Одна на две жизни - Галина Львовна Романова

Он осторожно потянул ее на диван, стараясь поменьше двигать раненой рукой. Боль усиливалась, приходилось прилагать все силы, чтобы не дать женщине понять, как ему плохо. Агния прижалась к его левому плечу, вздрагивая и всхлипывая. Ариэл не мешал ей выплакаться. В конце концов, она здесь, в безопасности, все кончилось благополучно, и он уже не отпустит эту женщину от себя ни на шаг, станет оберегать днем и ночью, нравится ей это или нет. Потом, конечно, она вспомнит, что он — мерзкий тип и предполагаемый убийца ее мужа, но сейчас так сладко прижимается, так доверчиво тычется носом в шею… За эти минуты нежности можно простить все — и слезы, и капризы, и упрямство, и даже ненависть. Видит Первопредок, он столько сил потратил на спасение, что сейчас имеет право на капельку счастья. Улыбнувшись, Ариэл тихо потерся щекой о ее макушку. Волосы женщины пахли пылью, старым деревом и — да, совсем чуть-чуть, но все-таки! — жасмином.

После того как слезы иссякли, Агния еще несколько минут сидела вот так, прижавшись к нему и обхватив руками за пояс. Постепенно ее дыхание выровнялось, она поелозила, устраиваясь поудобнее, засопела.

Услышав это приглушенное сопение, Ариэл чуть повернул голову, в сгустившихся сумерках рассматривая милое лицо. Женщина спала.

Тихонечко вошла Лимания, переступила с копытца на копытце:

— Там… Э-э-э… Ванна госпоже готова.

— Оставь, — прошептал он. — Иди спать… Или нет. Погоди. Пусть так стоит. Я сейчас спущусь.

Сатирра ушла. Ариэл осторожно снял со своего плеча голову Агнии, тихо, стараясь не слишком громко скрипеть зубами от боли в раненой руке, уложил женщину на диване, подсунув под щеку вышитую подушку-думочку. Снял одну домашнюю туфлю — интересно, куда подевалась вторая? — тихо накрыл спящую пледом и только после этого спустился вниз.

Ванная комната была просторной, почти как дома у родителей. Шкафчик с туалетными принадлежностями, изразцовая печка с котлом, в котором нагревали воду, сама круглая чугунная ванна на гнутых ножках, ширма, пара скамеек. Имелось даже овальное зеркало в витой оправе, закрепленное на стене перед туалетным столиком. На нем стоял подсвечник с зажженными свечами. Отличие от домашней состояло в том, что в особняке Боуди таких ванных комнат было четыре — отца, матери, общая для сыновей и еще одна, гостевая, оборудованные по-разному. Эта, как ни странно, больше походила на гостевую.

Лимания не легла спать, она топталась рядом, с удивлением и тревогой заглядывая в глаза. Горничная, конечно, учуяла запах крови, а теперь, на свету, увидела потемневший от крови рукав камзола и испачканную руку.

— Лучше не мешайся, — предупредил ее Ариэл, начиная раздеваться. Не то чтобы он чувствовал себя слишком грязным, но грех не воспользоваться случаем. Да и рану промыть лучше в теплой воде. А тут — он поискал глазами — можно найти и чистую тряпицу, чтобы сделать повязку. Нечего тревожить Агнию. Она и так вымоталась, пусть поспит спокойно. А утром…

Вода была не слишком горячая — так, чуть теплее парного молока, — но он привык и не к такому. Когда четыре года обитаешь в казарме, а потом практически на городских улицах, начинаешь ценить воду не за температуру, а за то, что она хотя бы чистая и никто в ней не мылся до тебя.

