Сто лет и чемодан денег в придачу - Юнас Юнассон

Новая ли американская военная доктрина была тому причиной или что-то другое, трудно сказать, но 10 ноября 1982 года Брежнев скончался от сердечного приступа. На следующий вечер у Аллана, Юлия и Ларисы как раз проходила очередная шпионская встреча.

— Может, пора заканчивать с этой ерундой? — спросила Лариса.

— Да-да, мы заканчиваем с этой ерундой, — сказал Юлий.

Аллан кивнул, соглашаясь, что всему на свете приходит конец, и первым делом, наверное, как раз ерунде, и что, видимо, это был им знак с небес, что пора уходить как раз теперь, когда от Брежнева вот-вот запахнет хуже некуда.

И добавил, что уже завтра собирается позвонить секретному Хаттону. Тринадцать с половиной лет на службе ЦРУ — этого, пожалуй, достаточно; а что большая часть этой службы была понарошку, так это уже другой вопрос. Который, как решили все трое, лучше сохранить в тайне как от секретного Хаттона, так и от его такого нервного президента.

Теперь ЦРУ должно устроить, чтобы Юлия и Ларису переправили в Нью-Йорк, сам же Аллан подумывал, не поглядеть ли ему, как там теперь в старой доброй Швеции.

~~~

ЦРУ и секретный Хаттон сдержали обещание. Юлия и Ларису переправили в США, через Чехословакию и Австрию. Им предоставили квартиру на 64-й Западной улице на Манхэттене и ежегодное содержание в сумме, далеко превосходящей потребности супругов. Правда, ЦРУ не успело слишком потратиться, потому что в январе 1984 года первым умер во сне Юлий, а три месяца спустя — Лариса, от тоски. Оба прожили семьдесят девять лет, и самым счастливым годом их жизни был 1983-й, год столетия «Метрополитен-опера», подаривший супругам Поповым множество незабываемых впечатлений.

Что же до Аллана, то он упаковал чемодан в своей московской квартире и сообщил в административный отдел американского посольства, что вынужден уехать. Тут-то в канцелярии и выяснили, что сотрудник посольства Аллен Карсон все те тринадцать лет и пять месяцев, что находился на службе, по неизвестным причинам не получал никаких денег, кроме командировочных.

— Вы что, так и не заметили, что вам не выдают зарплату? — удивлялся сотрудник канцелярии.

— Нет, — сказал Аллан. — Ем я мало, а водка тут недорогая. Мне вполне хватало.

— Тринадцать лет?

— Да, подумать только, как время бежит.

Сотрудник канцелярии как-то странно поглядел на Аллана, после чего обещал проследить, чтобы деньги ему были выплачены по чеку, как только мистер Карсон, или как его там зовут на самом деле, обратится в американское посольство в Стокгольме.

Аманда Эйнштейн по-прежнему была жива. Ей уже стукнуло восемьдесят четыре, и теперь она занимала один из номеров пятизвездочного отеля на Бали — владел и управлял отелем ее старший сын Аллан.

Пятидесятиоднолетний Аллан Эйнштейн был на редкость смышлен, как и его младший брат Мао. Но если Аллан получил специальность экономиста (по-настоящему) и стал со временем директором отеля, то младший брат, Мао, выбрал инженерную стезю. Поначалу стезя оказалась тернистой, поскольку Мао отличала чрезмерная дотошность. Он получил работу в одной из ведущих индонезийских нефтяных компаний, где должен был контролировать качество продукции. Ошибкой Мао стало то, что он именно это и делал. И вскоре менеджеры среднего звена лишились левых доходов, проходивших по смете как компенсация претензий, потому что претензий вдруг вообще не стало. Эффективность компании возросла на тридцать пять процентов, а популярность Мао Эйнштейна среди персонала соответственно упала до нуля. Когда сослуживцы от травли перешли к прямым угрозам, Мао Эйнштейн решил, что с него, пожалуй, хватит, и уехал работать в Объединенные Арабские Эмираты. Он повысил эффективность и там, а тем временем индонезийский концерн — к общей радости всего персонала — вернулся к прежним показателям.

Аманда бесконечно гордилась обоими сыновьями. Только никак не могла понять, в кого они оба удались такие сообразительные. Герберт говорил, будто у него в родне был кто-то умный, но что он имел в виду, она запамятовала.

Надо ли говорить, что Аманда страшно обрадовалась звонку Аллана Карлсона! И он, и все его друзья будут на Бали самыми желанными гостями! Она прямо сейчас и обсудит все это с Алланом-младшим; если вдруг будут проблемы с номерами, пускай просто выкинет лишних постояльцев. И она позвонит Мао в Абу-Даби, пусть приезжает в отпуск! Да, коктейли и всякие прочие напитки у них в отеле, конечно же, подаются, и с зонтиками, и без. И да, Аманда обещает сама их не подавать и в это дело не вмешиваться.

Аллан отвечал, что скоро появится на Бали вместе с друзьями. И в завершение разговора добавил несколько ободряющих слов в том духе, что вряд ли на земле есть более понимающий человек, чем Аманда. Сказано было до того красиво, что у Аманды слезы выступили на глазах.

— Приезжайте поскорее, голубчик Аллан! Поскорее!

