За други своя - Мария Круз

Контора Мартина разрослась и оформилась в том виде, в котором ей и следовало пребывать в будущем. На телефоне и приёме ставок сидели две миленькие смуглые черноволосые девушки. Над ними в ряд выстроились большие плоские мониторы компьютеров, направленные в зал, на которых высвечивались результаты матчей, курс, по которому принимаются ставки на ту или иную игру, и прочая цифирь. Сам Рикардо тоже был: сидел за стойкой на месте «босса» в своём гангстерском наряде, положив ноги в туфлях из крокодиловой кожи перед собой на стол и глядя в телевизор, где показывали в записи какой-то боксёрский поединок. Ну что же, ему стилистику места надо соблюдать, никуда не денешься. Увидев нас, он вскочил, горячо поприветствовал обоих, сразу озадачил одну из девушек приготовлением кофе, а затем тихо спросил меня — не за услугами ли дальней связи я к нему явился? Я подтвердил, что именно за ними, и он проводил меня в дверь за стойкой, которая выходила на узкую деревянную лестницу, которая, в свою очередь, вела в подвал дома.

В конце лестницы была ещё одна дверь, обитая звуконепроницаемым материалом, за которой находился коридор, протянувшийся во всю длину здания. Из него вправо вело три двери — две обычных и ещё одна звуконепроницаемая. Рикардо отпер её, пропустил меня внутрь и прикрыл её за мной, сказав на прощание, что, когда я закончу свои дела, мне будет достаточно её захлопнуть. За дверью оказалась маленькая узкая комнатка, метра два в ширину и около четырёх в длину. В конце комнаты стояло несколько блоков какой-то аппаратуры, мигавшей разноцветными лампочками и от которой шёл пучок кабелей вверх, исчезавший в проходящей через потолок пластиковой трубе. Перед аппаратурой стоял обшарпанный деревянный стол, с двумя стульями перед ним, а на столе стояли три разноцветных телефонных аппарата. Я знал, что красный был предназначен для связи с Нью-Рино исключительно, синий — для звонков везде, где в этом мире была связь, а белый соединён с аппаратурой ЗАС[27]. И именно за него я взялся сначала, набирая номер Разведуправления РА.

Барабанова на месте не было, но в отделе был Владимирский, который и ответил на звонок. Обрадовался, поздравил меня с тем, что я живой, затем выслушал от меня требование о встрече в Аламо. Особенно разбалтываться я не стал: всё же узел связи принадлежит хоть и дружественной, но не своей разведслужбе. Договорились о встрече — и ладно, вполне достаточно.

А затем я взял со стола телефонный справочник, полистал его, нашёл код Алабама-Сити и взялся за трубку синего аппарата. Теперь ещё один, очень важный звонок.

Утро выдалось пасмурным, и с низкого неба срывался редкий дождик. И назвать утро жарким язык бы не повернулся: температура была градусов пятнадцать, не больше. Джей-Джей сказала, что сезон дождей уже начинается и до него осталось не больше недели, максимум — десять дней. И уже сейчас следует быть с погодой осторожным. Мы быстро загрузили оружием и имуществом два прокатных «сузуки», торопливо напились кофе в специально для нас открытом баре мотеля, где мы попрощались с Саркисом, и рванули к аэродрому. Меньше всего нам хотелось бы быть прижатыми к земле затянувшейся непогодой, а если взлететь сейчас, то была надежда вылететь из полосы дождя. Тучи шли не слишком быстро и шли с востока на запад, как раз по курсу следования нашего самолёта, так что возможность вылететь из непогоды у нас была.

У стоянки прокатных машин на аэродроме нас встретил немолодой дядёк, который помог перегрузить наши сумки и чехлы в старый проржавелый «сто десятый» и на нём отвёз нас прямо к самолёту. От него же я узнал, что жизнь раненного вчера парнишки сейчас вне опасности и врачи обещают ему полную и окончательную поправку. Хорошие новости, я порадовался за мальчишку.

За сам самолёт я не опасался — в смысле того, что кто-то сможет повредить его ночью с целью завершить покушение. Эта часть аэродрома очень хорошо охранялась, и рискнувший подойти к чужой машине без сопровождения пилота, скорее всего, схлопотал бы очередь из автомата от местной охраны, тем более что караул несли орденские патрульные.

Мы вылетали на «Сессне Скайлэйн» — той самой, на которой Джей-Джей привезла меня сюда перед вылетом на Нью-Хэвен. Нам быстро дали добро на вылет, самолёт пробежал по полосе, оторвался от неё, слегка завалившись на левое крыло от налетевшего порывистого ветра, затем выпрямился и пошёл вверх. Примерно через час мы вырвались из области непогоды, и встречный ветер быстро высушил мелкие капли с лобового стекла кабины. Ещё когда самолёт лишь набрал высоту, я спросил у Джей-Джей:

— Как у вас всё прошло там, на острове? Были осложнения или нет?

— Абсолютно никаких, — усмехнулась она. — Смит подъехал к самому самолёту, они с папашей вышли из машины и встретили того важного парня, Родмана. Он им даже два пальца не протянул и кто такой Джо, не спросил. Судя по всему, чувство собственного достоинства ему не позволило: был выше этого, так сказать. Они зашли внутрь, а затем Смит вышел наружу и выпустил меня из машины, после чего сам уехал. А я зашла в самолёт.

— И как дальше? — затребовал я продолжения рассказа.

— Дальше я уселась рядом с этим вашим Родманом, улыбнулась ему как смогла широко — и сунула ему ствол пистолета в морду, пообещав пристрелить, если даже дышать попытается. Почему-то он мне решил не поверить и попытался отобрать оружие.

— И как? — заинтересовался я, представив сцену.

На Родмана в поединке против этой девочки я бы ни цента не поставил. И оказался прав.

— Пришлось его долбануть рукояткой по голове и успокоить, — продолжила Джей-Джей. — Джо тем временем вывел из кабины этого пилота-педика, с его мальчиком. Мальчика с Родманом мы привязали лентой к креслам, а Джо сказал пилоту, что я полечу с ним в качестве механика и второго пилота. И если тот будет вести себя плохо, он начнёт распускать его сожителя на ленты. И с этими словами папаша вытащил свой «ка-бар»[28]и приложил его к щеке мальчонки.

— Подействовало? — спросил я.

— Ещё как, — кивнула она. — Мне даже пришлось пилота успокаивать, потому что у него так тряслись руки, что он не мог штурвал держать. В конце концов мы взлетели, и весь полёт в ту сторону мне приходилось его успокаивать, обещая, что Джо его невесту не тронет. Родман очнулся в полёте, попытался угрожать, но Джо его быстро угомонил.

— Как?

— А как ещё Джо может успокоить? — пожала она плечами. — Двинул того в солнечное сплетение. Тот отдышался, сказал что-то ещё, и Джо повторил экзекуцию. Тут и до Родмана дошло, что лучше просто сидеть молча, как ему и предлагали с самого начала. Так и молчал до точки назначения.

— А как там прошло? — задал я следующий вопрос.

— Всё по плану было, — ответила она. — Нас встретили Михаил и Сергей, забрали Родмана и мальчишку.