Путь через равнину - Джин М. Ауэл

— Извини, что причинил тебе боль, Толи. Хочется сделать что-то, чтобы тебе стало получше.

— Ты не сделаешь этого, — сказала она.

Это было так похоже на нее: говорить то, что думаешь. И это ему нравилось в ней.

— Не сердись на меня. Если бы я остался, то ничего бы не желал так сильно, как создать союз с тобой и Маркено. Ты не представляешь, как я был горд, когда ты сделала нам это предложение, и как тяжело мне покидать вас сейчас, но что-то тянет меня туда. Если честно, я даже не знаю, что это, но я должен идти, Толи. — Во взгляде его синих глаз смешивались горе, просьба о прощении и понимание и заботливость.

— Джондалар, не стоит говорить такие вещи и смотреть на меня так. Мне еще больше хочется, чтобы вы остались. Лишь обними меня.

Он наклонился и обнял молодую женщину, чувствуя, как тело ее сотрясается от сдерживаемых рыданий. Она отстранилась и взглянула на высокую блондинку рядом с ним.

— О, Эйла, не хочу, чтобы ты уезжала! — выдохнула она, и они бросились друг другу в объятия.

— Я не хочу уезжать! Я хочу, чтобы мы остались. Не знаю точно причины, но Джондалару нужно ехать, а я должна быть с ним, — рыдая, сказала Эйла. Внезапно Толи отскочила в сторону, подхватила Шамио и побежала к селению.

Волк рванулся было за ними, но Эйла приказала:

— Сидеть, Волк! Рядом!

— Вуффи! Я хочу моего Вуффи! — кричала девочка, протягивая руки к лохматому хищнику.

Волк взвизгнул и посмотрел на Эйлу.

— Рядом, Волк! Мы уходим.

Стоя на открытой площадке, Эйла и Джондалар с пронзительным чувством утраты и одиночества наблюдали, как возвращаются обратно по тропе Доландо, Маркено, Карлоно и Дарвало. Другие провожающие отстали понемногу еще по дороге сюда. Дойдя до поворота тропы, четверо мужчин обернулись и помахали руками. Эйла ответила, показав им внешнюю сторону ладони, говоря тем самым, что вернется, но вдруг ее ошеломила мысль, что она уже больше никогда не увидит никого из Шарамудои. За короткое время она хорошо узнала и полюбила их… Они дали ей кров, просили остаться, с ними она могла бы жить счастливо.

Это расставание напомнило им уход из племени Мамутои в начале лета. Они тоже доброжелательно встретили ее, многие из них понравились ей. Она могла быть счастливой среди них, но, когда она уходила, ее волновало прежде всего то, что уходит она с человеком, которого любит. Тем более что еще не утихла боль от смерти Ранека. Пребывание здесь не было ничем омрачено. И потому уход был более трудным. Она любила Джондалара и не сомневалась в том, что хочет быть с ним, но дружелюбие и благожелательное отношение Шарамудои делали расставание непереносимо тяжелым.

Дорога полна прощаний. Она рассталась с сыном, когда уходила из Клана… А если бы она осталась здесь? Когда-нибудь она, возможно, смогла бы на лодке племени Рамудои добраться до дельты реки Великой Матери… Затем обойти полуостров и поискать новую пещеру ее сына, но что толку думать об этом.

Пути назад не было, не было и надежд на это. Жизнь повела ее по одной дороге, а сына — по другой. Иза говорила: «Найди свои народ, найди друга». Эйлу приняли люди ее расы, и она нашла человека, который полюбил ее. Но, получая, она теряла. Сын был одной из утрат. Необходимо принять это как свершившийся факт.

Джондалар, глядя на исчезающих за поворотом мужчин, тоже чувствовал, что утратил что-то важное. Это были друзья, с которыми он прожил несколько лет и которых хорошо знал. Хотя их не связывали кровные узы, но он считал их ближайшими родственниками. Это была семья, с которой ему больше не суждено встретиться, и это печалило его.

Когда последний мужчина скрылся из виду, Волк сел на задние лапы, задрал морду и издал мощный горловой вой, нарушивший покой солнечного утра. Люди вновь появились на тропе и помахали руками, отвечая на волчье прощание. Внезапно раздался ответный вой. Маркено поглядел в ту сторону, а затем они повернулись и стали спускаться по тропе.

Эйла и Джондалар посмотрели на горы с вершинами, покрытыми сверкающим зеленовато-голубым льдом. Горы, где они сейчас находились, были не такими высокими, как хребет на западе, но сформировались в то же время.

Внизу узкая лесистая полоса разделяла долины, все еще обогреваемые убывающим летним теплом. Кроны дубов, буков, грабов и кленов уже приобрели красно-желтую окраску. Выше склоны гор покрывал хвойный лес. Далее шли альпийские луга. А еще выше — ледник. Жара, обжигавшая южные равнины, уже давно спала, наступало время холодов.

В лесной пересеченной местности Эйле и Джондалару больше приходилось идти пешком. Тем более что к волокуше была привязана лодка. Они взбирались по крутым склонам, по каменистым осыпям, переваливали через хребты и спускались вдоль русла высохших потоков. Пониже, среди широколиственного леса, им мешала идти густая поросль молодых деревьев, кустов и шиповника. Колючки цеплялись за волосы, рвали одежду. Трудно приходилось лошадям, поросшим длинной шерстью, — животные были приспособлены для жизни на открытых холодных пространствах; от колючек страдал даже Волк.

Всем стало легче, когда наконец поднялись к вечнозеленым лесам, где благодаря постоянной тени подлеска почти не было, хотя на более крутых открытых склонах кустарник еще попадался.

В первую ночь они остановились на маленькой площадке среди гор. К вечеру второго дня они дошли до верхней окраины леса. Там не было ни густого кустарника, ни деревьев, которые надо было огибать. Путники поставили шатер на лугу возле быстрого холодного ручья. Сняв груз, они пустили лошадей пастись. Хотя те и привыкли к грубой траве равнин, сочная альпийская растительность пришлась им весьма по душе.

На лугу паслось небольшое стадо оленей. Самцы деловито терлись рогами о редкие деревья, чтобы освободиться от мягкой кожицы.

— Скоро у них будет время Наслаждения, — сказал Джондалар, раскладывая костер. — Они готовятся к сражениям за самок.

— Это им доставляет Наслаждение?

— Никогда об этом не думал, но все возможно.

— Ты любишь сражаться с другими мужчинами?

Джондалар нахмурился, поскольку вопрос требовал серьезного размышления.

— Я участвовал… у нас были драки по тому или иному поводу, но я не сказал бы, что это мне нравилось. Конечно, бывают серьезные причины. Но лучше мериться силой другими способами.

— Мужчины Клана не сражаются друг с другом. Это запрещено. Но у них есть соревнования. У женщин тоже есть, но другие.

— И чем они отличаются? Подумав, Эйла ответила:

— Мужчины соревнуются в том, что они умеют делать, а женщины — в повседневной жизни, даже в воспитании детей, хотя это такое неуловимое соревнование… каждая считает себя победительницей.

Вдали, на горе, Джондалар заметил семейство муфлонов с огромными рогами, которые, закругляясь, доходили почти до головы.