Одноклассники бывшими не бывают - Ашира Хаан

— Где Рикита? Где Рикита? — все металась Оленька, всплескивая руками.

— Одиннадцатый «А», сюда! — кричал с ряда перед нами какой-то мужик под пятьдесят, видимо, не догадываясь, что тут собралось несколько десятков одиннадцатых «А».

Я выбрала кресло, которое выглядело наименее хищным и не должно было порвать мои колготки. Илья устроился рядом, почти вплотную. Нам еще повезло — на задние ряды, где рассаживали выпускников помладше, нормальных стульев не хватило, и элегантным девушкам в платьях с разрезами пришлось садиться на низкие спортивные скамейки.

На сцене кто-то наигрывал на рояле гимн школы, но было ясно, что еще не скоро все рассядутся и угомонятся.

Видимо, Илья решил воспользоваться свободной минуткой и, наклонившись ко мне, спросил:

— Так получается, ты замуж не вышла?

— Почему? — обиделась я. — Я как раз туда сходила и все как следует выяснила. Это — подстава! Нам всегда говорили, что девочки больше хотят замуж, а парни от женитьбы бегают. Так что — зря! И те, и другие.

— Ладно, почему зря бегают, я понимаю, — кивнул Илья, а я покосилась на него и задумалась, как он умудрился ускользнуть от коварных вопросов про брак и детей. — А почему зря хотят?

— Потому что становишься помесью пылесоса с посудомойкой, — честно ответила я. — Весь быт — женское дело. Даже те мужики, умеющие готовить и убираться, говорят, что женились не для того, чтобы делать это самостоятельно.

— Но ведь можно найти мужа, который так не думает… — возразил Илья.

— Ты большой специалист по поиску хороших мужей? — фыркнула я. — Много их себе нашел?

Он хотел что-то еще сказать, но тут тихая мелодия гимна школы зазвучала громче, еще громче, взвилась под высокие своды актового зала — и все вдруг как-то сразу перестали трепаться, суетиться и искать места, поднялись на ноги, и когда зазвучали первые слова, подхватили их, легко вспомнив каждую строчку.

В нашей школе гимн никогда не был обязаловкой. Его написал один из самых первых выпускников, и вложил в текст такую любовь к школе, что она чувствовалась до сих пор, спустя почти пятьдесят лет после написания. Даже я украдкой смаргивала слезы, а люди вокруг меня плакали без стеснения.

Все-таки у нас были и хорошие моменты. Просто я их забыла, обидевшись на тех, кто тогда не оценил меня. Но еще не поздно все исправить.

Гимн как-то настроил всех на правильный, чуть торжественный лад. Все успокоились и расселись. К счастью, речей пока никто не толкал. Просто выходили классные руководители разных лет и рассказывали про свои выпуски.

Наша классная ушла из школы после того как доучила нас.

И, видимо, сильно обиделась за что-то на руководство, раз не явилась даже на юбилей.

Мы даже успели почувствовать себя бедными сиротками и расстроиться, что нам не достанется доброго слова, но получилось даже лучше, чем я надеялась. Про наш выпуск решил рассказать учитель информатики.

Несмотря на то, что мне всегда лучше давались гуманитарные дисциплины, а всем сердцем любила я и вовсе географию с историей, об уроках информатики у меня сохранились самые теплые воспоминания. Компьютеров тогда в школе было очень мало, поэтому заниматься разрешили тем, кому это нужно для поступления или очень интересно.

Я собиралась на экономический или в рекламу, казалось — зачем мне вся эта компьютерная ерунда? Но все равно ходила, потому что программирование оказалось ужасно интересной штукой. Учили нас, конечно, совсем примитивным вещам вроде рисования кругов и движущихся точек, но я была в восторге.

Потом компьютеры обновили, поставили на них современные офисные программы и девочек отдали другому преподавателю, который называл нас «будущими секретаршами» и учил какой-то ерунде вроде перекрашивания буковок в разные цвета.

Я взбунтовалась и сбежала обратно к мальчишкам и точкам, движущимся по координатам. В итоге, конечно, я все равно училась на факультете рекламы и пиара, но сейчас мне пришлось даже сморгнуть пару слезинок, когда любимый учитель упомянул мое имя.

Зря я все-таки не последовала его совету поступать на программирование.

— Наташка!

Меня дернули за руку, указали на сцену.

Пока я ностальгировала, уже успели рассказать про самый последний выпуск и теперь на сцену вышла…

— Смотрите, Наташка!

— А говорила — опоздает из-за концерта.

— Так все правда же.

…наша любимая Наташка Белова.

Именно она была той, кто собирал все встречи нашего выпуска предыдущие пятнадцать лет. Как будто скучала по нам всем сильнее прочих.

Потому все так и удивлялись, что она до сих пор не пришла.

А она, оказывается, устроила нам сюрприз. Стояла на сцене в сверкающем блестками красном платье с разрезом, держала микрофон и улыбалась.

Но сначала должна была выступить наша завуч.

Невероятно строгая женщина — всегда в черном, с аккуратной прической и поджатыми губами. В школьные годы мы называли ее мегерой и строгой госпожой. У нее был нюх на коварные затеи. Звон ее металлических набоек на каблуках разносился по всем этажам школы, и все, задумавшие нехорошее, тут же становились паиньками.

Сегодня мы второй раз в жизни видели ее такой растроганной и почти плачущей. Первый был на выпускном, это не считается. Мы все были немного не в себе в тот день.

Она едва совладала с треснувшим голосом:

— Наша школа выпустила много достойных людей. Среди наших выпускников есть академики, телезвезды, писатели, ученые, художники, балерины, создатели большого адронного коллайдера, арктические исследователи, спортсмены, изобретатели, многодетные матери — у Катеньки Патишиной одиннадцать деток! — преподаватели, в том числе работающие в Оксфорде, члены правительства. Даже один космонавт! — Завуч нашла глазами кого-то в зале и властным жестом поманила его. — Поднимись, пусть на тебя посмотрят. Вот у этого человека можно брать автографы. Мы гордимся каждым нашим учеником и надеемся, что помогли вам достичь того, чего вы хотели.

Она щелкнула пультом и с потолка спустился огромный белый экран, на котором начали мелькать фотографии выпускников. Я даже заметила себя!

— Я бы могла рассказать вам про каждого. Я не шучу. У учителей совершенно уникальная память и самая большая семья в мире. А у директоров и завучей еще больше. Вот поднимите руки, кто не верит. Ага. Вася Морских, выпуск девяносто седьмого года. В девятом классе ты написал под окнами школы признание в любви Кате Антиповой. А на последнем звонке, чтобы доказать, что готов ради нее на все, выпрыгнул с борта теплохода.

— Я на ней женился потом! — выкрикнул из зала Вася.

— Молодец, — отозвалась завуч. — Хоть не зря МЧС вызывали.