Домашняя готика - Софи Ханна

– Джонатан, я хочу спросить вас о фотографиях, – сказал Саймон. – В Корн-Милл-хаус нашли фотографии Люси и Джеральдин, снимки из совиного приюта. За ними обнаружились фотографии Энкарны и Эми. Вы можете что-нибудь рассказать об этом?

На лице Хэя проступила легкая заинтересованность.

– Вы нашли их в Корн-Милл-хаус? Но их там не было, когда…

Когда ты накачал наркотиками и убил Джеральдин и Люси. Да, их там тогда не было, снимки находились в офисе Марка Бретерика.

Хэй закрыл глаза.

– Я по всему дому искал эти фотографии.

– Расскажите нам об этом, – попросила Чарли.

– Одна из глупостей, за которые мне стыдно. Со мной такое часто случается. Я убедил Энкарну, что нам надо съездить в приют для сов. Мы вечно были так заняты. Вот я и подумал, что приятно съездить всей семьей, побыть с Эми. – Он вздохнул. – Энкарна угрожала, что потребует у школы вернуть деньги, потому что мы с ней вынуждены присматривать за Эми в тот день, за который заплатили школе. Поездка обернулась катастрофой.

– Фотографии? – напомнила Чарли.

– Джеральдин забыла дома фотоаппарат. Я предложил сфотографировать ее и Люси.

Саймон и Чарли ждали.

– Поездка в совиный приют состоялась незадолго до того, как… как Энкарна и Эми умерли. И я понял, что мне нужны оба комплекта снимков. Я распечатал фотографии жены и дочери… – Он запнулся. – Простите…

– Кажется, я понимаю, – спокойно произнес Саймон. – Вам требовались фото не только жены и дочери, но и Джеральдин с Люси. Вы надеялись, что со временем они станут вашей новой семьей.

Хэй кивнул:

– Да, я повел себя как законченный эгоист. Ведь мог напечатать фото и для Джеральдин, но не стал этого делать. Я не хотел, чтобы они попали к Марку. Фото Энкарны и Эми я поставил на полке в гостиной. Но спустя какое-то время стало невыносимо видеть, как их глаза следят за мной. – Хэй поморщился. – Выкинуть фотографии я тоже не мог. Это было бы как… словно загасить последнюю искру их жизни. Улавливаете смысл?

Саймон кивнул. Смысла он не улавливал. Беспокойство нарастало: что-то в этой истории было не так. Но что? Что?

– Итак, вы вставили в рамки фотографии Джеральдин и Люси – вместо прежних.

– Не вместо, – возразил Хэй. – Вместе. Я не вынимал фотографию Эми из рамки. И фотографию Энкарны. Я любил Джеральдин, да, но не так, как любил свою семью. – По лицу его текли слезы, которые он даже не пытался смахнуть. – Что бы я ни сделал, как бы ужасно ни поступил с ними, я любил их. И я любил Салли – она была моей настоящей семьей. Могла быть. Как вы не понимаете? Я просто хотел, чтобы все было правильно. Вот вы всегда были тем, кто вы сейчас? Я раньше был другим.

– Но каким образом четыре фотографии, которые вы сделали в этой поездке, оказались в офисе Марка Бретерика? – спросила Чарли.

– Непредвиденность, катастрофа. Джеральдин однажды заскочила ко мне без предупреждения. Она никогда так не поступала. К тому же я редко бывал дома. После потери Энкарны и Эми я практически жил в университете. Мы давно не виделись с Джеральдин, и она волновалась за меня. Я рассказал, что Энкарна ушла от меня, забрала Эми и уехала в Испанию. А после Сэддон-Холл я решил ее навестить. Простите за сумбурность. – Хэй замолчал, сделал глубокий вдох.

– Вы хотели, чтобы она вас пожалела.

– Я и сам себя жалел. Я был так одинок. Знаете, как ужасно одиночество? Как ужасно, когда рядом нет тех, кого ты любишь? Никто не спросит, как прошел твой день, не посочувствует, не даст ощутить тебе, что ты все еще жив… И когда Джеральдин объявилась на моем пороге, я чуть с ума не сошел от радости. И начисто забыл про снимки. Правда, тут же опомнился, но было уже поздно, Джеральдин прошла в гостиную. Ее фото и фото Люси стояли на самом виду. Поверни она голову – и тут же наткнулась бы на них взглядом. Как бы я это объяснил?

– И что вы сделали? – спросила Чарли.

– Попросил ее закрыть глаза, сказал, что приготовил ей сюрприз. И вручил фотографии, будто бы в подарок им с Марком. Я специально упомянул Марка, чтобы она не заподозрила ничего.

– И она забрала домой заодно и снимки Энкарны с Эми. А вы не боялись, что Джеральдин или Марк по какой-то причине решат вынуть фотографии из рамок и обнаружат там еще и фото вашей жены и дочери?

– А как вы думаете? – Хэй нетерпеливо смахнул слезы. – Я начал регулярно наведываться к ним. Под предлогом, будто мне не хватает дружеских разговоров. Но фотографий в доме не было. Они исчезли. И я не знал, где их искать. А теперь выясняется, что они были в офисе у Марка! – Хэй яростно сжал кулаки. – Я ведь чувствовал себя так, будто предал свою семью. И поклялся себе, что пусть я и не могу смотреть на их фото, но они всегда будут рядом со мной, на полке. Однако даже этого не сумел сделать.

В безумии Хэя была логика. Правда, Саймон ее не понимал.

– Вы сказали, что любили Энкарну и Эми. И Джеральдин тоже любили, – подытожила Чарли.

– И Салли, – добавил Хэй. – Мне просто понадобилось время, чтобы понять – я искал то, что уже нашел.

– А как насчет Люси?

– Люси? – На лице Хея проступило раздражение, словно он обнаружил на своем пути препятствие. – Джеральдин любила ее. Она была дочерью Джеральдин.

– Это мы знаем, – мягко сказала Чарли. – Как вы сами относились к Люси?

Хэй молча смотрел на нее.

Саймону захотелось перегнуться через стол, схватить его за грудки и вытрясти правду. Взгляд Чарли остановил его.

– Мы можем не говорить о Люси, если не хотите, – сказала она. – Расскажите нам про дневник Энкарны. И про перевод Джеральдин.

Хэй перевел взгляд на Саймона:

– Я нашел дневник уже после того, как Энкарна… как ее не стало. Я не знаю испанского. Потому она и вела его по-испански. Я хотел знать содержание, на случай… Энкарна так не походила на Джеральдин. Она была способна на что угодно.

– Она уже не могла вам навредить, – напомнил Саймон.

– У меня было право знать!

– И вы попросили Джеральдин Бретерик перевести дневник?

Хэй кивнул.

– Вы заплатили ей?

– Конечно, нет. Это была дружеская услуга.

Чарли и Саймон ждали.

– Джеральдин знала, как я любил Эми. Она всегда говорила, какой я хороший отец. Я бы никогда не позволил Энкарне украсть Эми, увезти ее в Испанию. Я сказал Джеральдин, что буду судиться за опекунство. Я не сомневался, что дневник Энкарны – одна большая жалоба на то, как невыносимо трудно быть матерью. Остальное можете угадать. Но я не горжусь тем, что солгал.

– Вы сказали Джеральдин, что дневник поможет вам получить опеку над Эми, – сделал вывод Саймон.

Его переполняло отвращение, острота которого усиливалась от того, что прежде он уважал Хэя.