Следопыт Бероев - Семён Александрович Данилюк

Виталина содрогалась – с платочком у рта, привалившись к поручням.

– Наверх! – Бероев, загородив нос рукавом, вытащил её на палубу.

Девушка принялась жадно глотать воздух. Пошатываясь, побрела к рулевой рубке. Проводив её взглядом, Олег отправился глянуть на штурмана.

Заваленный бухтой каната Толян, раскинувшись на спине, будто море широко, мирно храпел. С детским, растроганным выражением сглатывал плещущуюся через борт солёную водичку.

Катер опять болтануло. Новая боковая волна ударила через борт. Обвязанные бочки вновь опасно качнулись.

– Олежка-а! – Истошный вопль Виталины покрыл рёв моря.

Оступаясь, Бероев добрался до рубки.

На полу, посреди штормового моря, спал капитан. Штурвал мотался сам по себе.

Бероев прыгнул, ухватился за рукоятку. Ногой брезгливо сдвинул алкаша в угол.

– Т-ты… умеешь? – пролепетала Виталина.

«Откуда?» Бероеву доводилось водить катера. Но – на реках и на Байкале. Да и то под присмотром капитана. А уж чтоб вести в арктическую бурю морское судно – не хотелось и думать. Думать, впрочем, было поздно! Да и не признаваться же насмерть перепуганной девчонке!

Единственно, он знал: чтобы дойти до конечной цели – Быкова мыса, надо держаться вдоль Быковского полуострова. И маршрут этот, как успел сообщить капитан Гена, проходит по мелководью. Мутный свет прожектора упирался в кромешную мглу. Дворники, хоть и лупцевали наотмашь вправо-влево, с потоками воды не справлялись.

– Страшно-то как! Легче самой утопиться, – призналась Виталина.

– Не ищи лёгких путей, – отрубил Бероев, безуспешно разыскивая лоции. – Мели отмечены буями, – вспомнил он. – По буям и пойдём.

– Как тут разглядишь? – Виталина потёрла локтем мутное стекло.

– Надо разглядеть!

Бероев тихонечко принялся подворачивать штурвал, стараясь вернуть катер по волне. Молясь своему ангелу-хранителю, переключил рычаг на малый ход. Вроде получилось.

Приноравливаясь, пошире расставил ноги. Скосился на трясущуюся девчонку. Протянул ей бинокль.

– Слушай приказ по судну! – объявил он. – До прихода в порт Виталина Ташевич назначается исполняющим обязанности штурмана и отвечает за мелководье. Можешь протереть глаза до дыр. Но – буи чтоб разглядеть! Иначе глаза вовсе не понадобятся.

– Как это?.. Есть разглядеть! – Виталина выглянула через боковую дверцу. Всмотрелась через бинокль, потом – без него.

– Так даже лучше, – сообщила она.

Бероев меж тем судорожно пытался разобраться в приборах.

– Скоро должен быть очередной буй, – прикинул он.

Виталина не ответила. Подавшись вперед, тёрла глаза.

– Есть! Вижу! – истошно закричала она.

Увидел и Олег. Аккуратно подвернул штурвал. Буй оставили слева.

– Одну мель прошли! – объявил он.

– Где одна, там и остальные, – ответила расхрабрившаяся Виталина. – Что нам, мореманам?

Олег поощрительно засмеялся. Нахмурился грозно:

– Штурман! Не расслабляться! Вот-вот будет следующая.

– Есть не расслабляться, капитан! – в тон ему ответила Виталина. Вновь вперилась в туман.

Второй буй приноровившийся Бероев заметил первым. Дал время увидеть штурману. Дождавшись выкрика:

– Вот же! Вот! – прижался правее.

Прошли ещё два буя. Попривыкли. Напряжение начало спадать. Да и волна подутихла. Видимость улучшилась.

– Видал, как я мели прошла? Как орешки отщёлкала, – расхвасталась Виталина. – Учись, студент. Что б ты вообще без меня делал!

– Утонул!

– То-то. А молодцы мы, что не побоялись плыть! – Виталина совсем расхрабрилась. Дистанция меж паникой и самодовольством в ней была, кажется, толщиной с фольгу.

Бероев согласно кивнул.

– Пожалуй, твой муж должен мне проставиться, – прикинул он.

Виталина поскучнела:

– …Вообще-то не муж он мне! Да и я… У меня на самом деле только четвёртый курс. Мне это как практика. На третьем курсе сошлись. Теперь замуж уговаривает.

Бероев озадаченно повёл головой:

– Сама-то готова?

– В Москве готова была. Вроде клёвый мужик. С квартирой. Перспектива. Влюблён по уши. Да и девки подзуживают, – мол, будущее светило. А здесь и не знаю. И чего вообще попёрлась?

Она приуныла.

– Трудная штука жизнь!.. Ой, вот же ещё! – запоздало выбросила она руку.

Впереди проступил Быковский мыс.

– Штурман Ташевич! – Бероев подобрался браво. – Объявляю благодарность по судну. Вахта окончена. Ступайте отдыхать.

– Есть окончена! – Виталина, с которой спало напряжение, зевнула. – А это… парковаться-то умеешь? – забеспокоилась она.

– Знаю способ, – успокоил её Бероев. Оставшись один, с силой приподнял Гену, тряхнул пару раз, так что у того клацнули зубы, а в глазах появилась осмысленность, прислонил, как в прошлый раз, к штурвалу.

Ещё прежде, чем капитан очухался, руки его забегали. Штурвал, рвавшийся из-под чужака, присмирел, будто конь под хозяином, катер издал причальный гудок – и пошёл прижиматься к берегу.

Более беспокоиться было не о чем. Бероев прямо на палубе, на ходу, содрал с себя «убитую» амуницию, добрался до кубрика и рухнул на какой-то тюфяк меж двумя спящими женщинами.

Проснулся Бероев в пустом кубрике, когда солнце было уж высоко в зените. Выглянул.

Катер, свежевыскобленный, стоял у причала Быковского мыса, сцепленный бортами с гружёной баржей.

На барже, в обнимку со старыми ружьями, сидели на мешках два якута-охранника. Две копии: с одинаковыми округлыми лицами, с прямыми,