Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

— Я думал, вы на похоронах, сенатор.

— Я слишком беспокоюсь, чтобы расслабиться. Где Мило?

— В Геркулануме; заключает капитана дальнего плавания в тюрьму. А тут как обстановка?

— У Капрения Марцелла был удар…

— Не могу поверить! Этот старик такой же инвалид, насколько правда, что у ленивой жены болит голова…

— Это правда, Фалько; врач говорит, что еще один удар прикончит его.

— А Пертинакс?

— Не показывался. Но его отец уверен, что он придет.

— Тогда нам с вами, сенатор, остается теперь только сидеть на вилле Марцелла и ждать…

Мы ждем его на вилле. А Пертинакс гдето далеко отсюда ждет, когда корабли с зерном прибудут из Александрии.

Я коечто знал об ударах. У моего двоюродного дедушки Скаро, эксцентричного старого жулика, их было несколько, хотя на самом деле мой добрый дед умер, задохнувшись от самодельных вставных зубов. Я пошел лично проведать Марцелла.

Диагноз поставили верно. Ужасно видеть умного человека настолько разбитым. Самое худшее, что его рабы были в ужасе. Поэтому Марцелл был не просто парализован и не мог нормально говорить; он терпел унижение, поскольку с ним обращались, как с идиотом, и он видел, что его слуги боятся подходить к нему.

Я ничего не мог сделать, поэтому начал переводить. По крайней мере, когда старик хотел пить или чтобы ему подняли подушку, ему могли помочь быстрее. Я сидел с ним; читал ему; даже — поскольку я был рядом и не позволял суетиться — помогал бедному старому дьяволу добраться до горшка. Разнообразие моей работы никогда не переставало меня удивлять. Вот он я: вчера нападение триремы; сегодня драка с собакой; теперь работа сиделки консула.

— Ты хорошо справляешься! — прокомментировал Гордиан, заглянув в комнату.

— Я чувствую себя его женой. Скоро я буду жаловаться на то, что он дает мне мало денег на одежду, а потом консул назовет мою мать стервой, которая вмешивается не в свои дела…

— Что он сейчас говорит?

— А… он хочет изменить завещание.

Консул беспокойно забормотал.

— Елена… Гней!

Я спросил:

— Вы хотите оставить свое имущество Елене, чтобы она потом передала его Гнею? — Он удовлетворенно откинулся назад. Я сложил руки, давая ему понять, что меня это не впечатлило. — Хорошо, что вы доверяете девушке! Большинство из них стащили бы ваши деньги, а потом убежали с первым попавшимся подлым кулачным бойцом, в чьей улыбке промелькнет намек на непристойное обещание…

Марцелл снова стал чтото тревожно ворчать. Я подождал, пока Гордиан его успокоит. Любой, кто пытался использовать Елену, чтобы помочь Пертинаксу, лишался моего сочувствия.

После того как Гордиан ушел, я сидел, яростно глядя на Марцелла, а он возмущенно уставился на меня. Чтобы поддержать разговор, я сказал:

— Елена Юстина никогда снова не выйдет замуж за вашего сына!

Капрений Марцелл продолжал сурово осуждающе смотреть на меня. Я видел, что он сейчас понимал мои слова.

Бывший консул, наконец, осознал, какому непреклонному представителю отбросов общества удалось развратить его невестку.

* * *

Мы ждали четыре дня. Потом из осторожного сообщения от Басса из Позитано я узнал, что собралось достаточно кораблей с зерном, чтобы начать первую стадию моего плана.

Я поехал в Оплонтис, чтобы подружески поболтать с отцом рыбака Оллии, который занимался сплавом леса. Вечером я наблюдал, как отплывают тунцеловные суда с их мерцающими фонарями, зная, что куда бы они ни закидывали свои сети, распространится слух: Авл Курций Гордиан, известный жрец, который унаследовал от своего брата виллу на побережье на горах недалеко от Суррента, отмечает получение наследства закрытым званым ужином для своих друзей мужского пола. Предполагалось, что это тщательно хранимый секрет; шла речь о профессиональном танцоре с необыкновенными пропорциями, которого привезли специально из Валентии, и он будет купаться в огромных количествах вина.

Профессиональный танцор так и не выполнил своего обещания, но в отношении всего остального Гордиан втянулся в это дело весьма увлеченно; вряд ли в молодости у него были подобные приключения. Ночь была звездной, но он устроил огромные костры, чтобы любой незваный гость легко нашел его. Когда шумные капитаны трирем со своим командующим сошли на берег, добрый Гордиан только вздохнул, как человек, предпочитающий избегать неприятностей, и помог им найти путь к его бочкам.

Пищи было достаточно для того, чтобы убедить людей, что они смогут выпить больше своих истинных способностей. Были легкие вина и крепкие, молодые и хорошо выдержанные, которые, по мнению Гордиана, его брат хранил не менее пятнадцати лет. Казалось, все было плохо организовано; любой мог туда попасть… Хозяин, будучи очень беспечным, вместо того чтобы не подпускать счастливых триерархов к выпивке, оставил их без присмотра: они давали друг другу философские советы о том, как избежать головной боли — затем даже моряки сразу напились до беспамятства.

За час до того, как стемнело, я оставил свои отвратительные дела и медленно поднялся по тропинке за домом, пока огни торжества совсем не остались позади. С усилием всматриваясь на север через океан, я думал, что смогу увидеть огромные призрачные формы, словно ветряные мельницы, стоящие на воде, неуловимо медленно двигаясь позади острова Капри. Я знал, что они там, и надеялся действительно их разглядеть. В любом случае, можно было расслабиться: хорошая партия в пятнадцать тысяч бушелей, которая нужна для того, чтобы в следующем году накормить Рим, в безопасности шла домой.

* * *

Я сразу поехал обратно в Оплонтис.

Пока старик все еще спал, я обыскал дом и территорию имения. Пертинакса нигде не было видно. Я нашел Бриона и сказал ему, что нарушил планы его молодого хозяина.

Проспав часть своего похмелья, я снова обошел вокруг конюшен; сейчас они казались даже еще более заброшенными. Не найдя Бриона, я стоял в замешательстве, потом рискнул крикнуть. В извозчичьем дворе послышался слабый грохот. Я помчался туда и вскоре нашел связанного дрессировщика.

— О, боги, что с тобой случилось? — Бриона, обладавшего крупным телосложением, сильно избили. У него был разбит рот, через который тот с трудом чтото хрипел, и тело покрывали синяки, на которые больно было смотреть. Эта жестокость была мне знакома. — Не говори ничего: Пертинакс! Он делал это с удовольствием…

Я помог Бриону выбраться на улицу, намочил в корыте его шарф и приложил к тому месту, где повреждения казались самыми сильными.

— Застал его на чердаке — сказал, что вы говорили о его плане…

— И он набросился на тебя? Брион, считай, что тебе повезло, что ты остался жив. Где он сейчас? В доме со стариком?

— Он уехал, Фалько.

Я в этом сомневался; Пертинакс слишком сильно нуждался в деньгах. Я потащил Бриона за собой и поспешил в дом. Но слуги уверяли меня, что никто не приходил к Марцеллу. Я вошел в комнату больного, заставив Бриона пойти со мной.