С рубашкой он провозился долго — рукав прилип к ране, и снять его можно было только по частям. Справившись наконец, влез в ванну, устроился поудобнее и, пристроив руку на бортик, стал осторожно смывать присохшую кровь. Все было не так уж страшно — края пореза ровные, хотя сам он довольно глубокий, чуть ли не до кости. Кровь все еще сочилась, место разреза щипало. Надо чем-нибудь перетянуть, чтобы остановить кровотечение. Просто удивительно, как он не истек кровью. Хотя, судя по легкому головокружению, уже близок к этому.

Бинтов тут, конечно, не нашлось — это он обнаружил, когда вылез из ванны и, обмотав чресла чистой простыней, принялся шарить по шкафчику. Недолго думая надорвал край простыни зубами, отодрав длинную полоску, и, присев на скамеечку, стал осторожно наматывать на локоть давящую повязку. М-да, бинтовать исцарапанные ликантропом костяшки пальцев было намного легче.

Тихо скрипнула дверь.

— Я тебе что велел? — невнятно, сквозь зубы, поскольку в них был зажат кончик бинта, процедил он. — Ты свободна. Иди спать.

— Ты… тут?

Агния? Ариэл вскинул голову, выпустив кончик самодельного бинта. На пороге стояла молодая женщина. В том же домашнем платье, но кутаясь в плед.

— Ты… что тут делаешь? — Несмотря на то что на нем все еще оставалась простыня, Ариэл попытался дотянуться до штанов и прикрыться ими сверху. Не то чтобы он страдал ложной стыдливостью, просто чем больше на нем будет одежды, тем легче ему станет себя контролировать. — Почему не спишь?

— Мне было страшно, — призналась Агния, стоя на пороге. — А ты что тут делаешь?

— Я? Пользуюсь твоей ванной комнатой, — одновременно натягивать одной рукой штаны, закреплять повязку и разматывать простыню было трудно. — Понимаю, что это наглость, но вот такой я безответственный и невоспитанный тип… Дьявол! — выругался он, выпустив штаны и кончик повязки одновременно.

— Ты чего? — Она только что заметила, чем он занят, и глаза женщины расширились. — Это что, кровь?

— Не вздумай падать в обморок, — предупредил он. — Понимаю, что ты много пережила, но я при всем желании не смогу тебя подхватить. Готова удариться затылком об пол?

— Ты… ты невозможный человек, Ариэл Боуди! Это из-за меня?

— Ты тут совершенно ни при чем. Случайность. Не обращай внимания!

И все-таки было приятно видеть, как на ее лице отражается испуг. Неужели это правда и она его жалеет?

— Тебе очень больно?

Он внимательно посмотрел в ее глаза и мгновенно выбрал из двух ответов наиболее подходящий:

— Да.

— Бедненький, — всхлипнула Агния, всплеснув руками. Ариэл уже подумал, что она опять заплачет, но вместо этого женщина решительно откинула плед: — Погоди, я сейчас!

Оставив дверь приоткрытой, она схватила со столика свечу и кинулась вон. Ариэл, воспользовавшись моментом, принялся натягивать штаны.

Ему удалось кое-как надеть только исподние, и он возился со шнурком, когда вернулась хозяйка дома. В одной руке она прижимала к груди небольшой сундучок.

— Иди сюда! Давай руку.

— Ты не боишься крови? — удивился Ариэл.

— Боюсь, — призналась Агния. — Немножко. Но нас в пансионе учили, как бинтовать и останавливать кровь.

Порывшись в сундучке, она достала корпию, вату, несколько бинтов. С сомнением и тревогой посмотрела на глубокий разрез, побледнела, прикусив губу.

— Только если придется шить, я не умею…

— Ничего. Просто обработай и перетяни потуже. Завтра забегу к какому-нибудь коновалу, чтоб заштопал, а пока достаточно и так.

Прикусив от волнения губу, Агния промокнула рану, наложила корпию, принялась за повязку. Ариэл терпел, ждал. Боль не отпускала, пульсировала в ране, и он отчаянно думал, чем бы отвлечься. Классический способ — пара глотков рома, но вряд ли у Агнии дома осталась выпивка.