История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

Кроме всех помянутых подкреплений, прибыло в армию большое число выздоровевших из госпиталей больных и раненых.

В продолжение перемирия действующая русская армия, отступившая в Силезию, значительно усилилась. В конце мая в ней было (вместе с прибывшим из Варшавского герцогства корпусом Сакена) 83 000 человек, да сверх того в отрядах генералов графа Воронцова и Гарпе 7000, итого вообще 90 000 человек22. При окончании же перемирия число войск действующей русской армии простиралось до 175 000 человек с 648 орудиями23. Кроме того, под Данцигом было регулярных войск и ополчений свыше 30 000 человек с 59 орудиями; в герцогстве Варшавском формировалась так называемая Польская армия Беннигсена, постепенно усилившаяся до 70 000 человек с 200 орудиями, а за ней резервная армия князя Лобанова-Ростовского, в числе до 50 00024.

Большая часть русской армии состояла из рекрутов, из которых лишь немногие участвовали в весеннем походе 1813 года. Беспрестанные войны с 1805 года истощили народонаселение России до того, что в число новобранцев по необходимости поступали уже немолодые люди, имевшие только вид старых солдат. Обмундирование и вооружение войск были весьма удовлетворительны. Конская сбруя, и в особенности в артиллерии, находилась в превосходном состоянии25.

В продолжение перемирия Силезия не могла удовлетворить потребностям союзных войск, стоявших на тесных квартирах в сей области. Вначале положение дел казалось безвыходным: полковые фуры были пусты, а подвижные магазины далеко отстали от армии.

На первый раз провиант был доставлен из запасов, находившихся в прусских крепостях, а между тем собрали большие реквизиции в Польше, на всем пространстве до Бромберга, Кракова и Варшавы, откуда продовольствие доставлялось к Одеру, а также были устроены подвозы из Торна. В самой Силезии войска нашли большие средства, но весьма часто взамен сена добывалась кошеная трава фуражирами. Многие припасы приобретались покупкой; в особенности же многое привозилось тайно из австрийских владений; довольно значительное количество муки доставлено из верхней Силезии; жители Бреславля, и вообще нейтрального пространства между воевавшими армиями, привозили много хлеба, преимущественно в Швейдниц. Для доставки провианта к войскам служили подвижные магазины; один из них, состоявший из 3000 крестьянских повозок, будучи назначен, еще в 1812 году, для бывшей Молдавской армии, отстал от нее и прибыл на Вислу в весьма плохом состоянии, но, перезимовав в Варшавском герцогстве, оправился и пришел в Силезию с 25 000 центнеров (более 60 000 пудов) сухарей, которые, будучи сбережены, служили для продовольствия войск не только в 1813 году, но и в следующем походе26.

Основанием вооруженных сил Пруссии, сформированных в продолжение перемирия, послужили ландверы; но в первую кампанию 1813 года они еще не успели не только усовершенствовать свое боевое образование, но даже получить надлежащее оружие: Пруссия имела много людей, готовых стать в защиту святой родины, но эти люди не были воинами в полном значении этого слова. До перемирия действующая прусская армия состояла из линейных войск, усиленных отрядами вольных егерей пеших и конных; 52 резервных батальона, большей частью были употребляемы для обложения крепостей, занятых французами. В продолжение перемирия эти батальоны были переформированы в 17 резервных полков. По мере поступления их в армию они сменялись под крепостями батальонами ландвера, успевшими устроиться; большая же часть ландверов составила четырехбатальонные полки, поступавшие в армию наравне с линейными (действующими) и резервными полками. Подобно этому и кавалерия ландвера усилила армию, и только небольшое число ее было придано блокадным отрядам. Весь ландвер был выставлен насчет страны; почти все офицеры назначены по выборам из среды своих товарищей; многие из них прежде служили чиновниками по гражданскому ведомству либо занимались торговлей и другими промыслами; некоторые произведены из старых унтер-офицеров. Батальонными и ротными командирами назначали почти без изъятия отставных офицеров, но в числе их было много таких, которые оставили службу в первых чинах, не успев приобрести опытности, либо служили в инвалидных командах. Недостаток в унтер-офицерах, способных к обучению рекрутов, был также весьма чувствителен. Это заставило ограничиться нужнейшими приемами. О действии в рассыпном строю не могло быть и речи; но ландверы усвоили себе команды: Bataillon vorwärts! («Батальон, вперед!») и Zur Attake Gewehr rechts! («На руку!»); большей же частью, когда стрельба не могла решить дела, ратники дрались прикладами. В кавалерии ландвера почти все офицеры и унтер-офицеры были старослуживые.

Одежда ландвера состояла из синего полукафтана (Litewka) с воротником различного цвета: в Восточной Пруссии – красного, в Померании – белого, в Марке – гарансового (kraprott), в Силезии – желтого; впоследствии в заэльбских округах – голубого с красной выпушкой и в Тюрингии – зеленого. На синих фуражках солдат ландвера были жестяные кресты с надписью: Mit Gott für König und Vaterland («С Богом, за Короля и Отечество»). Не все ратники были снабжены шинелями; их полукафтаны были сшиты из плохого немоченого сукна, которое при первом дожде ежилось до того, что одежда делалась почти негодной; в Силезии ратники ландвера большей частью имели холщовое исподнее платье; обутые в башмаки без штиблетов, они теряли их в густой грязи на каждом шагу и ходили босыми; ранцев было мало. Вся пехота ландвера получила ружья, но недоставало сум и тесаков. Кавалерия была вооружена саблями и пиками; некоторые из всадников, кроме того, имели по одному пистолету. Лучшими из воинов ландвера, по внешнему виду, ловкости и способности к боевым трудам и лишениям были широкоплечие, краснощекие жители Померании; напротив того – многие силезские батальоны, набранные из фабричных, изнуренных голодом и сидячей работой, представляли довольно жалкое зрелище.

Наполеон отзывался с презрением о прусском ландвере, именуя его сволочью (canaille). Да и сами пруссаки не отдавали должной справедливости ландверу, послужившему основанием их армии: звания гражданина и воина были несовместны между собой в современных понятиях. Офицер линейных войск считался несравненно выше офицера ландверов; волонтер, служивший рядовым (ein freiwilliger Jäger), неохотно переходил офицером в ландвер. Впоследствии ландверы умели заслужить уважение и своих, и неприятелей на поле чести многими подвигами.

Кроме образования ландвера, в Пруссии деятельно занимались ландштурмом. Батальонных командиров назначили из старых инвалидных офицеров; ротных командиров – из гражданских чиновников, бургомистров и даже пасторов; эскадронами командовали отставные кавалерийские офицеры. Так как штатские чиновники не имели ни малейшего понятия о военной службе, то обучением новонабранных ратников по воскресеньям обыкновенно занимались старослуживые унтер-офицеры. На ученья являлись иные с ружьями, а другие с пиками. На всех сборных пунктах, по городам и местечкам, видны были длинные линии ратников; со всех сторон тянулись вереницей люди, спешившие принять участие в воинственных упражнениях. Земледелец, увлекаемый порывом усердия к общему делу, выводил свою клячу из стойла, оседлывал ее и, взяв наперевес пику с пестрым флюгером, отправлялся на сборное место эскадрона. Да и вообще в это время никто не уезжал куда бы то ни было верхом без пики.