Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

— Я не видел его с тех пор, как он переехал сюда. В академии Парнелл был одним из моих инструкторов по рукопашному бою. Еще как-то раз мы вместе участвовали в операции, когда его перевели к нам в подразделение. В академии считают необходимым время от времени задействовать преподавательский состав в боевых операциях, иначе они теряют квалификацию. Да и самим инструкторам быстро надоедает работа в лагере. — Он проводил взглядом плывущий над шоссе реактивный вертолет. Судя по красному фюзеляжу, винтокрылая машина принадлежала какой-то корпорации. Вероятно, ему так и не удастся привыкнуть к их свободным полетам в черте города. — Мы потеряли связь друг с другом, когда я стал одним из воинов-теней. Парнелл — хороший человек. Озлобленный, но разве можно его за это винить?

— Что ты имеешь в виду?

— Он был ранен во время операции в Новой Гвинее. Подорвался на мине. Лишился ног…

— Фидаинов никогда не посылали в Новую Гвинею.

Ракким засмеялся:

— Расскажи об этом Парнеллу. Узнаешь много интересного. — ГПС прочирикал: «Правый поворот на следующем перекрестке». — Лишился обеих ног, одну руку ампутировали выше локтя, но поставили самые лучшие протезы. Из русской пластмассы. С китайскими биочипами. Может самостоятельно одеваться, бегать на марафонские дистанции, владеет ножом лучше любого гражданского. У него четыре жены, и он не дает им скучать. Не может только участвовать в боевых операциях. Ни в коем случае.

— Потому и озлобился?

Ракким пожал плечами.

— А кто бы чувствовал себя иначе?

— Тебе этого тоже не хватает?

— Парнелл еще какое-то время работал инструктором в академии. — Ракким не ответил на ее вопрос. — Выдержал один год, пока не достал всех, от дворника до ректора. Он был опытным солдатом и никогда не отличался гибкостью, а после ранения сделался просто невыносимым. Его с почетом отправили в отставку с полной пенсией. За день до переезда в Йорба-Линду Парнелл заскочил в «Полнолуние» и, прежде чем я успел проводить его в кабинет, вырубил двух моих вышибал. Просто из принципа. Он никогда не пил ничего крепче настойки ката, но тогда мы в процессе решения всех мировых проблем расправились с целой бутылкой польской водки. После этого я его не видел.

Они проехали мимо огромной мечети, возведенной в традиционном стиле, с мозаичным бирюзовым куполом. Городок Йорба-Линда выглядел настоящим оплотом правоверных. Витрины магазинов сияли чисто вымытыми стеклами, на ухоженных лужайках площадью в акр с комфортом расположились опрятные коттеджи, где обитали врачи, адвокаты и преуспевающие бизнесмены. Здесь удерживался самый высокий в Калифорнии коэффициент рождаемости, и медресе не знали недостатка в прилежных учениках.

— Почему ты считаешь, что твой друг сможет помочь нам в поисках Фатимы?

— Я не говорил, что он — мой друг. — («Поверните направо у знака остановки»). — У него есть связи в местной полиции. Он преподает тактику бойцам из отряда специального назначения и учит их приемам владения новейшими видами оружия. Парнелл может получить информацию там, куда нам не найти доступа ни при каких обстоятельствах.

— Ты ему доверяешь?

— Он — фидаин.

Через несколько минут, позвонив от ворот, они подъехали к дому. Хозяин ждал их у двухстворчатых входных дверей, а четыре жены стояли в ряд за его спиной. Одна из них кормила ребенка. Все женщины носили ярко-желтые чадры, оставлявшие открытыми только идеальные овалы лиц. Парнелл оказался высоким мужчиной лет сорока пяти, явно немало повидавшим на своем веку, с короткими темными волосами, густой бородой и ртом, постоянно набитым катом. Несмотря на жаркую погоду, он надел рубашку с длинными рукавами и белые брюки. Отставной сержант обнял Раккима, поцеловал в обе щеки и похлопал по спине здоровой рукой.

— Клянусь отвисшими сиськами Папы Римского, я скучал по тебе.

— Единственный человек в мире, который чувствует себя одиноким, хотя у него двенадцать детей.

— Четырнадцать. Еще два сына с огромными, как у арабских скакунов, членами. — Хозяин пристально посмотрел на спутницу гостя. — А это кто такая?

— Сара, позволь тебе представить Джека Парнелла. Джек, это Сара, женщина, которую я намереваюсь взять в жены.

Парнелл окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом.

— Очень приятно. — Он кивнул, не протягивая руки. — Мои жены покажут вам дом. — Схватив Раккима за шею, он отвел его в сторону. — Пойдем задом. Меньше всего на свете мне сейчас хочется слышать болтовню женщин о рассечении промежности, мигренях и лучших рецептах приготовления курицы.

Ракким оглянулся на Сару и пошел вслед за Парнеллом.

Они обогнули дом, при ближайшем рассмотрении куда более просторный, нежели могло показаться с дороги. Он состоял из четырех флигелей, по одному для каждой жены и ее детей, и центральной части, где, по всей вероятности, царствовал сам Парнелл. Они пересекли огромный, ровно подстриженный газон и остановились у бассейна воистину олимпийских размеров. На его зеркальной поверхности под яркими лучами солнца одиноко плавал надувной белый лебедь. Из внутренних покоев доносились детские голоса, крики, смех и даже плач, однако иные признаки наличия в доме детей напрочь отсутствовали. Ни игрушек, ни велосипедов, ни качелей. Лишь белый лебедь. Во владениях Парнелла царила жесткая дисциплина. Детьми следовало заниматься женщинам. Или учителям медресе. Старшие отпрыски могли получать от него особые наставления, но только вне этих стен.

— Неплохо выглядишь, — заметил Ракким.

— Конечно. — Парнелл резво шагал впереди, по-видимому вознамерившись совершить полный обход собственных угодий. — Сервомеханизмы в коленях часто перегорают, а заказ на запасные выполняется долго. Подхватил какую-то инфекцию, из-за которой неделю провалялся на койке. Только что выписался из госпиталя. А во всем остальном в полном порядке. — Он бросил взгляд на гостя. Один его глаз казался нездорово мутным. — Зачем ты приехал? Хочешь попросить старого сержанта стать шафером?

— Мне нужна помощь.

— Мне следовало сказать тебе это много лет назад. — Парнелл сплюнул на траву пережеванный кат. — Если тебе присваивают майора после первого контракта, значит, не все в порядке с командованием, если после первого контракта ты уходишь в отставку, значит, не все в порядке с тобой. — Он покачал головой. — Какая бессмысленная трата сил. Аллах наградил тебя таким талантом… а ты отказался от всего. — Отставной сержант пожал плечами. — Иншалла.

— Хороший у тебя дом. Судя по всему, твое бюро консультаций процветает.

Парнелл на ходу сорвал апельсин с дерева и не глядя бросил его Раккиму.

— Полицейские и грабители. Слепцы охотятся за слепцами. Считают, что пистолет на бедре делает их настоящими воинами и любую проблему можно решить светошумовой гранатой. Делаю все, что могу. Эти хвастуны из спецназа думают, будто все умеют, а меня считают сварливым старикашкой. Обычно мне требуется не больше десяти минут, чтобы устранить все недоразумения. Даже меньше, если сломать кому-нибудь из них челюсть, но начальство, к сожалению, этого не поощряет. Дело вряд ли можно назвать стоящим, но семью прокормить можно.