История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

31 июля (12 августа) Меттерних прислал на имя графа Нарбонна, в качестве французского посла при венском дворе, объявление войны. Указав на самовластные распоряжения Наполеона в Германии, возбудившие справедливые опасения всех европейских держав и приуготовившие войну между Францией и Россией, австрийский министр приписывал участие, принятое в ней императором Францем, невозможности оставаться в нейтральном положении среди пламени битв, объявшего окрестные страны, и намерению положить своим влиянием предел неизбежным бедствиям. «Но, к несчастию (как было сказано в объявлении войны), ни блистательные успехи кампании 1812 года, ни беспримерные злополучия, ознаменовавшие ее окончание, не могли побудить французское правительство к умеренности».

По изложении обстоятельств, заставивших Австрию увеличить свои вооруженные силы, сказано: «Благодаря доверию, внушенному Его Величеством союзным державам, последовало их согласие на продолжение перемирия, необходимое, по мнению французского правительства, для предстоявших переговоров: такая уступчивость доказывала миролюбие и умеренность союзников. Император разделял их виды…

Напротив того, Франция ограничивалась уверениями, которым беспрестанно противоречил ход переговоров: замедление прибытия французских уполномоченных, под предлогами, несовместными с важной целью съезда; недостаточность полученных ими наставлений насчет формальностей, что заставило их потерять невозвратно и без того уже краткое время: все эти обстоятельства в совокупности обнаруживали, что такой мир, какого желали Австрия и союзные государи, не удовлетворял намерениям Наполеона, и что французское правительство, изъявив согласие на ведение переговоров единственно для приличия и для избежания укора в продолжении войны, желало их сделать недействительными либо, может быть, воспользоваться ими, чтобы рассорить Австрию с державами, разделявшими ее виды, прежде, нежели договоры скрепили союз, заключенный для общего мира и благоденствия. Австрийское правительство, прекращая переговоры, коих последствия не удовлетворили ее ожиданий, вооружается единственно для того, чтобы достигнуть предположенной ею высокой цели с содействием держав, руководимых такими же чувствами», и проч.25

Объявление войны было доставлено Наполеону графом Нарбонном 3 (15) августа, в Дрездене, где в то время были сделаны большие приготовления для празднования мира, ожидаемого с нетерпением. Сам Наполеон, несмотря на свою самонадеянность, внушенную быстрым развитием его вооруженных сил в продолжение перемирия, был увлечен общим стремлением к миру, господствовавшим в ближайших к нему лицах, и, несмотря на разрыв с Австрией, продолжал втайне переговоры со своим тестем. С этой целью Коленкур оставался в Праге и по отъезде графа Нарбонна. Меттерних, получив ответ Наполеона на предложения, сделанные австрийским правительством, снова домогался Триеста, отказывал в расширении пределов Рейнского союза и требовал независимости этого союза и Швейцарии. Наконец Наполеон принял все условия, ему предложенные венским кабинетом, и настаивал только на удержании за собой ганзеатических городов и Голландии, в виде залога, до заключения общего мира, составлявшего, по уверению императора французов, единственную цель его желаний. Но уже было поздно. Меттерних, получив 2 (14) августа предложение Наполеона, отвечал, что 29 июля (10 августа) такие уступки еще могли бы повести к соглашению; но в настоящее время, когда он не посредник, а союзник держав, воюющих с Францией, ему не остается ничего более, как довести предложенные условия до сведения императора Александра и короля Прусского, по прибытии их в Прагу. Как ни слабы были надежды на мир после такого ответа, Коленкур, получив от герцога Бассано (Маре) определительное приказание продолжать до последней возможности сношения с Меттернихом, но не считая приличным оставаться в Праге, поселился на несколько дней в Кенигсаальском дворце (около 10 верст от Праги), отведенном ему по приказанию императора Франца. Наполеон, между тем, немедленно после получения объявления войны через графа Нарбонна, 3 (15) августа, выехал в Кенигштейн, приказав герцогу Бассано написать к Меттерниху ноту, в которой было предложено продолжать переговоры о мире одновременно с ведением военных действий и для этого открыть неотлагательно конгресс в каком-либо пограничном городе, признав его нейтральным26. Меттерних отвечал, что предложение императора французов, по приказанию австрийского императора, доведено до сведения союзных дворов, и что Их Величества император Александр и король Прусский, разделяя миролюбивые виды своего августейшего союзника, повелели ьобъявить герцогу Бассано, что, «не имея возможности решить сами собой дело, относящееся к общей пользе, без предварительного сношения с прочими союзниками, они не замедлят сообщить им предложения Франции»27.

Таково было последнее слово «пражских конференций». Образованию грозной коалиции против Наполеона много способствовали Штейн и Поццо ди Борго: первый – движимый святым чувством любви к отечеству; второй – родовой местью к фамилии Бонапарте. Патриотизму Штейна Германия отчасти была обязана решимостью императора Александра I продолжать войну после гибели Наполеоновой армии в России. Ему же преимущественно принадлежит слава восстания Восточной Пруссии и заключение российско-прусского союза; он первый подал мысль о восстановлении Германии. Граф Поццо ди Борго также оказал важные заслуги общему делу Германии и Европы, содействуя заключению союзных трактатов России с Англией и Швецией. Даровитый, богатый сведениями, ловкий Поццо ди Борго, с пылкостью корсиканца, искал случая вредить Наполеону и был в сношениях со всеми его неприятелями. Известны слова его: «Если я не убил Наполеона, то, по крайней мере, бросил последнюю горсть земли на его голову». По присоединении Англии к коалиции явился, в качестве великобританского уполномоченного, третий весьма деятельный враг Франции, сэр Карл Стюарт. Русский министр иностранных дел граф Нессельроде и англо-ганноверский министр граф Мюнстер также имели немаловажное участие в дипломатической борьбе, приуготовившей падение Наполеона. Все эти государственные люди не доверяли Меттерниху, полагая, что после невзгод Австрии 1805 и 1809 годов он не осмелится содействовать союзникам. Говорят (и весьма вероятно), что враги Наполеона возбудили в нем подозрение против Меттерниха, передав ему секретную переписку австрийского дипломата с союзными дворами: это подействовало до такой степени на Наполеона, что Меттерних совершенно лишился его доверенности и по необходимости принял сторону неприятелей Франции28. Получив известие о при-ступлении Австрии к коалиции, Штейн писал к графу Мюнстеру: «Я надеюсь, Ваше превосходительство уже получили мое письмо из Рейхенбаха – между тем, развязался важный вопрос о присоединении Австрии. Мы достигли этого, с Божьей помощью, благодаря основательности действий Гумбольдта и Анштетта, безумию Наполеона, великодушию императора Александра, непоколебимости короля и государственного канцлера [Гарденберга], но отнюдь не слабой эгоистической политике Меттерниха и его доброго императора»29.

В ночь с 29 на 30 июля (с 10 на 11 августа), запылали костры на всем пространстве от Праги до главной квартиры союзных армий. Это были сигналы, возвестившие о прервании переговоров. В ту же ночь Барклай-де-Толли послал на неприятельские аванпосты объявление о прекращении перемирия. На следующий день более 100 000 человек российско-прусских войск выступили из Силезии в Богемию30.