Клуб для избранных - Татьяна Коган

Чертыхнувшись, Нолан сунул аппарат в карман и побрел в сторону Ревере — по крайней мере, он представлял, как туда добраться. Кем бы ни была эта бешеная дамочка, адекватностью там и не пахло. Нолан все больше склонялся к мысли, что это какой-то невероятный дорогущий розыгрыш. Когда все закончится, он засудит долбаный телеканал! Эти уроды раскошелятся за причиненный моральный ущерб.

Внутри закипала ледяная, разъедающая злость. Он почти сожалел, что в эту минуту никто не нападает на него, — с каким бы упоением он размял кулаки! Собственно, он никогда не отличался терпением. Вывести Майка из себя не представляло большого труда, чем Викки с упоением пользовалась. Ей нравилось доводить его до белого каления.

— Обожаю, когда ты злой, — говорила она, призывно облизывая губы.

Когда Майка едва не коротило от нервного напряжения, Викки, тонко чувствуя приближение черты, за которую лучше не переступать, мгновенно расслаблялась. Садилась в кресло с похабной полуулыбочкой или запрыгивала на стол, недвусмысленно раздвигая ноги… Все еще желая придушить подружку, Майк подскакивал, подминая ее под себя, и применял единственно доступный для обоих вариант мести. Многие люди как будто сами создают температуру вокруг себя. Рядом с Викки всегда было жарко.

Воспоминания лишь сильнее разозлили Нолана. Он снова вернулся в холодную, пробирающую до внутренностей реальность, в которой отсутствовал какой-либо смысл.

«Спокойно, — мысленно уговаривал себя Майк. — Эта дурацкая ночь когда-нибудь кончится. Сейчас тебе нужно попасть в квартиру, принять душ и переодеться, а дальше посмотришь по обстоятельствам».

Он миновал «Кожгалантерею Хелен», проскочил мимо ресторана «Хангри ай», бакалеи Йозефа и свернул на улицу Ревере. Лишь подойдя к подъезду дома Бобби, он понял, что не сможет попасть внутрь: ключи остались в куртке. Майк громко выругался. Ему бы не составило труда выломать обе входные двери — старые и хлипкие, — но тогда он бы разбудил весь дом и привлек к себе нежелательное внимание. Попробовать проникнуть в квартиру через окно, тем же путем, что выбрался? Тоже отпадает. Пожарная лестница заканчивается метрах в трех от земли, спрыгнуть с нее реально, а вот забраться — не очень.

Он стоял перед дверью, играя желваками и до хруста сжимая кулаки. Холод сводил с ума, а ветер, хоть и не столь порывистый, как несколькими часами ранее, но столь же назойливый и ледяной, выдувал последние остатки нерешительности. Майк развернулся и побежал вниз, к улице Чарльз. Через пару сотен метров он остановился, натянул до глаз воротник толстовки, и быстрым шагом подошел к витрине маленького магазинчика. В углублении, освещенные тусклыми лампами, маячили два манекена. На одном висел нарядный женский костюм и тонкий вязаный шарфик, а на втором — стильная мужская куртка и вельветовые брюки. Майк недавно проходил мимо этой витрины, но тогда еще не достиг нужной кондиции. Теперь он не колебался.

Камней и других подходящих предметов на чистеньком, словно продезинфицированном тротуаре не валялось. Нолану не оставалось ничего другого, как резко выбросить локоть вперед, разбивая стекло. Осколки со звоном посыпались на землю, завопила охранная сигнализация. Он дотянулся до манекена, сдернул куртку и шарф и рванул с места, прижимая к груди украденные вещи.

Он пробежал три квартала, затем свернул в укутанный деревьями переулок и остановился, тяжело дыша. Затем надел куртку — она села идеально, словно дожидалась именно его, — туго перевязал раненую ногу шарфом и пошел медленно, как добропорядочный гражданин, возвращавшийся домой после долгих посиделок в баре.

Настроение немного улучшилось — как будто в благодарность за заботу, организм щедро поделился порцией серотонина. Случившееся воспринималось чудовищным, но забавным недоразумением, суть которого непременно выяснится при наступлении утра. Но до утра оставалось еще несколько долгих часов, и Майку следовало подыскать подходящее место для ночлега.

Его внимание привлекли стоявшие на пустынной парковке несколько школьных автобусов, а точнее, самый крайний. Майку показалось, что окно со стороны водителя приоткрыто. Он подошел ближе: так и есть! Уставший от галдящих школьников шофер позабыл полностью задвинуть стекло и поспешил после смены домой, не удосужившись проверить окно. Нолан мысленно поблагодарил его за рассеянность.

Пришлось повозиться, прежде чем у него получилось дотянуться до язычка блокиратора двери и потянуть его вверх. Он буквально ввалился в салон и какое-то время просто полулежал на переднем сиденье, наслаждаясь покоем. Конечности наливались тяжестью, веки смыкались сами собой. Майк мотнул головой, прогоняя дрему. Прежде чем позволить себе короткий сон, следовало сделать еще кое-что.

Он порылся в бардачке и вытянул аптечку. Перебрался назад, на сдвоенное сиденье, снял джинсы и осмотрел задетое пулей бедро. Рана выглядела плохо, но почти не кровоточила. Он нашел в аптечке антисептик и вату, обработал рваные края раны, заклеил лейкопластырем, а сверху обмотал бинтом. Снова надел брюки, заглотнул таблетку обезболивающего, запив ее нашедшейся в дверце со стороны водителя минералкой, и только тогда откинулся на спину, вытянув ноги на соседнее кресло.

В первый же вечер они с Викки нагрянули к ней домой, предварительно затарившись в магазине вином и закусками. Викки сразу же отправилась в душ и вернулась пятью минутами позже, переодевшись в короткие шорты и простую белую майку, под которой не было бюстгальтера. Ее красивая, средних размеров грудь отчетливо просвечивала под тонкой тканью, и Майк мысленно поздравил себя с удачной находкой. Недостатка женского внимания он не испытывал, но такую аппетитную красотку не встречал давно.

Оба понимали, с какой целью сюда пришли, но оба намеренно оттягивали момент: когда убежден в успешном финале, прелюдия не утомляет, а распаляет интерес. Они сидели на низком диване, потягивая вино из бокалов, и Майк пожирал глазами ее стройные ноги, чувствуя нарастающее возбуждение.

А потом откуда-то снизу загрохотала классическая музыка, и Викки сердито фыркнула:

— Опять эти гады включили свой патефон! Я еще не видела новых соседей, но они меня уже бесят!

— Я сейчас все улажу. — Майк поднялся и вышел на лестничную клетку, не дав Викки опомниться.

Когда он вернулся, в квартире стояла умиротворяющая тишина.

— Ух ты, круто. — Викки провела кончиком языка по накрашенным красной помадой губам. — Быстро ты.

— Пришлось применить силу, — объяснил Майк, усаживаясь обратно на диван.

— Челюсти поломал?

— Да не, просто ребром ладони по горлу полоснул.

— Трахею нахрен разнес? — хихикнула Викки, поддерживая игру.

— Не разнес. Все нормально, без последствий. — Майк задумался. — Скорее всего. Старушке-то лет под семьдесят. У нее еще трубки кислородные из носа торчали…

Викки на мгновение умолкла, ошарашенно хлопая ресницами, но заметив, как дрогнули уголки его губ, заливисто рассмеялась:

— А ты молодец, я почти поверила!