчали.

— Ну надо же, какая драма!

А вот и Таня, сама любезность…

— Так ты из-за истории ревёшь? — спросил Джамаль, не теряя самообладания. — Ты забыла подготовиться к контрольной?

Я спрятала лицо в ладонях.

— Вы совсем дебилы? — напала на них Элоиза. — Она только что видела, как её отец присосался к какой-то бабе!

Повисла многозначительная тишина.

— Я забыла подготовиться к истории, — призналась я, как только прозвенел звонок.

В последний раз из-за своей неспособности трезво думать я схлопотала девять баллов из двадцати, и если так будет продолжаться, завалю экзамены — завалю, завалю! И застряну в Питомнике НАВСЕГДА!

— Пошли отсюда.

Джамаль схватил меня за подмышки и поднял на ноги, которые размякли, как йогурт, — пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, и, конечно, мне в руку тут же вонзилась канцелярская кнопка.

Теорема непрухи.

— Мы о ней позаботимся! — крикнул Джамаль Элоизе, пока я дула на пострадавшую ладонь.

Не успела Элоиза ответить, как появился Эрванн: он пересёк холл, схватил её за талию, пытаясь утащить во двор Питомника, и спросил:

— Что этим придуркам от тебя нужно?

Элоиза резко оттолкнула его.

— Дебо, ты согласна?

Я кивнула.

Поддерживаемая Виктором и Джамалем с двух сторон, я поплыла из Питомника против потока учеников.

Подставив лицо дождю, я смотрела на небо и мокла — удивительно, но мне полегчало. Джамаль с Виктором не возражали и ждали, пока я успокоюсь.

— Это всё вот только что произошло? — серьёзно спросил Виктор.

Я кивнула.

— И где они шли?

Я ткнула пальцем, высматривая исчезнувший голубой зонтик.

— Отлично, тогда мы пойдём в другую сторону. В «Кафе друзей», вот какое совпадение, — решил Виктор, в голосе ни намёка на смех.

— Но вы пропустите философию, — возразила я, еле ворочая языком.

Всё во мне было похоже на конец света: от причёски до голоса морской свинки-неврастенички. Мне хотелось просто умереть.

— Да нафиг философию, мы и так там самые умные, — ответил Виктор.

Ни подмигивания, ни намёка на улыбку. Хотя я знаю, что он шутит. Первое открытие: Виктор — очаровательный остряк-Несмеяна.

— Ну и у нас будет два часа, чтобы поднатаскать тебя по истории, — добавил Джамаль.

Лягушачьи сапоги зашлёпали по лужам.

В кафе было тепло. Мы сели за стол. С меня ручьём лилась вода. Официант подошёл взять заказ, и тут я поняла, что у меня с собой ни цента.

— Кофе или горячий шоколад? — спросил меня Джамаль.

Увидев моё смятение, он сказал:

— Несите оба.

Как только официант повернулся спиной, Джамаль потёр свои огромные руки: они похожи на его пауков… ну, я так думаю.

— С чего начнём? — заговорил Виктор, повесив пиджак на спинку стула.

Вокруг его шеи был повязан всё тот же шарф цвета морской волны. Может, он и спит в нём?

— В смысле? — спросила я, дрожа от холода.

— С твоего отца или с контрольной?

Я метнула на него взгляд, достойный маньяка с бензопилой.

— Тема сегодняшней контроши — Вторая мировая война, — продолжил он, — холокост и всё такое…

У него просто невероятные ресницы: длинные, тёмные, блестящие.

— Тебе это о чём-то говорит? — настаивал Виктор, пока я пыталась понять, шутит он или нет.

— Более-менее.

— Ну ты же ходишь на уроки?

Хожу, но стоит мне сесть за парту, как я задаюсь вопросом: рассказывать маме или нет? Когда я занимаюсь, она кромсает свои журналы, а я думаю: может, мне самой подловить отца, прижать его к стенке и убедить поступить как мужчина и перестать врать. Время от времени я выплываю на поверхность из этого потока размышлений, как кит, чтобы глотнуть воздуха, и слышу пару-тройку слов. И тогда я цепляюсь за них, пытаюсь выбраться, но в итоге снова погружаюсь в эту трясину. Если я расскажу об этом Виктору, он подумает, что я спятила.

Официант поставил на стол три кофе и два горячих шоколада. Я взяла шоколад.

— Ну теперь мы хотя бы знаем, что она пьёт: шоколад, — прокомментировал Джамаль. — Это всё из-за собаки, — добавил он заговорщицки.

Виктор наклонился над столом.

— Его зовут Изидор.

— Как графа? — тут же переспросил Виктор.

— Да вы просто созданы друг для друга, — промямлила я.

— Изидор устраивает перформансы в сквере.

Я ткнула Джамаля локтем, но ему всё же удалось выдавить из меня улыбку. Я подула на обжигающий шоколад, облизнула ложку, отодвинула чашку и рухнула лбом на стол.

— Когда-то мама и папа отлипнуть друг от друга не могли: знаки внимания, обнимашки, и вот сегодня он гуляет со своей любовницей. Прямо перед моим лицеем! Родители могут причинить такую боль, такую боль…

Виктор с Джамалем молчали.

Удивившись, я подняла голову:

— Разве нет?

Виктор метнул взгляд на Джамаля и прикусил щёку. Ну блин, что опять я сказала не так?

— Мои родители умерли два года назад, — спокойно объяснил Джамаль. — И с тех пор каждый день я хочу увидеть их снова, пусть даже они меня задолбают.

Теорема непрухи снова сработала. Нет, погодите. Это уже теорема тупицы. Хоть какое-то разнообразие. Мне захотелось просверлить кучу дыр в полу и спрятаться в одной из них — такая вот лихорадочная дрель.

— Прости…

Я сделала глоток шоколада: на вкус он был отвратителен, разбавлен водой, но мне всё равно полегчало.

— И с кем ты живёшь?

— Я живу у тёти.

Виктор подтолкнул к Джамалю вторую чашку кофе. В его огромных руках она выглядела как посуда для Барби.

— А она постоянно путешествует, — добавил он.

— Так что технически Джамаль живёт один, — сказал Виктор.

Я встретилась с ним взглядом и наклонилась вперёд.

— У тебя один