Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

Если Ельцин не дает

Ходу демократии,

То народ его пошлет

В Зюганову партию!..

И вдруг пресеклась на полуслове.

— Ой! Алена…

Спрыгнув с едва причалившего к берегу парома, Настя, напоказ голося от счастья, бросилась обнимать Алену и шептать ей на ухо:

— Как тебе мой Руслан? А? Правда красавчик?

Трактор с прицепом прокатил мимо, парни и девчата стали звать Настю, а Руслан — громче всех.

— Видишь? У нас любовь. Ну, я побежала! — Настя умчалась за прицепом, но вдруг повернулась на ходу: — Ой, забыла! Баба Фекла умерла.

Алена опешила:

— Как умерла? Стой!

Но Настя, догнав прицеп, с помощью Руслана и других ребят влезла в кузов, и трактор покатил прочь, выписывая вензеля в поле цветущего клевера и оглашая округу очередной частушкой:

Раньше были трудодни

И поля зеленые…

Что стало теперь с зелеными полями, Алена уже не расслышала, да и не очень интересовалась — весть о смерти бабы Феклы оглушила ее. И даже на кладбище, стоя у свежей могилы с сосновым крестом и фотографией бабы Феклы, Алена все не могла поверить в эту смерть и озиралась вокруг, словно ждала, что вот-вот из-за той или этой надгробной плиты выйдет баба Фекла и скажет ей что-то…

Но говорила не Фекла, а мать. Прибирая могилу, очищая ее от мусора и опавших листьев, и потом, когда они, перекрестившись, шли с кладбища по сельской дороге, и даже дома мать все выговаривала Алене:

— Вот, ты ж побрезгала бабкиным завещанием, ускакала в свои заграницы. А твой братец дом-то ее и захватил…

— Какой еще братец?

— А сводный. От твоего отца. У него ж еще сын имеется. Постарше тебя. Он в одиннадцать лет сбежал из дома, а сейчас ему уже тридцать, поди. Бандит по профессии. Когда Фекла болела, видеть ее не хотел и знать не знал. А как умерла, тут же явился и дом себе под дачу и захватил. Изобразил, понимаешь, внука — привез своих бандюганов на кладбище, пролил слезу, а сам даже ограды у могилы не поставил. Если бы я там не прибирала… Ой, у меня же для тебя еще сообщение! Телеграмму я все ношу. Только не могу прочитать, она по-иностранному…

С этими словами мать достала сложенную вчетверо и уже потертую на сгибах телеграмму, отдала Алене. В телеграмме текст был написан от руки и латинскими буквами.

— Чего ж тут иностранного? — сказала Алена. — Здесь только буквы иностранные, а слова-то все русские. «Срочно позвони в Вильфранш, у меня катастрофа, Маргарита». — И расстроилась: — Во блин! Еще и Маргарита!..

На почте шел ремонт. Виктор, сидя на коньке крыши, самолично крыл ее новым шифером, но, увидев Алену, обрадовался, бросил работу, ссыпался по стремянке вниз.

— Ой, Аленка! Вернулась! Ну как ты? С кем?

— Закажи мне Францию, Витя. Вильфранш, по срочному.

Виктор гордо завел ее в почтовое отделение и поставил перед ней кнопочный телефон:

— А у нас теперь автоматика! Набирай по коду!

Алена набрала восьмерку, послушала, дала отбой и набрала заново…

— А знаешь, — говорил тем временем Виктор, — я тоже снова один. Сердцу, оказывается, и правда не прикажешь.

— Черт! — нетерпеливо сказала Алена, нажимая на кнопку. — Восьмерка занята!

— Может, мы сойдемся с тобой? А, Аленка?

— Ну, если ты меня быстро соединишь, то, может, и сойдемся. — Алена в сердцах бросила трубку на аппарат. — Ну, ты можешь меня соединить?

Виктор удивился:

— Нервная ты стала… Конечно, автоматика у нас еще того, не очень фурычит… — Он взял трубку, набрал какой-то номер и попросил: — Зина, дай мне Тверь по-быстрому. Не можешь? А через Воронеж? Ну, давай через Клин. Кто там сегодня?.. Маша, это Виктор, сделай мне «восьмерку». Спасибо. — И Виктор победно подвинул к Алене телефонный аппарат: — Набирай свою Францию.

Алена набрала длинный номер и закричала в трубку:

— Алло! Марго! Это Алена! Что случилось? Я откуда? Из России! Из Долгих Криков! Что у тебя случилось?

А там, в Вильфранше, Маргарита, сидя на веранде своей виллы, отвечала ей в полной панике:

— Ой, дорогая! Просто кошмар! Банк прислал мне уведомление, что сокращает отсрочку по кредиту. Эти негодяи Жискар и Жан-Клод своего добились! Банк с полугода срезал мне отсрочку до четырех месяцев, и осталось две недели. Мы должны выплатить миллион франков, иначе отнимут виллу! Приезжай немедленно — или я погибну!

— Марго, где ж я возьму миллион? Ты соображаешь?

— Но ты хоть умеешь воевать с этими мерзавцами, а я не умею. Приезжай и верни отсрочку, которая у нас была!

— А через два месяца все равно придется платить!

— Приезжай, я тебя умоляю!

Алена положила трубку и спохватилась:

— Ой, я ж забыла ей про Феклу сказать…

— Может, мы на дискотеку сходим? — спросил Виктор. — А? У нас новая…

Алена, думая о своем, переспросила:

— Что? Чего у вас новая?

— Ну, дискотека. Может, сходим?

— Да какая дискотека! Ё-моё! — в сердцах воскликнула Алена. — Мне во Францию нужно ехать!

— Ну вот! Опять! — огорчился Виктор. — Далась тебе эта Франция! Чем тебе тут плохо?

— Сколько я должна за телефон?

— Да ничего ты мне не должна…

Но Алена открыла сумочку:

— Как не должна? Почта твоя или казенная? Говори — сколько?

— Сто восемнадцать рублей.

Алена достала сто рублей и принялась рыться в поисках мелочи, потом вытряхнула всю сумку на стойку. Из сумки высыпались монеты — французские, немецкие, испанские, русские. Алена стала выбирать среди них рубли, а Виктор, рассматривая иностранные монетки, спросил:

— Это что у тебя?

— Это франк…

— А это?

— Это песо, Испания.

— Да, ты наездила… А это что, с дыркой?

— Ну-ка дай. — Алена взяла у него монетку. — Это тугрик, только фальшивый.

— Как — фальшивый?

Но Алена уже не отвечала, а смотрела на фальшивый тугрик.

— Блин! — произнесла она тихо. — Как же я забыла…

Когда она подошла к дому бабы Феклы и толкнула калитку, изнутри, со двора на нее бросился огромный пес. Алена отпрянула, пес, натягивая цепь, зашелся в злобном лае, а из дома вышел какой-то тип бандитского вида.

— Чё надо?

— Здравствуй, — сказала она. — Я Алена Бочкарева.