Кровь изгнанника - Брайан Наслунд

– Ну что, поняли? – сказал Фельгор, когда все свернули за угол. – Любой закон можно либо нарушить, либо обойти.

После пропускного пункта в городе стало потише. Огромные здания сменились имениями, окруженными невысокими оградами.

– Жить здесь – дорогое удовольствие. Тут обитают самые богатейшие богачи. – Он указал на высокие белые заборы и черепичные крыши за ними. – Когда я был совсем мальчишкой, я много чего оттуда вынес. В богатых домах полным-полно золотой и серебряной посуды. Вот скажи, сколько тарелок нужно одной семье?

Они шли долго. Бершад прикинул, что полночь уже миновала. А до рассвета надо было попасть во дворец и затаиться.

– Фельгор, сколько нам еще… – Бершад осекся.

Путники свернули за угол, и перед ними возник дворец. Под его громадный купол уместился бы целый город. Вокруг купола высилось кольцо башен – относительно небольших, но все равно превосходящих размерами все близлежащие здания. От города дворец отгораживала огромная стальная стена.

– Еще далеко. Примерно с лигу, – сказал Фельгор. – Дворец так велик, что с ума можно сойти.

Бершад прищурился: посреди купола что-то двигалось.

– Что это там?

– Центровая шестерня, – сказал Фельгор.

– Вечно пьяный капитан говорил мне, что она снабжает энергией весь город.

– Ага.

– А как? – спросил Бершад.

– Понятия не имею.

Все трое уставились на шестеренку.

– И как же перебраться через стену? – спросила Вира.

– А нам не нужно через нее перебираться, – ответил Фельгор. – Я вам все покажу.

Они стали плутать в лабиринте улиц. Несколько раз из-за угла появлялся желтый отсвет фонарей ночного патруля, и путникам приходилось прятаться в переулках или за кустами, чтобы не нарваться на проверку пропусков. А когда прятаться было негде, Фельгор, ловко орудуя отмычкой, взломал замок садовой калитки.

– У тебя драконы, а у меня отмычки, – прошептал он Бершаду.

Наконец они добрались к подножью дворцовой стены. Особняки по соседству, сложенные из красного кирпича или светлого мрамора, были больше и роскошнее прочих – во многих городах Терры их бы назвали дворцами.

– Здесь живут самые знатные вельможи, – сказал Фельгор. – Генералы, министры и прочие. Они все время проводят во дворце, поэтому обзавелись домами поблизости. Чтобы в карете далеко не ездить. Ну, нам это как раз на руку.

Он провел спутников в проулок между особняками, такой узкий, что Бершаду пришлось протискиваться боком.

За домами оказался небольшой дворик, посреди которого росло белое дерево. Фельгор подошел к дереву, сделал три шага вправо и потыкал в землю пальцем – раз, другой, третий.

На третий раз палец застрял в земле.

– Все на месте, – прошептал Фельгор и приподнял квадратный кусок дерна, будто крышку люка на петлях.

Бершад не сразу сообразил, что это и была крышка люка на петлях. Под крышкой темнел провал туннеля.

Фельгор ухмыльнулся:

– Владельцы даже не запирают этот люк. Видно, давным-давно про него забыли. А я про него узнал по чистой случайности. Оказался в нужное время в нужном месте. Ну, знаете, как оно бывает.

– А куда ведет туннель? – спросил Бершад.

Фельгор ухмыльнулся еще шире:

– Друзья мои, по этой трубе утекают в клоаку все вельможные ссаки и все королевское дерьмо. А нам придется идти против течения.

В клоаке было темно и жарко, а от стен веяло дерьмом. Фельгор, светя фонарем под ноги, шел впереди, по узкой дорожке, выложенной старинным кирпичом, вдоль вяло текущей реки фекалий. Под потолком виднелись десятки медных труб, которые время от времени вздрагивали.

Мимо проплыла здоровенная какашка.

– Вот, какой-то вельможа совершил ночное злодейство, – сказал Фельгор. – Интересно, что он ел на ужин – курятину или баранину?

– Умолкни, – шикнула на него Вира.

Фельгор не обратил на нее внимания.

– Это еще что! Я первый раз забрался сюда спустя несколько часов после свадебного пира во дворце. Какой-то императорский родственник женился. Видели бы вы, сколько здесь было говна! Одно слово, потоп. А воняло так, что меня чуть наизнанку не вывернуло.

Бершад вспомнил ряды фонарей и факелов с драконьим маслом на улицах, торговцев сластями и питьем в Театральном квартале. Красота и удобство наверху, дерьмо внизу. Через каждые триста шагов они попадали в помещение побольше – отстойник, откуда сточные канавы расходились в две, три, а то и в пять сторон. Фельгор ни разу не замешкался на перекрестках и уверенно вел спутников дальше. Бершад невольно проникся к нему уважением.

– Говоришь, в нужное время, в нужном месте? – спросил он после седьмого отстойника. – А в каком же месте надо оказаться, чтобы выучить все это наизусть?

– Для моих приятелей клоака – самое оно, – сказал Фельгор. – В городской клоаке есть отстойники побольше, в них живут те, кто не хочет считаться с законом. Вольнодумцам и бунтовщикам там раздолье. Некоторые целыми месяцами не выходят на поверхность, потому что под землей перемещаться легче. А вот в дворцовую клоаку ведут всего несколько ходов, и основные туннели перегорожены стальными решетками и толстыми стенами. Чтобы с ними справиться, нужна целая армия работников. Или чудо. Нет, я, вообще-то, в чудеса не верю, но… Я же не думал, что ты сможешь ходить. – Он оглянулся на Бершада. – А с тех пор изменил свое мнение.

– А кто тебе рассказал, как сюда попасть?

– Никто, – ответил Фельгор. – Я случайно узнал. Хотел обнести домишко, висел вниз головой над окном спальни, пытался разузнать, есть ли там чем поживиться. Ну и подслушал, как министр, который тут жил, распекал слугу, что, мол, под любимым хозяйским деревом вечно смердит дерьмом.

– И ты сообразил, что к чему?

Фельгор фыркнул:

– Нет, что ты! Особняк я, конечно же, грабанул, а потом целый месяц пил виски и ни о чем не вспоминал. Как-то раз подавальщица из таверны пригласила меня к себе в отстойник. Вход туда можно было найти только по запаху дерьма среди благоухания драконьего масла. Тогда-то я и смекнул, в чем дело. Три ночи шарашился под деревом, а когда наконец нашел люк, то обследовал дворцовую клоаку несколько месяцев. Несколько месяцев, представляешь?

Фельгор сощурил глаза и снова втянул зловонный воздух.

– А теперь говорите потише. Над нами – жилые покои, – прошептал он.

– Да ты сам больше всех языком чешешь! – прошипела Вира.

Еще через несколько поворотов Фельгор начал останавливаться у отверстий в стенах. На металлических пластинках под ними было что-то накорябано. Фельгор подносил фонарь поближе и долго всматривался в каждую пластинку. У пятой он передал фонарь Бершаду.