Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

— Ты думал, что я бесплодна? Но это не так, не правда ли? Или ты сомневаешься, что это твой ребенок?

— Ты знаешь, что я уверен в тебе. — Он схватил ее за руку, которой она замахнулась на него. — Успокойся, Роксана! Твоя добрая весть для меня дороже всего на свете. Ты моя любимая жена. Я буду любить тебя до последнего дыхания, независимо от того, подаришь ли ты мне наследника или нет. Но…

— Но? Говори, мой господин. Чем ты намерен меня порадовать?

— Я пообещал жениться на принцессе Барсине.

— Что?! — ярость заставила ее забыть о благоразумии, и она ударила его в грудь кулаками. — Ты дал обещание жениться на персиянке? И собираешься ради нее отправить меня в отставку? Сделать нашего сына незаконнорожденным еще до его рождения?

— Не говори глупости. — Злость заставила его забыть о чувстве вины. — Этот брак приведет к союзу Востока и Запада и не имеет к тебе никакого отношения. Это чистая политика, и ничего больше. У тебя нет никаких причин для ревности. — Он отпустил ее и нахмурился.

Она бросилась в атаку.

— Ты подонок! Ты холодный, расчетливый македонский ублюдок, — кричала она.

Не в силах сдержаться, она сильно ударила его по лицу.

— Как ты посмела?! — зарычал он.

— Ты прошлой ночью занимался со мной любовью, зная, что собираешься заполучить Барсину?

На щеке Александра остались отпечатки ее пальцев. Он отвел назад стиснутую в кулак руку Роксаны.

— Сейчас я…

— Так сделай это, будь ты проклят! Или лучше отруби мне голову, ведь я посмела ударить великого царя! Но ты ведь не просто царь, не так ли? Ты метишь выше! Каким должно быть наказание для женщины, которая подняла руку на бога?

— Роксана…

— Уходи! Я не намерена оставаться здесь, пока ты будешь забавляться со своими шлюхами. Я отправляюсь домой. Разведись со мной или прикажи убить, мне уже все равно! Я уезжаю в Согдиану.

Он стоял перед ней с побелевшим от ярости лицом.

— Ты никуда не поедешь, пока я сам тебя туда не пошлю. Ты — моя жена и моя собственность. Развода не будет. Ты будешь вести себя, как подобает, или я отправлю тебя под домашний арест. Решай сама, Роксана. Я женюсь на Барсине, а может, и на обеих ее сестрах, если понадобится. — В его серых глазах читалось предостережение. — На этот раз, с учетом твоего состояния, я прощаю тебе истерику, но не рассчитывай на подобную снисходительность в следующий раз. — С этими словами он вышел из комнаты.

Гнев Роксаны не знал пределов. Она разорвала в клочья полог над ложем и сбросила его на пол, смела все, что стояло на маленьком столике, одним движением меча и пинком отшвырнула золотой кувшин. В комнату осторожно заглянула Шарин, одна из ее приближенных женщин, но Роксана бросила в ее сторону башмак, заставив женщину ретироваться.

— Оставьте меня одну! — кричала она. — Одну!

Ее взгляд упал на сундучок с драгоценностями, стоявший возле кровати. Она подняла его и бросила о стену. Ожерелья, серьги и золотые цепочки разлетелись во все стороны.

— Он решил опозорить меня, но я сама его опозорю. Я пересплю с половиной его армии.

Абсурдность этого заявления усилила истерику, и Роксана начала смеяться, а затем упала на пол, дергая ногами, как делала это в детстве. Смех перешел в спасительные слезы, и она зарыдала, изливая свою боль и злость, пока не осталось ничего, кроме холодной рассудочности.

Снова овладев чувствами, Роксана оделась и, покинув руины внутренней комнаты, прошла через анфиладу своих покоев. За двойными дверями она обнаружила, что ее личная охрана усилена македонцами.

— Я под домашним арестом? — спросила она.

— Нет, принцесса, — с запинкой произнес капитан, — но…

— Так да или нет?

Начальник охраны невольно сделал шаг назад. Роксана проскользнула мимо него, а охранники последовали за ней по коридору.

Двадцать минут спустя Роксана, оседлав Ахиллеса, уже скакала галопом по улицам Суз в сопровождении двух всадников. Горожане поспешно уступали ей дорогу, делая всевозможные предположения по поводу того, кем могла быть эта прекрасная рыжеволосая госпожа на великолепном вороном жеребце.

Выехав за город, она отпустила поводья и позволила Ахиллесу свободно скакать по зеленым просторам. Ветер, игравший с ее волосами, и ощущение единения с лошадью помогали облегчить страдания, вызванные чудовищной пустотой, заполнившей ее душу. «Александр! — беззвучно кричала она. — Александр!» Она заставила жеребца ускорить свой бег, будто пытаясь обогнать свою боль.

На закате она возвратилась во дворец, покрытая пылью и усталая. Необходимо было принять ванну и одеться, так как ей предстояло присутствовать на официальном обеде с участием Александра. Она поклялась себе, что ни один мужчина, и, прежде всего, сам царь не узнает, что сейчас творится в ее сердце.

Александра не могли обмануть внешние любезность и кротость госпожи, сидевшей рядом с ним на пиру. Он вовсе не намеревался обидеть ее, особенно теперь, когда она носила его ребенка. Но почему ум женщины настолько непоследователен? Сам факт того, что она ревнует, был ему приятен. Роксана никогда не говорила, что любит его, в то время, как сам он неоднократно признавался ей в любви. Он не знал, его решение ранило ее сердце или ее гордость? Как бы то ни было, ей придется покориться, а он поступит, как считает нужным.

Какой женщиной окажется Барсина, не имело значения. Он собирался жениться на ней не из-за ее внешности, а из-за родословной. Как дочь Дария она обеспечит ему преданность персидских вельмож. То обстоятельство, что она станет только второй женой, являлось несущественным. Если она родит ему ребенка, будет еще лучше. Дитя Роксаны, если это будет мальчик, станет его наследником. Если это окажется девочка, сына ему сможет родить вторая жена.

— Ты уже слышала, что я тоже стану женихом? — Гефестион наклонился к Роксане, и она заметила, что дружелюбие в его глазах странным образом контрастирует с иронией в голосе. — Царь милостиво сообщил мне, что я могу жениться на сестре Барсины.

— Я полагаю, что именно ты, достоин стать родственником Александра. — Роксана отпила глоток вина. — Ваши дети будут двоюродными братьями и сестрами.

Эта мысль развеселила его.

— Да, действительно.

— А сама госпожа тебе нравится?

Кайан стал подавать Роксане знаки, призывая придержать язык. Слухи о ее неукротимом нраве быстро распространились по дворцу. Если она публично оскорбит Александра здесь, в Сузах, являвшихся административным центром персидской империи, это станет катастрофой. Кайан по-прежнему оставался ее телохранителем и одновременно командиром «летучих демонов», которые теперь стали ее личным войском.

— Я пока не встречался со своей невестой, — сказал Гефестион. — Персидские женщины ведут менее светский образ жизни. Мне сообщили, что мы встретимся на брачной церемонии. Впрочем, в этом я буду не одинок. Еще восемь наших командиров женятся на знатных персиянках.