Обменные курсы - Малькольм Брэдбери

– Ой, а вот и ваша королевна, – говорит Марыся Любиёва. – Значит, она в Слаке.

И впрямь, в колонне шагает Катя Принцип. Вид у нее цветущий, выражение лица, которое Петворт силится разглядеть, – спокойное и светлое. Несмотря на дождь, на ней черные очки, сдвинутые на прическу, и знакомое батиковое платье. Вокруг идут писатели, и хотя за литераторами обычно такого не водится, несут маленькие флажки, слаженно помахивая ими из стороны в сторону – то влево, то вправо. Над ними реют флаги побольше, знамена на древках, алые, синие, зеленые, белые и коричневые. А еще выше, невероятно огромные по сравнению с лицами демонстрантов, плывут увеличенные лица – бородатые и чисто выбритые, усатые и безусые – Маркса и Ленина, Энгельса и Григорика, Брежнева и Вулкани, этих писателей истории, без которых сегодняшнее торжество не могло бы состояться. Писатели уходят в дальний конец площади, к мавзолею Григорика, батиковое платье пропадает в толпе.

– Ой, смотрите, вот наши художники, – говорит Марыся Любиёва, дергая Петворта за плечо.

Это последний день Петворта в Слаке, завтра он уезжает, поэтому, когда народ расходится с Пляшкі Пъртыіі, есть смысл сказать Любиёвой, что остаток вечера ему бы хотелось провести одному. Он перекусывает в стоячем кафетерии, глядя на площадь перед гостиницей, где рабочие вешают новую вывеску «ШЬВЕППІІ», потом идет к замызганному телефонному аппарату, находит клочок бумаги с записанным номером и тщательно его набирает.

– Та? – произносит голос на другом конце провода.

– Катя Принцип? – спрашивает Петворт.

Наступает молчание, потом голос говорит:

– О, правда, это ты?

– Да, я, – отвечает Петворт.

– Хорошо съездил? – спрашивает голос. – Видел много мест в моей стране? Однако сейчас ты вернулся, кто-то мне сказал.

– Да, – говорит Петворт.

– И ты что-нибудь понял, надеюсь, да, ты был здесь не для забавы, – продолжает голос.

– Не знаю, – отвечает Петворт.

– А камень ты еще носишь? Или потерял?

– Ношу. Он на мне.

Снова пауза, затем голос говорит:

– А теперь ты хочешь узнать, чем кончилась история Дурака?

– Да, – отвечает Петворт.

– Подожди, я думаю. Мы не можем снова вернуться в то место, где лифт. Все теперь не совсем просто, я говорила, что так может быть. У тебя порядок?

– Да, – отвечает Петворт.

– Знаешь, я бы очень хотела тебя увидеть.

– А я – тебя.

– Конечно, мы в одной истории, – говорит голос. – Послушай, есть место, если ты сможешь найти. Знаешь, где собор Святого Вальдопина?

– Рядом с ТЭЦ? – спрашивает Петворт.

– Так вот, ты сможешь приехать туда, скажем, в три? У тебя есть часы? Зайди внутрь и стой возле алтаря, жди меня. Сумеешь найти это место, не потеряешься?

– Сумею, – отвечает Петворт.

– Я ждала здесь, – говорит Катя Принцип. – Знала, что ты будешь звонить. Конечно, я волшебница.

– Да, – соглашается Петворт.

– И я заколдую тебя снова. Езжай, жди меня там.

Петворт выходит на площадь, покупает билет в киоске с надписью «ЛИТТІ» и садится на розовый трамвай в сторону Випну. В вагоне тесно, едут дети с флажками и цветами после демонстрации, но все они постепенно выходят. Трамвай грохочет по мосту имени годовщины 15 мая и дальше к рабочим многоэтажкам. Петворт вместе с двумя последними пассажирами выходит на трамвайном кольце у ТЭЦ, на заболоченной низине у реки Ниыт. Вблизи собор не впечатляет, тем не менее Петворт идет к почерневшей каменной стене. Времени в запасе еще много, поэтому он находит вход в крипту, платит влоску и спускается в глубокий сводчатый подвал, где рядами висят иконы. Мрачные застывшие лики смотрят на Петворта из краски, позолоты и темперы, силясь выразить боль, веру и любовь, сокрытые в их житиях. Почти три, время искать ту, которую ему так хочется снова увидеть; Петворт выходит и поднимается на высокое каменное крыльцо, усыпанное конфетти после недавней свадьбы. Дальше глубокая торжественная темнота, потрескивают восковые свечи. Свет из центрального купола падает на фрески, на лепнину, золото и серебро огромного алтаря, глубоко вдающегося в неф, словно для того, чтобы надежнее сберечь сокрытые в нем тайны. Собор почти пуст: две-три старушки в платках стоят на коленях в боковых приделах, несколько туристов с фотоаппаратами бродят в полумраке, где-то в глубине бубнит священник.

Петворт идет к алтарю, высматривая ту, которую ничуть не позабыл, ту, что делает все лица похожими на свое. Возле алтаря – ниши, в одной из них поблескивает серебряная рака; от нее отделяется смутная фигура.

– О, вы здесь, мой добрый старый друг? – произносит знакомый голос.

Петворт в изумлении смотрит на доктора Плитплова, его пронзительные черные глаза, белую спортивную рубашку, элегантную мужскую сумочку.

– Так вы благополучно вернулись в Слаку, я очень рад. Вы совершили свою поездку в немного неловкие дни, но, я надеюсь, это нисколько ее не испортило.

– Ничуть, – отвечает Петворт.

– А теперь вы осматриваете собор, – продолжает Плитплов. – Вам нравится? Мне не очень. Я всегда помню, как попы отнимали у крестьян деньги, в эти прошлые времена. Конечно, иногда они делали из них что-то очень красивое. Надеюсь, вы заметили усыпальницу святого Вальдопина, он очень известный святой нас.

– Наш святой, – поправляет Петворт.

– Конечно, – говорит Плитплов. – Я всегда так себя волную, когда вижу моего доброго старого друга. Хотите пройтись? Или, может быть, вы с кем-то встречаетесь?

– Нет, – отвечает Петворт.

– Нет? – переспрашивает Плитплов. – А ваша переводчица не с вами? Очень необычно.

– Да, – говорит Петворт.

– Но есть некоторые дела, которые мы должны делать самостоятельно, – продолжает Плитплов. – Вы уверены, что никого не ждете? Например, даму. Вам всегда везет с дамами.

– Нет, – повторяет Петворт.

– Конечно, вы правильны быть очень осторожным, – говорит Петворт. – Я говорил: в моей стране всегда надо быть артистом отношений. Что ж, вы по крайней мере усвоили себе этот урок. Однако я ваш старый добрый друг. Я знаю вашу жену, и, думаю, вы знаете, что можете мне доверять. Я знаю, что вы собирались встретиться здесь с некой писательницей.

– Неужели? – произносит Петворт, отходя.

– Мой дорогой друг, пожалуйста, я не хотел делать вам смущение, – говорит Плитплов, не отставая. – Поймите меня, пожалуйста, я тоже знаком с этой дамой. Вы знаете слово «посредник», она послала меня передать ее слова. Она не может прийти сейчас, есть маленькая сложность. Ее жизнь теперь не такая легкая, как прежде, полагаю, вы знаете почему, вы приложили легкую руку к этому делу.