Конгломерат - Поль-Лу Сулицер

— Я не говорю вам о транспортировке нашего молока, о его погрузке в самолет или на корабль, — нетерпеливо говорил Кабальеро, как его называли соратники. — Но ведь гам, в вашем Эльдорадо будущего, продаются компании!

— Несомненно, патрон, несомненно. Но позвольте напомнить, что определенная вами политика основывается на отказе от кредитования. А ведь приобретения за границей — это открытие кредитной линии, меньшая независимость, риск…

— Хватит, — отрезал дон Мельчиорре. — Я пригласил вас в свой кабинет не для того, чтобы вы объясняли мне, как управлять предприятием. Вы должны быть изобретателем, Эмилио, новатором, создателем.

— Я не могу создать деньги, которых не существует, — с обидой в голосе ответил Грациани.

В ответ патрон лишь пожал плечами — а чего еще он мог ожидать от своего подчиненного? Управляющий развернулся и, расстроенный, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

А дон Мельчиорре был уже далеко — в Бразилии, Южной Африке или Канаде. Там, где билось сердце того мира, который вызывал у него дрожь, мира бизнеса в масштабе XXL, мировой экономики, планетарного успеха.

С личного телефона дон Мельчиорре набрал скрытый номер. На другом конце провода ответил мужской голос.

— Через час в опере, — произнес хозяин группы «Verdi».

— Я буду, — ответил баритон.

Дон Мельчиорре посидел несколько минут в тишине, приводя в порядок мысли, а затем позвал своего шофера.

— Джузеппе!

— Да, патрон.

Дон Мельчиорре вздрогнул. Джузеппе Альбони был другом детства и более сорока лет работал у него водителем. Своим складом характера, храбростью, широтой души и щедростью бедняк Джузеппе Альбони навсегда завоевал сердце дона Мельчиорре. Они были сообщниками, у которых никогда не возникало конфликтов, разве что из-за какой-нибудь красотки в молодости. Но это было так давно…

— Что это взбрело тебе в голову называть меня патроном?

— Я пошутил, — улыбнулся Джузеппе.

— Плохая шутка, — ответил дон Мельчиорре. — Выводи машину во двор, мы уезжаем.

— Далеко?

— В Милан.

— А… — произнес Джузеппе.

— Через 45 минут я должен быть в опере.

— У нас еще много времени!

— Действительно.

Улыбка снова появилась на лице Джузеппе. Милан был всего лишь в восьми километрах отсюда. Если «патрон» хотел выезжать уже сейчас, это означало, что он хочет проехать по дороге их детства, вернуться в старые добрые времена.

Дон Мельчиорре сел на заднее сиденье старой «Мазератти», которая благодаря Джузеппе находилась в прекрасном состоянии. Салон автомобиля был отделан кожей и красным деревом. Эту машину уже давно сняли с производства, но владелец группы «Verdi» ни за что не хотел с ней расставаться, несмотря на заманчивые предложения, которые постоянно делал ему концерн «Fiat». Кабальеро нравился величественный вид «Мазератти». Любуясь пейзажем сквозь тонированные стекла автомобиля, дон Мельчиорре наслаждался спокойствием и тишиной в компании старого друга Джузеппе.

Шофер сам выбрал дорогу. Он знал, куда хочет заехать дон Мельчиорре. Они пересекли огромную равнину и дубовую рощу. Затем направились к единственному холму, который возвышался посреди этой равнинной местности.

— Сюда? — уточнил Джузеппе, встретив взгляд своего друга в зеркале заднего вида.

— Да, — ответил дон Мельчиорре.

Они подъехали к хутору из пяти или шести домов, практически превратившихся в руины. Когда-то здесь жили люди. Только они двое знали об этом месте, потому что выросли на этом клочке земли, вдали от всего мира, в бедности, но окруженные родительским теплом. К счастью, они смогли получить образование и вырваться из своего окружения.

Как всегда, когда они приезжали сюда, никто не произносил ни слова. Джузеппе садился на скамейку, где столько раз видел своего отца, курящего трубку и наблюдающего, как заходит солнце. Дон Мельчиорре любил походить по дому, где жила их семья, подолгу останавливаясь перед маленькими окошками, и побродить по земле своих родителей, там, где бегал в детстве. Он глубоко вдохнул воздух, как будто хотел почувствовать запах детства. Дон Мельчиорре ловил каждый звук из прошлого, каждое утраченное ощущение. Все это превратилось в руины, пыль и призраков. И каждый визит заставлял его почувствовать пропасть между миром живых, к которому он пока еще принадлежал, и миром мертвых, на который смотрел с недоверием и злостью, словно решил никогда туда не попадать, хотя возраст неумолимо приближал этот момент.

Время шло медленно, но все же шло. Перед тем как отправиться в Милан, они посетили маленькое кладбище, Дон Мельчиорре остановился у могилы своих родителей, у простой каменной плиты со стертыми надписями. Его родители сами выбрали свой путь — жизнь в нищете и в этом, и в ином мире. Но они были богаты внутренне: более полувека их объединяла настоящая любовь. Дон Мельчиорре соблюдал их волю, позволяя себе только вырывать кое-где пробивающуюся траву.

Джузеппе находился слишком далеко, чтобы слышать, что говорил дон Мельчиорре, но был удивлен, догадавшись, что его друг рассуждает об одиночестве с очень серьезным видом, словно спрашивая что-то у своего отца. Он видел даже, как его друг, обычно очень сдержанный, размахивал руками. Когда владелец группы «Verdi» предстал перед своим шофером, его лицо было таким умиротворенным, словно он получил благословение своих родителей.

— Вот здесь мы родились, — пробормотал дон Мельчиорре.

— Да…

— Ты знаешь, почему наши родители всю свою жизнь провели здесь, хотя могли найти работу в городе или на ферме?

— Нет, — произнес Джузеппе и спросил: — Почему?

Он всегда гордился своим другом, который знал то, чего не знал он сам.

— Посмотри хорошенько, — продолжил дон Мельчиорре. — Отсюда, с холма, им казалось, что им принадлежит весь мир.

Шофер кивнул головой. Они вернулись в «Мазератти», но на этот раз патрон сел рядом со своим другом.

— Езжай помедленнее. Я тоже хочу видеть эту равнину и думать, что мир принадлежит мне.

— Но он действительно принадлежит тебе, — простодушно ответил Джузеппе, осторожно выезжая на дорогу в Милан.

Вилл Дженкинс, «наименее серый» из троих мужчин, неделю назад посетивших профессора Брэдли, времени даром не терял. Через своих европейских друзей он нашел след Грега Батая, которого не видел уже шесть лет, и отправил ему письмо по электронной почте. Грегуар сразу же ответил, что будет рад встретиться во время своего следующего приезда в Париж. Все складывалось удачно, и Дженкинс написал о своей командировке в Европу. Молодые люди обменялись номерами мобильных телефонов и договорились выпить по стаканчику вина в квартале Сен-Жермен-де-Пре.

Но сначала Дженкинсу нужно было заехать в Чикаго. Утром он вылетел из Ныо-Иорка.