~~~

Прокурор Ранелид начал пресс-конференцию с того, что с сожалением дезавуировал свидетельства полицейской собаки Кикки. Именно она в свое время указала на следы трупа на той дрезине у Окерского Завода, что, в свою очередь, привело к ряду допущений со стороны прокурора — логичных, если исходить из корректности собачьих показаний, но по сути глубоко неверных.

Как выяснилось, упомянутая собака как раз накануне всех этих событий попросту сошла с ума, и полагаться на нее не стоило. Иными словами, никакого трупа в указанном месте никогда не было. Однако, как только что стало известно прокурору, эту собаку только что усыпили — на его взгляд, вполне разумное решение инструктора-кинолога (что Кикки на самом деле уже ехала в это время, под другой кличкой, к брату кинолога в Хэрьедален, прокурор так никогда и не узнает).

Далее прокурор Ранелид с сожалением сообщил, что полиция Эскильстуны не проинформировала его о новом, весьма достойном евангелическом направлении деятельности группировки «Never Again». Знай прокурор об этом заранее, он бы, несомненно, дал следствию совершенно иные установки в том, что касается направления поиска. Так что в выводах, сделанных прокурором, соответственно, отчасти виновата свихнувшаяся собака, отчасти — предоставленная полицией ошибочная информация. За что прокурор Ранелид хотел бы попросить прощения — от имени полиции.

Что же касается случайно обнаруженного в Риге тела Хенрика «Хлама» Хюльтэна, то это требует нового, отдельного расследования. Дело же о другой смерти, Бенгта «Болта» Бюлунда, напротив, уже закрыто. Имеются, мягко говоря, весомые указания на то, что Бюлунд вступил в Иностранный легион. Более точно это проверить невозможно, поскольку туда принимают под любым псевдонимом. Однако практически очевидно, что Бюлунд стал жертвой теракта, произошедшего в центре Джибути несколько дней назад.

Прокурор подробнейшим образом описал взаимоотношения всех действующих лиц этой истории и, кстати, предъявил карманную Библию, ранее утром полученную от Буссе Юнгберга. Тут журналисты стали спрашивать, как бы им выйти на Аллана Карлсона и его спутников, чтобы узнать их точку зрения тоже, но тут прокурор Ранелид не мог им ничего сказать (совершенно ни к чему, чтобы этот старый маразматик рассказывал представителям прессы про Черчилля и бог знает еще про что). Тогда журналисты сосредоточились на Хламе Хюльтэне. Предположительно он был убит, однако с его ранее предполагавшихся убийц подозрения сняты. Так кто же лишил Хюльтэна жизни?